Сэр Генри был самым очаровательным человеком, которого я когда-либо встречал, и служить ему было для меня величайшей привилегией. Он был высок и исключительно красив, высокообразованный военный, блестящий знаток людей, терпимый, широко мыслящий, мягкий и с прекрасными манерами, которые так редко встречаются на высоких постах. Я чувствовал себя ближе к нему, чем к собственному отцу, и во многом обязан его замечательному влиянию в очень впечатлительный период моей жизни.
Вторым помощником окружного прокурора был Реджи Хилдьярд, сын сэра Генри. Он отлично разбирался в бизнесе и управлении и управлял всем заведением с большой эффективностью, выполняя всю серьезную работу в помещении и оставляя меня в моем распоряжении, чтобы я сопровождал сэра Генри в большинстве его экспедиций по Южной Африке.
Леди Хилдьярд была очаровательной хозяйкой, но заядлой игроманкой, а Южная Африка с ее выигрышами и проигрышами в одночасье была опасным центром для неуравновешенных людей. Однажды она пришла ко мне в большом расстройстве. Она сыграла и проиграла огромную сумму, практически весь капитал сэра Генри, и что же ей делать? Я посоветовал ей немедленно признаться. Сэр Генри только и сказал: "Не бери в голову, дорогая, я и сам мог бы поступить гораздо хуже".
Я всегда неохотно играл в карты, но бридж считался неотъемлемой частью снаряжения A.D.C . Однажды вечером леди Хилдьярд, которая была моим партнером, совершила , как я считал, несколько чудовищных поступков, и когда она встала, чтобы выйти из комнаты по окончании нашей игры, я потряс кулаком вслед ее удаляющейся спине. В этот злополучный момент в комнату вошел сэр Генри, и я подумал, что мне пора домой. Вместо этого он повернулся к майору Уинвуду, военному секретарю, и сказал: "Де Виарт очень терпеливый человек, не так ли?
В те дни мы путешествовали с большим комфортом, поскольку сэру Генри подарили железнодорожный вагон Крюгера. Мы жили в нем, проводя смотры войск по всей Южной Африке. За это время я познакомился со многими великими людьми и имел счастье видеть этих двух выдающихся военачальников, генералов Смэтса и Боту. Они пользовались всеобщим уважением как среди друзей, так и среди бывших врагов. Я же мог почитать и восхищаться ими лишь на расстоянии, и мало кто знал, что двадцать с лишним лет спустя мне предстоит принять командование от генерала Боты.
Буры были приветливы с нами, а некоторые из них даже дружелюбны, особенно фермеры, но по всей стране ощущалась какая-то атмосфера, которую можно было почувствовать, хотя и трудно описать словами.
Лорд Милнер, которого сменил лорд Селборн, очень верил в сочетание молодости и ума и окружил себя молодыми людьми, только недавно покинувшими колледж и известными даже в официальных кругах как "детский сад". Но его вера, похоже, была оправдана следующей выдержкой из "Истории южноафриканской войны" в газете "Таймс":
Их способности, энтузиазм и бескорыстная преданность долгу перевешивали все мелкие недостатки... Большинство из них остались в стране и продолжают работать на нее в духе творческих усилий Милнера.....
Безусловно, лорд Милнер был вдохновенным выборщиком. Среди тех, кто остался в детском саду в мое время, были Филип Керр, который в качестве лорда Лотиана оказался одним из самых успешных британских послов в Соединенных Штатах в начале поздней войны, и чьи усилия были сведены на нет лишь безвременной смертью; Джеффри Доусон, впоследствии редактор "Таймс"; Лайонел Кертис, занимавший бесчисленные и важные посты в Южной Африке и хорошо известный в литературном мире; Патрик Дункан, ставший генерал-губернатором Южной Африки.
Жизнь в Робертс-Хайтс была восхитительной и очень веселой. Там жили Бэйсы и Камероны, и вечера для гостей были замечательными, шумными и очень разрушительными.
Фокусы в салоне были обязательны, и мое умение разорвать пополам пачку карт было самым выгодным и приносило мне стабильный доход, но Всемогущий, должно быть, обиделся на мои нечестные доходы, потому что позже он лишил меня одной из рук. Еще один мой довольно эффектный трюк заключался в том, чтобы перепрыгнуть через четырех человек и быть пойманным на другой стороне парой полевых игроков. Этот трюк стал еще более показательным, когда однажды ночью полевые игроки забыли о своей работе, и я приземлился на плечо, не поранившись. После этого я продолжал выполнять этот трюк без посторонней помощи.
Третий трюк, который прослужил мне долго, вплоть до прошлого года, когда я сломал позвоночник, заключался в том, чтобы встать на стул и упасть на него спиной вперед. Просто, но впечатляюще и очень регулярно вдохновляясь жидким ужином. За исключением одного случая, когда офицерская шпора закончила свой путь в носу другого офицера, я не могу вспомнить ни одной настоящей катастрофы.
Однажды мне сообщили, что в штаб-квартиру приехали две маленькие девочки. Я не очень обрадовался, так как знал, что мне доставит сомнительное удовольствие взять их с собой кататься верхом. Оказалось, что это две старшие дочери сэра Джорджа Фаррара, финансового магната, активно работавшего на золотых приисках Восточного Рэнда. Моя ярость вскоре улетучилась, и я стал предан двум маленьким девочкам. Мне нравилось гулять с ними, и это позволило мне впоследствии попасть в их очаровательный дом на ферме Бедфорд в тридцати милях от Претории и в открытое гостеприимство их родителей, которые стали моими большими друзьями.
Ферма Бедфорд и дом главнокомандующего были спроектированы и построены Бейкером, архитектором, который вместе с Лютьенсом отвечал за планировку Нью-Дели. Южная Африка изобиловала так называемыми "домами Бейкера". Они были построены в голландском стиле, в два этажа, с просторными современными удобствами, с ванными комнатами и жильем для английских слуг.
У сэра Генри Хилдьярда я мог в полной мере предаваться своей мании упражняться, но сэр Генри предупредил меня, что я готовлю себе жалкую старость. Я стану мускулистым и больным ревматизмом. Но в кои-то веки я думаю, что сэр Генри ошибался, и я знаю, что только благодаря такой физической форме мне удалось преодолеть множество злоключений.
Я не думал о том, чтобы проехать семьдесят две мили до Йоханнесбурга и обратно, чтобы покатать своих скаковых лошадей. Однажды вечером после ужина с полком в Претории кто-то поспорил со мной, что я не дойду до Йоханнесбурга за десять часов. Я принял пари и выиграл его с запасом в сорок минут до ; но климат был настолько стимулирующим, а идеальная физическая форма - настолько легко достижимой, что это усилие не было действительно выдающимся.
Джо'бург был полон ловушек для неосторожных, и я не всегда умел выбирать друзей. Я познакомился с человеком, который служил со мной на южноафриканской войне, намного старше меня , который развлекал меня с лестным энтузиазмом. Однажды вечером он сказал мне, что знает одну очень хорошую вещь, если у меня есть деньги, которые можно вложить. Получив тем же утром чек от отца, я попался на удочку и сказал своему правдоподобному другу, что пришлю ему чек. В клубе "Рэнд" я столкнулся с братом-офицером, который сказал: "Я только что видел тебя с "Х" - следи за ним!". Но я был слишком взволнован своим зарождающимся миллионом и не послушал его. Я отправил чек, акции быстро выросли, и я написал: "Продавайте сейчас". Х" прислал ответ, что продал, и, удвоив свои деньги, я почувствовал себя очень умным и в честь праздника поднял несколько банкнот. Но "Икс" исчез с моими деньгами, и я ищу его до сих пор!
Скачки в Джо'бурге были, мягко говоря, жаркими, и однажды я поставил на тридцать два проигрыша подряд. С тех пор я ни разу не ставил и считаю этот опыт дешевым по цене.
У меня была очень хорошая кобыла по кличке Пиканинни, с которой я успешно выступал в скачках с препятствиями. Однажды друг случайно спросил меня, рассчитываю ли я на победу, и я ответил: "Да". После забега ко мне подошел уморительный тип, поблагодарил меня и сказал, что поставил на мою кобылу 800 фунтов стерлингов. Если бы я знал об этом заранее, то наверняка бы свалился.
