После смерти Уингейта я почувствовал, что хотел бы съездить и посмотреть на его войска в Бирме, которыми теперь командовал генерал Лентайн. Несколько раз до этого я предлагал Стилуэллу приехать, но он всегда меня отговаривал, поскольку не хотел, чтобы посторонние совали нос не в свое дело, и я его вполне понимал.
Майор Луис Кунг, племянник мадам Чан Кай-ши, служивший в шотландской гвардии, находился в Китае в шестимесячном отпуске и поехал со мной в эту поездку в качестве дополнительного помощника генерального прокурора. Я брал его с собой во многие поездки и нашел его опытным организатором, всегда следившим за тем, чтобы нас встречали машины, присланные Банком Китая. Если бы мы были предоставлены милости нашей британской организации, нам часто приходилось бы идти пешком!
Во время этой поездки в Бирму я оставил свой самолет на индийском аэродроме, и меня доставили на одном из их транспортных самолетов всегда любезные американские ВВС . Когда мы собирались приземлиться, я увидел под нами небольшой участок, вырубленный в лесу и полностью затопленный водой, и мне сообщили , что это и есть аэродром. Я чувствовал, что если нам удастся приземлиться, то я все равно не представляю, как какой-нибудь самолет сможет взлететь снова, но я не знал американских ВВС. Мое восхищение возросло с каждым часом, когда я увидел страну, в которой им приходилось действовать, и обнаружил, что они за считанные дни вырезали аэродромы из джунглей, которые часто были непроходимыми лесами. Их потери были тяжелыми, и американский офицер, командовавший аэродромом, с которого я взлетел, сказал мне, что в тот день они потерпели одиннадцать крушений, но ничто не могло их поколебать или удержать.
Мы отправились в штаб генерала Слима, чтобы провести там ночь. Я видел генерала Слима и раньше, но никогда не встречался с ним на его собственной территории, и когда я увидел его здесь с его штабом и войсками, я понял, каким выдающимся человеком он был. Как и Уингейт, он внушал энтузиазм и уверенность, а то, чего он добился, учитывая трудности, с которыми ему пришлось столкнуться, было не чем иным, как чудом.
Я отправился в Аракан и провел там интересный день с генералом Фестингом, который ознакомил меня с некоторыми своими позициями. Он командовал 36-й дивизией и заслужил высочайшую оценку своей работы даже от генерала Стилуэлла, который не очень-то легко давал похвалу. Фестинг сам возил нас на джипе, и в той стране это был захватывающий опыт.
Я очень хотел отправиться в Имфал, но японские ВВС действовали слишком активно, чтобы я мог получить эскорт, и мне пришлось отказаться от этой идеи. Я увидел достаточно, чтобы понять, с чем столкнулась 14-я армия, причем природа оказалась таким же злейшим врагом, как и япошки. Я уехал с чувством гордости за то, что мог служить с ними, и то, что они были известны как "Забытая армия", не говорит о мире ничего хорошего. Потомки будут лучше осведомлены.
Хотя генералиссимус и мадам Чан Кай-ши были самыми важными факторами моей жизни в Китае, я не стал описывать их до сих пор. Мистер Черчилль, назначив меня своим личным представителем, обеспечил мне положение и природные преимущества, которые были практически неприступны, и с самого начала отношение ко мне со стороны генералиссимуса и мадам было самым добрым и удивительно дружелюбным. Я думаю, что они оба чувствовали, что я абсолютно откровенен с ними и что я лично помогаю им, хотя во время моего пребывания здесь было много сложных ситуаций, когда Англия не всегда помогала Китаю.
Мои первые впечатления о спокойствии и достоинстве генералиссимуса полностью подтвердились, и я ни разу не увидел признаков буйного нрава, в котором его обвиняли. На самом деле я никогда не видел человека с таким самообладанием; несмотря на постоянные кризисы и трудности, которые обрушивались на него, он никогда не проявлял внешних признаков чувств. Как человек он был на голову и плечи выше любого другого человека в Китае, и этот факт признают даже коммунисты. Он придерживается очень твердых взглядов, и их трудно изменить, но, вопреки этому утверждению, во многих случаях, когда мне приходилось обращаться к нему, я находил его вполне разумным, причем иногда причина моего обращения была неприятна нам обоим. Он очень предан своим сторонникам, часто в ущерб себе, поскольку, чтобы вознаградить их за заслуги, ему приходилось поднимать их на должности, которые они не могли занимать. Несомненно, это одна из слабостей диктатуры. То, что генералиссимусу удалось продержаться на своем посту в Китае столько лет, несмотря на интриги вокруг него, свидетельствует о его настоящем величии.
К сожалению, генералиссимус не говорит ни на одном европейском языке, и только мадам могла успешно переводить для него, передавая истинный смысл его мыслей и желаний. Остальные переводчики слишком боялись генералиссимуса, и их ужас делал их практически невразумительными как переводчиков.
Мадам владеет двумя языками - китайским и английским, поскольку выросла в Америке, и когда она переводила, мне было очень легко разговаривать, и я чувствовал себя гораздо счастливее, когда она присутствовала. Мадам - самая привлекательная и яркая женщина, очень молодая и лучше всех одевающаяся в Китае. У нее много друзей в мире, но, как и у всех людей с яркой индивидуальностью, у нее есть и враги, и один или два из них говорили, что когда мадам переводит, она делает это в соответствии со своими собственными взглядами и желаниями. Я могу только верить, что желания мадам совпадали с желаниями генералиссимуса, потому что в душе у них была одна мысль, одно стремление и одно счастье - Китай.
За спиной у меня стоял мистер Уинстон Черчилль. Я считал его идеальным хозяином, которому можно служить, поскольку в кризисной ситуации я знал, что он поддержит меня перед лицом всего мира, даже если я ошибусь. Я также знал, что в частной беседе он скажет мне все, что обо мне думает.
Генерал Ведемейер из армии США, заместитель начальника штаба Маунтбаттена, приехал в Чангкинг в 1944 году и провел со мной несколько дней, так как хотел осмотреть американские аэродромы и тщательно изучить их. Он пришел к выводу, что, хотя сам аэродром был превосходным, он не мог понять, как его можно оборонять в случае наступления японской армии. Уэдемейер произвел на меня сильное впечатление: он был очаровательным мужчиной, высоким, хорошо сложенным, с молодым лицом и белыми волосами, и он был идеальным штабным офицером с быстрым умом и здравым рассудком.
Через некоторое время после его визита япошки начали наступление в Бирме и сумели оттеснить наши войска в сторону Индии, после чего началась самая неудобная серия конференций.
Маунтбаттен хотел, чтобы генералиссимус немедленно прислал ему китайские войска, чтобы помочь отвлечь продвижение японской армии. Генералиссимус, что неудивительно, очень не хотел, так как боялся, что япошки воспользуются этим и начнут наступление на Китай. В конце концов генералиссимус согласился отправить пять дивизий в Бирму, что я счел великодушным поступком.
Эта ситуация повлекла за собой такое количество конференций, что я так и не смог оправиться от "конференц-болезни" после нее, и от души согласился с джентльменом, который описал конференцию как "Захват минут и трата часов".
Прежде чем китайские войска смогли оказать существенную помощь в Бирме, ситуация на этом театре изменилась в нашу пользу, а япошки переключились на Китай и начали крупное наступление.
Я подумал, что хотел бы спуститься в Квейлин и посмотреть, что там происходит, и генерал Шенно любезно предоставил мне самолет для этой поездки. Когда я сел в самолет, то обнаружил, что в нем ужасно пахнет; когда я спросил пилота, в чем причина, он ответил, что летал взад-вперед, набитый трупами из Квейлина, и у него не было времени продезинфицировать самолет!
Подъезд к Квейлину открывает самый замечательный вид с воздуха, ведь вокруг - сплошная масса сахарных холмов, такие формы которых, как мне казалось, существуют только в воображении художника.
