Вы предоставите генералу Картону де Виарту самолет и будете еженедельно докладывать мне, пока он его не получит". Стоит ли говорить, что я получил его очень скоро.
R.A.F. хотели, чтобы я полетел на британском самолете в Китай, чтобы показать, что наши машины могут конкурировать с экстремальными погодными условиями, которые там преобладают, и они послали мне Веллингтон. Поскольку это был "Веллингтон", на котором я упал в море по пути в Югославию, я не был особенно заинтересован, но чувствовал, что нищие не могут быть избранными. Я совершил на нем две поездки на Цейлон, по три тысячи миль в каждую сторону, и он вел себя вполне прилично, но во время третьей поездки заляпал свою записную книжку. Мы возвращались из Индии, нагруженные магазинами и с бомбовыми камерами, заполненными до отказа жидкой пропагандой, которая была неизлечима в Чангинге. Мы уже собирались приземлиться на нашем аэродроме в Чангинге, когда мой пилот передал мне, что мы разобьемся. Я почувствовал, что это досадно, учитывая наш ценный груз, но приготовился к столкновению. Он произошел; самолет полностью сплющило , и хотя никто из нас не пострадал, я очень боялся за наш ликер. Вокруг нас собралась обычная толпа людей, оживленно озирающихся, и среди них я увидел американского механика. Я предложил ему помочь нам поднять самолет, чтобы добраться до бомбовых камер и осмотреть останки. Он сказал, что это невозможно, но когда я сказал ему, что если ему это удастся, то он получит бутылку виски, он взглянул на ситуацию с большей надеждой. В тот момент виски в Китае стоило 130 ¿130 за бутылку, так что это были хорошие чаевые. Я оставил своего компетентного помощника капитана Дональда Экфорда во главе спасательной партии, и он вернулся через несколько часов со всем нашим грузом в целости и сохранности.
Другой "Веллингтон" появился, чтобы заменить первого погибшего, но разбился из-за лопнувшей шины. И снова никто из нас не пострадал, но самолет превратился в полную развалину, а скелеты наших "Веллингтонов" были разбросаны по всему Китаю. Третий самолет разбился во время испытательного полета в Индии, и на этом мои "Веллингтоны" закончились. Мне дали Dakota C.47, который за два года постоянных полетов ни разу меня не подвел. Его умело пилотировали сначала Пэдди Нобл, а затем Ральф Шоу. Я был абсолютно уверен в его летных качествах и способности справиться со сложными условиями в Китае.
Глава 19. Китайское Чаривари
У дома на холме были восхитительные соседи, которые значительно усиливали его очарование. По одну сторону от меня жили мистер и миссис Р. К. Чен, которые стали моими самыми большими друзьями и с первых дней дали мне понять редкое очарование и качество китайцев.
R. К. Чен был директором Банка Китая, а миссис Р. К. была одной из самых умных и привлекательных женщин в обществе. Другим моим соседом был мистер Т. В. Сунг, брат мадам Чан Кай-ши. Он был премьер-министром и министром иностранных дел Китая, известным финансистом и очень вестернизированным в своих идеях и манерах.
В то время г-н К. К. Ву занимал пост заместителя министра иностранных дел. Это был исключительный человек, который не позволял ничему сломить себя и справлялся с невероятным объемом работы. Теперь он мэр Шанхая, и трудно представить себе более сложную работу, но он приложит к ней все мужество и энергию, которые только можно найти в человеке. Миссис К. К. Ву похожа на маленькую фарфоровую фигурку и является одной из самых красивых женщин в стране красивых женщин. Преданная и прекрасная пара, они стали моими большими друзьями.
Янцзы - увлекательная и бурная река, наполненная речными судами всех размеров и форм и живущая своей собственной жизнью. Некоторые летние резиденции находились на противоположном от моего дома берегу реки, и вечеринки предполагали самые авантюрные путешествия на лодках и по ступенькам. Однажды я переправлялся на южный берег на очень переполненном пароходе, и на борту появился человек, продававший что-то бурлящей и восторженной толпе. Он без передышки рассказывал о достоинствах своих товаров, и хотя я не понимал ни слова из того, что он говорил, в его голосе слышалась нежная похвала. Его успех был электрическим. Он успешно торговал как с мужчинами, так и с женщинами, и, пробудив любопытство, я спросил своего переводчика, что продает этот человек. Он ответил: "Только афродизиаки, сэр". Похоже, они чрезвычайно популярны на Востоке и, несомненно, на Западе тоже, но на Западе больше скрытности и притворного невежества в таких вопросах. Однажды вечером я ужинал с одним важным китайцем, и он с нескрываемым удовольствием сообщил мне, что на одно из блюд нашего ужина мы должны были съесть медвежьи лапы. Очевидно, этот деликатес отвечал тем же требованиям, что и популярная закуска нашего друга-пароходчика, но я могу только думать, что этот медвежонок родился без амбиций, потому что я не заметил, чтобы в компании произошли какие-либо изменения.
Несмотря на эти два инцидента, я видел и слышал о любви в Китае меньше, чем в любой другой стране, с которой я знаком. Я уверен, что их сдержанность вызвана не лицемерными причинами, а просто чувством деликатности и желанием приберечь нужную тему для нужного места. Я не видел ухаживающих пар в темных переулках и подворотнях, и на людях их поведение было самым приличным; я не знаю, что происходит в помещениях.
Акры и гектары сельской местности были заняты кладбищами, причем так много, что нельзя было не подумать, что китайцы умирают чаще, чем кто-либо другой. Было очень мало мест, где не стояли бы гробы, и когда в Чунгкинге разбивали мой сад, мы обнаружили, что в нем похоронено несколько человек. Похороны проходили непрерывно и представляли собой любопытное зрелище: процессия скорбящих была одета во все белое. После эпидемии холеры гробов никогда не хватало, или же бедняки не могли позволить себе их, и можно было увидеть, как труп несут по улицам с петухом, сидящим на его груди. Идея петуха заключалась в том, чтобы накормить труп во время его путешествия на тот свет; как правило, петух был мертвым, но иногда я видел живого, сидящего на груди трупа, который оказался бы довольно жесткой пищей.
Помимо того, что я был личным представителем премьер-министра, я также выполнял функции офицера связи лорда Маунтбаттена с генералиссимусом. Хотя у нас были некоторые разногласия, я очень привязан к Маунтбаттену, высоко ценю его способности и привлекательную личность. Дикки Маунтбаттен - это любопытная смесь королевского и демократического; он может одинаково хорошо сочетаться как на высоком, так и на низком уровне и быть абсолютно правым в каждом из них. Есть одна история о нем, которая совершенно характерна. Он инспектировал некоторые американские посты, и было очевидно, что американцев заранее хорошо проинструктировали относительно их поведения. Все шло хорошо, пока Маунтбаттен не подошел к одному часовому, который тут же протянул руку и сказал: "Я Браун из Техаса". Маунтбаттен, ничуть не смутившись, пожал протянутую руку и ответил: "Вас, техасцев, здесь много". На что солдат ответил: "Да, вот почему война идет так хорошо".
Начальником штаба лорда Маунтбаттена был генерал-лейтенант сэр Фредерик Браунинг, сменивший на этом посту сэра Генри Поуналла после того, как Поуналл отправился домой на столь необходимый ему отдых. Пауналл провел очень тяжелую войну и несколько месяцев страдал от нездоровья. Бой Браунинг вышел в свет вскоре после Арнемской эпопеи, которая показала его как человека с отличными боевыми качествами и прекрасного командира. Он был одним из немногих офицеров высокого ранга, которые никогда не учились в штабном колледже, но я никогда не знал лучшего штабного офицера . Ничто не было для него слишком сложным, и он был готов помочь в любом деле, будь то большое или малое.
В начале 1944 года генерал Уингейт приехал в Чангкинг, чтобы остановиться у меня, так как он хотел увидеться с генералиссимусом и попытаться получить помощь для своих войск в Бирме. Уингейт предложил взять с собой несколько китайцев, чтобы обучить их партизанской войне, и я видел, что генералиссимус был очень впечатлен им. Я получил огромное удовольствие от его визита, поскольку он был бодрящим собеседником с его огромным энтузиазмом в отношении всего, что было у него под рукой. Вскоре после его отъезда я услышал трагическую новость о том, что он погиб в авиакатастрофе, и не мог не задаться вопросом, что будет с его войсками теперь, когда их главный вдохновитель ушел. То, что они продолжили свою славную карьеру, стало еще одним доказательством величия Уингейта, ведь он напитал офицеров и солдат своим собственным духом, и они продолжали свою изнурительную войну так, что он мог бы гордиться ими.
