Я пытался получить как можно больше информации о Китае и обнаружил, что один из членов штаба Маунтбэттена оказал мне самую большую помощь. Это был Джон Кесвик, политический офицер Маунтбаттена, а в частной жизни - глава компании Jardine Matheson's в Китае. Он был очень осведомлен и дал мне много ценных советов, подчеркнув, что важно подружиться с китайцами. Казалось, что его позиция отличалась от позиции других людей, близко знавших Китай, поскольку все они пожимали плечами и объясняли, что: "Восток есть Восток, а Запад есть Запад, и никогда не встретятся два человека! Джон Кесвик рассуждал совершенно иначе, и я почувствовал интерес и навострил уши.

Не было никаких перспектив, что мой дом будет готов, и я продолжал сидеть в Дели, терзаясь, пока не было принято решение о проведении конференции в Мене, и мне приказали присутствовать на ней. Это был приятный перерыв в однообразии, а поскольку на конференцию должны были приехать генералиссимус и мадам Чан Кай-ши, я был в восторге от мысли встретиться с ними. По пути в Каир они должны были проезжать через Агру, и я полетел туда, чтобы встретить их.

Прибыв на аэродром, я не мог не обратить внимания на поведение персонала генералиссимуса. Честно говоря, они были в ужасе, если что-то пойдет не так, как они планировали, и поскольку я слышал, что генералиссимус был человеком с буйным нравом, я решил, что в этом обвинении есть доля правды. Мы ждали, и тут пришло сообщение, что самолет задерживается и не сможет прилететь этой ночью, поэтому я покинул аэродром. Как раз после моего отъезда приземлился их самолет , и, разминувшись с ними на аэродроме, я последовал за ними в отель. Мадам уже удалилась после долгого перелета, но генералиссимус принял меня.

Я уже решила, что не буду составлять о нем мнение при нашей первой встрече. Я никогда не встречалась с китайцами и знала о них только по романтическим романам Линь Ютана, Дэниела Вара и Перл Бак. Несмотря на мое решение сохранять непредвзятый взгляд на вещи, генералиссимус произвел на меня неизгладимое впечатление. Хотя он был маленьким человеком, в нем было много простого достоинства без всякой показухи, что очень необычно для диктаторов, которым нужен нарядный фасад, чтобы помочь возвыситься перед преклоняющейся перед ними публикой. Генералиссимус не говорит по-английски, а я не говорю по-китайски, поэтому нам пришлось полагаться на усилия переводчика. На следующее утро я вернулся в Дели, и вскоре после этого мы отправились в Каир.

Конференция в Мене была первой и последней из встреч "Большой тройки", на которой я присутствовал, и хотя я не могу утверждать, что извлек из этого опыта много пользы, он дал мне представление о вещах, о которых я ничего не знал.

Мена собрала такую плеяду звездных имен, что трудно было выделить кого-то одного, но из всех великих личностей, собравшихся вместе, наибольшее впечатление на меня произвели президент Рузвельт, генерал Маршалл, адмирал Кинг, адмирал Каннингем и генерал Аланбрук. Я поставил генерала Маршалла на первое место в своем списке, потому что редко встречал человека, от которого исходило такое ощущение душевной силы и прямоты, что подчеркивалось его внешним видом.

Я не включил в свой список мистера Уинстона Черчилля, поскольку ставлю его в отдельный класс, как и многих других людей мира, независимо от их национальности.

Я впервые встретился с мадам Чан Кайши и был поражен ее привлекательной внешностью и очевидным умом.

Из моря лиц я выделил одно, отличающееся необыкновенной силой и драчливостью, и, спросив, кто это, узнал, что это генерал Шенно из знаменитого "Летающего тигра". Это было необыкновенное лицо, на котором было выгравировано миллион линий характера, и мне сказали, что мистер Черчилль якобы увидел его на конференции в США и спросил, кто он такой. Услышав, что это Шенно, мистер Черчилль сказал: "Я так рад, что он на нашей стороне". Шенно собрал толпу стойких американских летчиков, чтобы сражаться с япошками после их нападения на Китай задолго до 1939 года. Китай в большом долгу перед Ченно и его группой добровольцев, и она знает это и никогда не стесняется хвалить их.

Генерал Стилуэлл, начальник штаба генералиссимуса, также находился в Мене, и хотя он, несомненно, был личностью, но это была личность солдата, и не более, и с ним было очень трудно иметь дело. У него были сильные и определенные представления о том, чего он хотел, но он не умел их излагать. Он был очень дружелюбен ко мне и предложил поселить меня в Чангинге, пока не будет готов мой дом, но я отказался, так как не думал, что это устроит нас обоих, и предпочел дождаться собственного жилья.

Через шесть недель после моего прибытия в Дели пришло сообщение, что все готово, и R.A.F. предоставило мне самолет для моего первого полета через знаменитый "Горб".

Я покинул Дели с двумя штабными офицерами, клерком, денщиком и огромным количеством магазинов. Как ни странно, провожал меня тот же человек, который сопровождал меня в моей неудачной поездке в Югославию, маршал авиации сэр Джон Болдуин, и, боюсь, сам вид его вызвал прилив суеверных предчувствий.

Первая остановка была в Динджаане, где мы должны были получить последние сводки погоды для полета на "Горб". Через полчаса после того, как мы покинули Динджаан, на него налетели японские бомбардировщики, но к тому времени мы уже были на высоте четырнадцати тысяч футов, уклоняясь от горных вершин в лучах яркого солнца. Мои опасения оказались совершенно необоснованными, поскольку мой первый полет над страшным "Горбом" прошел в самых идеальных условиях и остается одним из немногих, когда я его видел, ведь обычно нам приходилось лететь высоко над ним, теряясь в облаках. Временами мы летели вровень с вершинами, и я не мог не испытывать страха перед их резкой неприветливостью, а иногда над нами возвышалась горная вершина, силуэтом выделявшаяся на фоне чистого голубого неба.

Японские самолеты были очень активны в те дни, и мы летали гораздо дальше на север, чем впоследствии, когда Ченно получил сведения о ВВС Японии и вытеснил их с этих небес.

Перевалив через горы, я с нетерпением ждал, когда же я впервые увижу Китай. Когда он появился, это была самая удивительная вещь в мире, именно такая, какой я ее себе представлял; все книжки с картинками ожили. Страна была сильно возделана, на каждом клочке земли виднелось и росло что-то. С воздуха поля представляют собой любопытное зрелище, поскольку они повторяют контуры холмов, а в миниатюре имеют преувеличенную и странную перспективу.

Первой нашей остановкой в Китае был Куньмин; когда мы пролетали над ним, готовясь к посадке, мы увидели, что он сидит у большого озера, окруженного высокими горами, и создает прекрасную картину в кристально чистом воздухе и ослепительном солнце.

Мы пообедали, заправились и собирались продолжить полет , когда от Стилуэлла пришло сообщение, что погодные условия не подходят для нашего полета и что он не хотел, чтобы я летел в Чангкинг с британским пилотом, поскольку, по его мнению, американские пилоты лучше знают все тонкости полета и особенно посадки. Я был полностью уверен в способности моего пилота выполнить любой полет, ведь он был флайт-лейтенантом Власто и одним из наших лучших британских пилотов. Я провел ночь в Куньмине, и Стилуэлл согласился, чтобы Власто полетел со мной в Чунгкинг при условии, что с нами будет американский пилот. Когда я впервые увидел аэродром в Чунгкинге, я не удивился настояниям Стилуэлла, поскольку после сложного трехчасового полета я увидел небольшой участок испепеленной земли, окруженный грозными горами. Мне сказали, что мне повезло, что я увидел его: обычно все поле было невидимо из-за облаков и тумана.

На аэродроме меня встретил генерал Чэнь Чэн, глава Бюро иностранных дел, и отвез в дом, который генералиссимус любезно предоставил в мое распоряжение. Дом находился в Хуа Линг Чиао, новом квартале за городом, на берегу реки Чиалинг, которая является притоком своего старшего брата Янцзы. Дом был восхитительным, полностью укомплектованным, с персоналом и автомобилем. Чангкинг был очень живописен, расположенный на склоне горы с видом на Янцзы и Чиалинг. Это город ступеней, каменных ступеней шириной около трех футов и высотой восемь-девять дюймов; бесчисленные лестницы свидетельствуют о труде китайцев. Здесь осталось очень мало хороших домов, так как япошки очень вольно обращались со своими бомбами, и у китайцев практически не было средств защиты от воздушных атак. Климат здесь плохой, летом очень жарко и высокая влажность, а зимой, хотя и не очень холодно, но вечно сыро, и большую часть года все окутано туманом.