Пелагея наградила его укоризненным взглядом. Она-то могла обернуться горлицей и улететь, куда пожелает, а Кю непременно увязался бы за ней. Но Юлиану и Киприана в компании одичавшего эльфа оставлять ой как нехорошо. Мало ли, что с ними эльф сотворит.
Ли Тэ Ри встретил этот её взгляд, призадумался, после чего клятвенно пообещал, что на третьем травнике он обязательно остановится, даже если травник окажется беспримерно хорош во всех отношениях и не будет затевать никакой крамолы.
Поэтому на пароме по морю они отправились все впятером.
На борту Юлиана не ведала усталости — и качка ей, понимаете ли, нипочём, и скользкие морепродукты, и стылые рожи обслуживающего персонала. А вот эльфа, несмотря на всю его эльфийскую стойкость, страшно мутило на большой воде, отчего он был расстроен и удивлён одновременно. Ведь в прежние времена, когда он гостил на яхте у Юлианы, его желудок и прочие органы чувствовали себя великолепно. Что же теперь не так?
Время от времени, исходя дрожью, он хватался за поручни, бледнел и даже слегка зеленел.
Пелагея отпаивала его отварами трав, которые случайно завалялись у неё в карманах. А Ли Тэ Ри, пошатываясь от дурноты и слабости, бормотал, что отныне он никогда и ни за что не станет пользоваться водным транспортом. И пусть все паромы, корабли и прочие суда идут лесом.
— Что, и мои яхты тоже? — подслушала его излияния Юлиана.
— С яхтами покончено, — выдавил эльф и снова перегнулся через фальшборт.
Киприан и Кю меж тем нашли точки соприкосновения, объединились, исследовали палубу вдоль и поперёк, и Киприан даже попытался прорасти в горшке с лимонным деревом ради новых ощущений (как ему присоветовал Кю), но тут набежала толпа туристов, прорастать стало неудобно, и от этой идеи пришлось отказаться.
Город Хенджи встретил путников неприветливыми ветрами, и здесь тоже надо было искать гостиницу, прежде чем отправиться в гости к травнику, потому что травник жил за тридевять земель от цивилизованного мира.
Ли Тэ Ри после морской поездки чувствовал себя прескверно, и неутомимость Юлианы доставляла ему почти что физические страдания. Он кисло глянул на бодрую, счастливую Юлиану и милостиво предложил ей поискать для них номер, да не просто поискать — а непременно найти его в течение двух часов.
Юлиана нашла какую-то халупу. После осмотра с участием владельца эльф жильё не одобрил. Тогда она быстренько подобрала халупу получше и попросторней — Ли Тэ Ри осуждающе цокнул языком. Тут и началось представление.
Глава 9. Юлиана психует
— Делайте, что хотите, — взбесилась Юлиана. — Ищите дом самостоятельно. Я больше и пальцем не пошевелю! И вообще…
Внезапно её глаза как-то подозрительно покраснели, она всхлипнула, схватила с вешалки свой летний плащ, незаменимый и при ветре, и в дождь, да и выбежала наружу.
А снаружи аккурат разразились ветер с дождём. И Киприан распереживался: как там его любимая вредина будет одна-одинёшенька скитаться в непогоду? А если простудится? А если заплутает и не найдёт дорогу обратно?
Переглянувшись с Ли Тэ Ри, он кивнул в ответ на его немой вопрос и, держа наготове защитный магический купол, бросился за Юлианой вдогонку.
Её гнев постепенно утихал. Она брела по незнакомому городу, и ливень хлестал её по лицу, словно пытаясь вразумить: поворачивай назад, наживёшь себе неприятностей. Ветер гнул ветви деревьев, что высились вдоль дороги, люди спешили под навесы остановок и кофеен, и только Юлиана, сопротивляясь ненастью, упорно шлёпала по лужам и сильнее натягивала завязки капюшона.
Когда Киприан её догнал, она вымокла с ног до головы.
— Вот ведь бестолковая! Иди ко мне! — воскликнул он и сгрёб её в охапку, не забыв накрыть сверху волшебным куполом.
Ей вмиг стало сухо и тепло — и она немедленно разрыдалась. Так уж она была устроена: чем больше её жалели и утешали другие, тем больше жалела она себя и тем обильнее катились по щекам слёзы.
Выплакав обиду, Юлиана для начала позволила отвести себя в кофейню. Там она заела горе кусочком торта со взбитыми сливками, выпила чашку ароматного кофе. А после Киприан решительно и непримиримо потащил её в халупу под номером два, где выяснилось, что Ли Тэ Ри, в общем и целом, апартаментами доволен и что зря он цокал языком.
— Значит, теперь вас всё устраивает, уважаемый эльф? — съязвила Юлиана.
— После ваших истерик, уважаемая транжира, меня всё будет устраивать, — надменно парировал тот.
Стиснув зубы, Юлиана отправилась на кухню, нарубила салат и в порыве гнева забыла его посолить. В конце концов, надо же ей хоть как-то выпустить пар!
Она была принцессой, драконом и рыцарем в одном лице. Сама себя загоняла на вершину башни по винтовой лестнице уныния и злости. Сама себя вызволяла. Её такой расклад вполне устраивал. Правда, хотелось в себе всё же меньше драконьего и больше рыцарского.
На следующий день ветер поумерился, дождь сбавил обороты, проглянуло солнышко, и, пока Юлиана отсыпалась после вчерашнего нервного срыва, Кю с Пелагеей выдвинулись на прогулку по чудесно свежему утреннему Хенджи.
Они шли мимо кирпичных лавок с чистенькими витринами, где продавался янтарь и ювелирные украшения. Пахло выпечкой из только что открывшейся пекарни, в воздухе мешались ароматы яблока и корицы, и близкое море тайком разбавляло их солёными нотками с привкусом йода.
Людей в этот час на улицах почти не было, встречались только коты. Они мягко выгибали спины, потягивались и с громким «Мр-ряу!» требовали у прохожих внимания.
От всей этой запредельно сказочной атмосферы Пелагее кружило голову. Кю тоже был как в волшебном сне. Остановившись у витрины ювелирного магазина, он изъявил желание купить кольцо.
— Вон то, видишь? С аквамаринами. Хочешь примерить?
— Да ну, оно стоит целое состояние. К тому же, Ли Тэ Ри и так регулярно дарит мне кольца, он ведь сам ювелир.
— А ты их не носишь, — заметил Кю, оглядев её руки.
— Вечно слетают с пальцев, — созналась Пелагея.
— Это не слетит, — уверенно заявил Кю и прямо на глазах у ошалевшего продавца превратился в идеально правильное серебряное колечко с девятью аквамаринами.
Оно по воздуху проплыло к Пелагее и нанизалось ей на безымянный палец.
— Ну что? Блестит? — спросило кольцо.
— Ещё как блестит, — заулыбалась та.
К тому моменту, как они вернулись на съёмное жильё, Ли Тэ Ри развил активную деятельность и допёк всех, кого мог допечь. Во-первых, возмущался он, где это без присмотра бродит его жена? Во-вторых, пора бы собираться в путь-дорогу, ибо до травника ещё ехать и ехать.
Юлиану он заставил драить кастрюли и сковородки, а то развели, понимаешь, грязь — как такой бардак хозяевам сдавать? Киприана по той же причине он отрядил мыть полы, и тот сносил кару без ропота.
Завидев Пелагею и сверкающее кольцо у неё на пальце (явно не эльфийская работа), Ли Тэ Ри с великим трудом подавил в себе ревность. Он догадался, кто именно замаскировался под серебро с аквамаринами, но ни слова не сказал. Отвернулся к Юлиане с Киприаном — и вновь принялся командовать да возмущаться.
Двумя часами позже они впятером тряслись в междугородной электричке, утрамбовав вещи под сидения, и эльфа злило, что Пелагея не сводит глаз с кольца. А кольцо, как нарочно, играло камнями всё ярче и ярче, и серебряная оправа — чистая, без изъяна — переливалась на свету, пленяя взор.
— Так, всё, — не выдержал эльф. — Давай-ка ты, дружище Кю, превратишься обратно в человека. Не могу смотреть на это безобразие. Не пойми неправильно, я не возражаю против вашей с Пелагеей… кхм… близости. Но, как ювелир, я полон негодования. Ни одно украшение, вышедшее из моей мастерской, не было столь безупречно, как твоя иллюзия.
— Это не иллюзия, — отозвалось Кю-кольцо. — Это ипостась.
— Да-да, конечно, — нетерпеливо сказал Ли Тэ Ри. — И всё-таки лучше бы тебе не раздражать меня понапрасну.
Оправдавшись тем, что в вагоне нет мест, а у него нет билета, и в любую минуту может зайти контролёр, Кю превратился в человека лишь на конечной станции, когда они сошли на платформу.
