— Совсем не похоже, — подтвердила Пелагея. — Пора принимать меры, — добавила она и сделала шаги с поворотами, чтобы обернуться горлицей.
Кузнечик-Кю выпрыгнул у неё из кармана прежде, чем она стала птицей, и тотчас превратился в ветер. А Киприан, аккуратно уложив Юлиану на крыльцо, сошёл на клумбу и сотряс землю своим мощным перерождением в вековечный клён. Пора было заканчивать весь этот балаган.
Клён рос ввысь и вширь, освещая окрестности своим осенним, янтарным светом, исцеляя жителей и Юлиану, ломая ветвями стены дома, прорываясь корнями глубже и глубже в фундамент. Земля дрожала, а в поднебесье тем часом лютовал ураган по имени Кю. И горлица разбивала окна клювом, острым, как лезвие клинка.
В окна врывался ветер. Он сметал бумаги, которые подписал Ли Тэ Ри, и старательно выдувал у бедняги из головы эльфийскую дурь. Старикашка Сэмюэль метался по комнатам, не понимая, что происходит, и пропустил момент, когда эльф окончательно вернул себе самообладание.
Очнувшись от дурмана, Ли Тэ Ри обнаружил себя в месте, мало напоминающем богатый особняк. В воздухе носились белые листы, занавески неистово трепало ураганом, на потрескавшемся полу поблёскивало битое стекло, и хозяин дома сновал туда-сюда, словно выживший из ума.
— Так-так, — проговорил эльф и, поднявшись с дивана, принялся ловить и подбирать бумаги. — Это когда же я успел дел наворотить? — удивился он, заметив изящный росчерк своей подписи на нескольких документах. — Переписать ледяной дворец на Сэмюэля? Вот так хитрец! А это у нас что? Передача края Зимней Полуночи в собственность мистера С.? Ничего себе, губу раскатал!
Разорвав документы на мелкие клочки и засунув этот мусор себе в карман, Ли Тэ Ри удовлетворённо огляделся, кивнул в ответ каким-то своим мыслям — и твёрдым шагом вышел во двор, чтобы застать там ещё больше разрушений.
Стены особняка крошились, трещал по швам фундамент, бурая земля с островками зелёной травы вздымалась то тут, то там, и бывшие зомби глядели друг на друга с изумлением. Благодаря Киприану, они вновь стали людьми и понятия не имели, что они забыли у дома травника.
Крона вековечного клёна сияла наверху, как тысяча солнц. Под этим сиянием эльф исцелился окончательно и содрогнулся при мысли, что бы сталось с ним, прийди он в гости к Сэмюэлю в одиночку.
Он взглянул на Юлиану, которая с осознанным выражением лица лежала связанной на крыльце. Её кожа из зеленоватой вновь сделалась привычного оттенка, в глазах отражался чистый разум, и она больше не покушалась ни на чью персону с кровожадным лозунгом: «Мо-о-озг!».
Освободив её от пут, эльф поднял голову и прищурился от льющегося с кроны света.
— Ладно, — после всего пережитого сказал он, и Юлиане в его интонации почудилось смирение с судьбой.
Юлиана возрадовалась, решив, что они наконец-то поедут к Ли Тэ Ри на север праздновать Новый год. Но эльф перевёл дух и продолжил:
— Что ж, и с этим травником не задалось. Но есть у меня ещё один приятель, во всех смыслах приятное существо. Он не человек, поэтому на его счёт можно не переживать.
О нет, подумала Юлиана, опять он за старое, ничему его жизнь не учит.
Пелагея, которая горлицей спорхнула ему на плечо, тоже не обрадовалась новостям.
«Терпи, Пелагея, — подумала она. — Если твоему мужу что-то в башку его эльфийскую втемяшится, тут есть только два пути: либо его по этой башке хорошенько треснуть, либо покорно следовать за ним на край света, потому что в ином случае он просто примется подавлять тебя своей неиссякаемой харизмой, упёртостью и небо знает, чем ещё».
Несмотря на постигшие его неприятности, Ли Тэ Ри вознамерился посетить всех знакомых травников и набить все шишки из возможных, чтобы отстреляться на десяток лет вперёд и после приключений предаться блаженному отдыху, который само мироздание не посмеет потревожить.
Похоже, ему было безразлично, что чувствуют остальные. Подумаешь, что Юлиана истосковалась по мирной жизни! А родная жена — какое ему дело, что у неё кризис?
У Пелагеи действительно наступил кризис. Вдали от дома она впервые за долгое время почувствовала себя неважно. Её будто с корнем извлекли из уютного горшка, а пересадить забыли. И Кю, который вился вокруг неё тёплым ветерком, сразу это заметил.
— Нам нужно к морю, — принялся докучать он эльфу. — Давайте сходим на море!
— Точно, — оживилась Юлиана. — В Шигене ведь есть море! А то застряли мы тут у травника…
Сэмюэль, весь скуксившийся и поникший, боязливо подглядывал за ними сквозь разбитое окно. И когда взор эльфа устремился к нему, старикашка тотчас скрылся из виду.
Вековечный клён однозначно одобрил инициативу. Зашумев кроной, заскрипев стволом, он стремительно сбросил золотую листву и превратился в человека.
— Я только за, — сказал он, вышагнув из развороченной клумбы. — Нам просто необходимо проветриться. Куда идти? В какой стороне море?
После целительного излучения, которое распространилось с гигантской кроны по всему Шигену, природа вернулась к жизни. Кроме злосчастного особняка, нигде больше не наблюдалось ни единого следа гнили, ни малейшего отпечатка разложения. Добро победило, главный злодей был наказан и лишился своей власти. В общем, всё, как в правильной сказке.
Пока старик Сэмюэль за разбитым окном грозно сжимал и разжимал свои дряблые кулаки, чтобы наслать на главных героев какую-нибудь магическую пакость (к слову, без видимых результатов), эльф и остальные уже вовсю шагали по цветущим улочкам, под голубым небом — к безбрежной синеве моря.
Море радостно шумело. Весело плескались волны, выбрасывая на гладкий песок разноцветные камешки и песчинки янтаря. Скромные утки вперевалку ходили по берегу, и там же ползали красные крабы.
Чуть не раздавив краба и спугнув пару уток, Юлиана, как сумасшедшая, бросилась вперёд с воплями. Потом развернулась, подбежала к Пелагее — и снова с фанатичными криками рванула к цели. Её целью был пирс.
Бесплатный, а потому особенно манящий, он простирался в море на километр, был загадочен и полон спусков к мутной воде, где плавали водоросли и покачивались беспризорные катера с потёртыми бортами.
— Ух ты, ух ты! — восторгалась Юлиана, бегая повсюду и не выпуская руку Пелагеи.
— Да остановись ты уже! — молила та, ощущая, как подгибаются от страха ноги.
Слишком много воды, глубокой и тёмной воды было вокруг. А опор у пирса — так мало, так ничтожно мало…
Ли Тэ Ри пришёл жене на помощь. Он, как доблестный рыцарь, взбежал на причал, догнал неугомонную Юлиану и пообещал ей денег на сувениры, которые продаются в старом городе.
— Ура! — возликовала та. — Я богата! Но это ненадолго, — коварно рассмеялась она.
Во время прогулки по старому городу и она, и Пелагея чувствовали небывалую лёгкость, и ясность, и обновление. Город радовался и благоухал после долгой болезни, и лично Ли Тэ Ри знать не хотел, как именно его бывший лучший друг наслал на Шиген эту болезнь. Сэмюэль определённо спелся с тёмными силами, получил доступ к запретным источникам, обзавёлся магией неправедным путём… А потом решил обогатиться за счёт эльфа. Ух, жуть-то какая.
Впечатлившись от собственных мыслей, Ли Тэ Ри остановился и поёжился посреди улицы, в разгар лета, словно его настигли ледяные ветры из края Зимней Полуночи. Похоже, он только что зарёкся устанавливать с кем-либо связь по переписке.
Но всё-таки жизнь его ничему не учила.
Следующим пунктом назначения он избрал Хенджи — город, известный своей долгой кровопролитной историей и величайшими памятниками архитектуры, которые эта история изрядно потрепала.
И хотя Юлиана, Киприан, Кю и даже тихая Пелагея были всеми руками и ногами против очередной поездки, эльф сделался упрям, как осёл (а может, козёл, кто ж его разберёт).
— Оставаться в Шигене, — сказал он, — опасно. Сэмюэль может изобрести ещё какую-нибудь гадость, навести на нас порчу или что похуже. К тому же, всеми финансами заведую я. Морской паром, еда, апартаменты… Кто платит, тот и главный, понятно?
