— Не Сэмми, а Сэмюэль, это во-первых, — чопорно возразил эльф. — А во-вторых, что значит, прознал? Я ему сам написал записку и отправил её с почтовой летучей мышью.

— А, так вы редкостный простофиля, господин почтеннейший эльф, — съязвила на это Юлиана. — Бьюсь об заклад, здесь бы не было всей этой тлетворной погани, если бы ты его не предупредил.

— Хватит вам, — вмешалась миролюбивая Пелагея. — Если попали, значит, надо как-то выбираться. Нас пятеро, и мы сильные. Справимся.

— Вот только сперва наведаемся к старине Сэмюэлю, — сжал кулаки эльф.

Нельзя было голословно утверждать, что в разложении, постигшем город, был виноват именно травник под номером два. Но Юлиана успешно вбила в голову себе и остальным, что постарался тут именно Сэмюэль. Поэтому эльф шёл к приятелю, полный предубеждений.

С вокзала он шагал по серым разбитым улицам, где дикой растительности было больше, чем местных жителей. То ли вся эта растительность каким-то образом съела жителей, то ли те, одичав от непонятной радиации, бродили сейчас невесть где и претерпевали завершающую стадию жуткой метаморфозы.

Второй гипотезы придерживалась вечно пессимистичная Юлиана, и, надо сказать, здесь она оказалась ближе всего к истине.

По дороге к дому Сэмми-негодяя путникам встретилась парочка настоящих зомби. От них несло падалью, сами они были полусгнившими, и у них не сгибались ни руки, ни ноги. А полакомиться они предпочитали чьим-нибудь свеженьким мозгом.

Чтобы избавиться от этих прожорливых мертвяков, Ли Тэ Ри применил свою эльфийскую новогоднюю магию. Он швырнул в них снежным комом и превратил их в ледяные статуи. Скоро они, конечно, растают и снова примутся бродить по улицам, но пока что, хотя бы временно, опасности они не представляли.

Когда эльф истратил часть своего магического резерва и расправился с зомби, Пелагея рядом с ним дрожала, как осиновый лист. Юлиана ругалась последними словами, чтобы снять стресс. Киприан, готовый к чему угодно, сохранял мрачное хладнокровие. И только Кю, который засел кузнечиком в кармане Пелагеи, был вне себя от восторга: впервые он увидел ходячих мертвецов не по телевизору и не в компьютерной игре, а вживую.

Потом они наткнулись ещё на парочку зомби и на одну здоровенную зомби-собаку, которая могла запросто перегрызть глотку даже матёрому укротителю зверей. И эльфу пришлось потратить ещё некоторую часть новогодней магии, восполнить которую, к слову, было делом отнюдь не пяти минут.

Натерпевшись страху, они вчетвером (плюс кузнечик в кармане) взошли на крыльцо дома Сэмюэля, и запасы волшебства в теле Ли Тэ Ри к тому моменту были уже на исходе.

Хозяина упомянутого дома можно было сразу заподозрить во всех смертных грехах. Это он, определённо он виноват в том, что над Шигеном нависает туча, что город разрушают неведомые растения и что среди туманов здесь шастают зомби. А если он ни при чём, пусть докажет.

Жилище травника выгодно отличалось от всей прочей архитектуры. Пока обычные здания серели и разрушались, дом Сэмюэля — точнее, даже не дом, а целый дворец — мог похвастать белым мрамором колонн и лестниц, светлыми стенами без единой царапины и куполами на трёх изящных башенках.

Обитателем этих хоромов оказался невзрачный старикан с куцей бородёнкой, радикулитом и защемлением шейных позвонков.

— Вот и ты, мой давний друг Ли Тэ Ри, — прокряхтел он, отперев парадную дверь. — А с тобой гости? Не знал, что ты не один.

— Он не один, — закатала рукава Юлиана и злостно уставилась на старикашку. — А ты, гад, за всё ответишь!

— Ну-ну, барышня, умерьте пыл, — ухмыльнулся Сэмюэль и, внезапно щёлкнув пальцами, наслал на неё чихательное облако.

Начихавшись, она как-то подозрительно позеленела и, закатив глаза, вытянула руки. Её голова резко склонилась набок, а выражение лица сделалось таким пугающим, что Киприана, который отличался железной выдержкой, прошиб холодный пот.

— Мо-о-озг, — пробормотала Юлиана, медленно крутясь вокруг своей оси и выбирая жертву из собственных попутчиков. — Мо-о-озг.

Содрогнувшись, Киприан быстро сообразил, что к чему, и обездвижил любовь всей своей жизни, чтобы она не вздумала полакомиться ничьими внутренностями.

— Мо-о-озг, — подвывала Юлиана, очутившись у него на плече спеленатой по рукам и ногам. Она догадалась, что сотворил с ней проклятый травник, но тело больше не желало её слушаться, и изо рта у неё вырывалось разве что жалкое нытьё: — Мо-о-озг!

— А теперь, пожалуй, проходите, — просветлел Сэмюэль, словно это не он только что превратил в зомби одного из своих гостей.

И отступить сейчас было бы неоправданным риском для жизни.

Пелагея, Ли Тэ Ри и Киприан прекрасно знали, что, поверни они вспять, им достанется точно такое же облако, а вслед за ним… Кто знает, что ждало бы их, нелюдей, после того как они надышались бы этой дряни из облака.

Глядя на Юлиану, Ли Тэ Ри с дрожью в сердце предполагал для себя худшее.

А Кю, до сих пор пребывавший в облике кузнечика, который притаился у Пелагеи в кармане, надеялся, что его этот кошмарный старик не засёк. Он тихо сидел за тонким слоем ткани, слушал, анализировал и придумывал пути отступления.

Глава 8. Придурь эльфийская

Сэмюэль провёл гостей в роскошный зал с колоннами, усадил их вокруг стола и предложил чаю. Гости возражать не стали. С момента, как они переступили порог дома, их словно околдовали. В их головах бродил дурман, мозг отказывался соображать и проявлял необычайную покорность. Чай — так чай. Несите, что уж.

В чае плавали какие-то лепестки и крохотные бутоны. На первый взгляд, ничего особенного. На вкус тоже всё обычно. По крайней мере, ни Пелагея, ни Киприан не почувствовали чего-то странного.

— Я вывел особый сорт травы и назвал её Придурь эльфийская, — с гордостью сообщил травник, в упор глядя на Ли Тэ Ри. — Что, дружище, по нраву ли тебе вкус моего чая?

— Чая… — заторможено повторил тот. — Вкус?

— А травка-то моя отлично на эльфов действует, — потёр ладони Сэмюэль. — Давно хотел её испытать, и тут ты пожаловал. Очень вовремя.

— Но зачем вы дали ему эльфийскую придурь? — осторожно спросила Пелагея.

— Она вызывает у эльфов помутнение сознания, и в таком состоянии ими можно легко управлять, — охотно пояснил травник. — А поскольку у моего знатного друга водятся денежки и разное имущество, я был просто обязан пригласить его к себе. Ну что, приятель мой Ли Тэ Ри, перепишешь на меня свой ледяной замок? Или лучше весь северный край?

Он подсунул эльфу бумаги и ручку, чтобы тот поставил подпись здесь и здесь, и еще во-о-он там.

И эльф покладисто расписался.

Надо же, сговорчивый какой.

— Погодите, но разве в таких вопросах не нужны юристы? — опешил Киприан, который за время общения с Юлианой поднабрался некоторой житейской мудрости.

— Мои юристы подготовили все эти документы и позаботятся об остальном, не волнуйтесь. А теперь, поскольку вы мне больше не нужны…

Они напряглись, ожидая чихательного облака, но старик просто отпустил их с миром, потому что за дверью особняка уже толклась стая голодных зомби.

— Идите, идите, — пренебрежительно махнул Сэмюэль в сторону Пелагеи с Киприаном. — Не стоит вам задерживаться.

— А он? — спросил Киприан.

— Ли Тэ Ри? — осклабился старик. — Он мне ещё пригодится.

Травник решил оставить эльфа у себя на случай, если окажется, что надо подписать какое-нибудь дополнительное соглашение. И спорить с этим чудаком было совершенно бесполезно. Только разозлишь его — да в зомби превратишься. Не очень-то весёлая перспектива.

Пелагея и Киприан со связанной Юлианой на плече вышли из дома, пребывая в глубоком недоумении и растерянности. Дурман на свежем воздухе постепенно улетучился, и логика со здравым смыслом заняли прежние позиции.

— Как-то это на нас не похоже, да? — спросил Киприан скорее у самого себя.

Начиная от крыльца и заканчивая открытыми воротами, а потом и дальше, стояли истуканами серые и зеленоватые, полуистлевшие, жуткие на лицо зомби.