Накинув джинсы и первый попавшийся пуловер с незамеченным сразу пятном от шоколадного мороженного на груди, как была с мокрыми волосами, она бегом ринулась к ближайшему круглосуточному супермаркету. Будто остервенелая, она рылась в стопке журналов и газет, хаотично разбросанных по полкам стенда с периодикой. Все ее внимание было сосредоточено на поиске позавчерашнего выпуска газеты, который она отыскала достаточно быстро. На обложке были кадры крупного пожара, произошедшего в тот день. Потратив значительно больше времени, она смогла также отыскать единственный оставшийся экземпляр газеты недельной давности.

Ей повезло, оба номера оказались у нее в руках: и ни в одном из них ее фотографий не было.

Газета — подделка. Жестокий и дорогой розыгрыш. Кто-то избавился от Кирилла из ее жизни.

Кто? Ответ очевиден.

Запись из дневника «10 декабря (среда)»

Мне снится сон.

Мы едем по тому же шоссе, я обнимаю его, крепко держусь за него, будто бы боюсь выпустить. Мы забыли надеть шлемы, и потому слезы катятся из глаз от ветра, режущего лицо. Волосы спутались, пульс на максимуме. Сквозь слезы вижу, как мы приближаемся к обрыву. Я кричу навзрыд, кричу не останавливаясь, но звука нет, я будто открываю рот, не произнося ничего. Пытаюсь растормошить его, бью по спине, он не шевелится, а пропасть уже совсем близко. В момент, когда мы срываемся с обрыва, я просыпаюсь.

Этот сон я вижу уже в третий раз.

Запись из дневника «11 декабря (четверг)»

Я очнулась в машине скорой помощи, приехавшей на место аварии. Никто толком ничего не мог сказать мне о НЕМ. Только, что он был еще жив, когда его нашли, и экстренно увезли в больницу. Это страшное слово «ещё».

Все было ужасно.

Невыносимо не знать, что с ним, где он сейчас, в каком состоянии. Наверное, в тот момент каждый сантиметр тела болел, я не помню, не замечала, потому что это такая ерунда по сравнению с тем, что происходило внутри, какая разрывная боль находилась там. Я рыдала и не могла остановиться. Уснула только после какого-то укола. Очнулась в больнице.

Проще сейчас писать, спустя какое-то время после всего пережитого, тогда все ожидания, неизвестность, тянущееся время — все было невыносимо. Даже сейчас пишу и плачу, вспоминая все. Авария произошла из-за «неправильно выбранного скоростного режима». Дорога на водопад проходит по скалистой местности, вся извилистая. Если объяснить просто, то он въехал в поворот на слишком большой скорости и нас занесло. Как мне потом сказали, это очень частая причина аварий в том месте. Таким несчастным случаям неважно, какой у тебя водительский стаж: небольшой — получи за неопытность, значительный — за самоуверенность. В этот раз нам просто повезло, меня отбросило на обочину в густой кустарник, а его с мотоциклом вперед. Чудом он не вылетел в овраг с отвесной скалы. Да, врачи потом мне не раз говорили, что это действительно невероятно. У него сильное сотрясение, несколько переломов, бесчисленные ссадины, а мотоциклетный костюм можно выбросить.

Мы лежали в разных палатах одной больницы. Когда меня пустили к нему в палату, я еле сдержалась, чтобы не разрыдаться при нем, он выглядел ужасно, и это не номинальное слово, я не утрирую. Такой всегда очаровательный и веселый, сейчас он лежал весь в бинтах, в синяках и ссадинах, с переломанными костями и полным тоски взглядом.

Первыми словами были «Прости меня». Конечно, я его прощу, как иначе.

Я люблю его больше жизни. Теперь я знаю это наверняка.

Запись из дневника «12 декабря (пятница)»

После выписки я решила пожить несколько дней у мамы, в основном, чтобы легче было ей, она слишком переволновалась. Кстати, Игорь с мамой познакомились в больнице. Пришлось.

Она постоянно проговаривает случившееся, будто от этого мне станет хоть немного легче. На самом деле чувства двоякие — очевидно самое главное, что мы живы, но страх и ужас от всего произошедшего вряд ли забудется скоро. И еще мы с Игорем решили не обсуждать случившееся. Чтобы не переживать снова. Я знаю, он тоже постоянно вспоминает об этом, винит себя, не думать невозможно. Можно только лишь не думать вслух.

— Да, привет, мам.

— Привет, милая. Как у тебя дела?

— Все хорошо, много работы я же не так давно вышла из отпуска, теперь приходится работать за себя, и за других отпускников.

— Значит вы не приедете на день рождения Алексея? Мы вас очень ждем.

Алексей был отчимом Кристины, и с момента его появления в семье все они традиционно собирались на его день рождения, который был незадолго до рождественских и новогодних празднований. Возможность приехать на праздники была не всегда, тогда как на дне рождения она регулярно старалась бывать.

— Скорее всего, нет. Что-то правда совсем нет времени. А его дети разве не собираются приехать?

— Собираются, но ты же моя дочь, больше всех я буду ждать тебя. Все-таки постарайтесь, мы давно уже не виделись, ладно?

— Хорошо, я постараюсь, — вслух сказала Кристина, хотя понимала, что вряд ли будет перекраивать свой график. Видеться ни с кем не хотелось.

— Кстати, Роза ощетинилась: пять милых щенят, возятся тут друг с другом, повизгивают. Все здоровы, надеюсь, выживут, потому что знаешь, с активностью Алексея покупатели нашлись уже почти на всех.

— Здорово! Как она себя чувствует?

— Все хорошо, соблюдаем все рекомендации врача, так что с ней все в порядке. Кормит и моет малышей, как заботливая мамаша.

— Я рада.

— Как Кирилл? Все также в своих проектах? Вот уж вы два трудоголика, нашли друг друга, — Кристина слышала по интонации, что, произнося последнюю фразу, мама улыбается.

— Да.

Повисла пауза.

— Кристина, у тебя все в порядке? — односложный ответ вызвал мамины подозрения.

Кристина не собиралась обсуждать свою личную жизнь с мамой, особенно сейчас, когда все было так неопределенно. Но некоторые мамы умеют, даже не задавая вопросов, получать нужные ответы.

— Мам.

— Да, милая.

— Я случайно встретила Игоря. Работала над статьей и так получилось, что он там был одним из главных лиц. Я писала про кандидатов, а он собирается участвовать в выборах.

Мама молчала.

— Милая моя, — начала она медленно. Кристина не любила ее этот тон. Он не был нравоучительным, но с такой интонацией она всегда говорила именно то, что Кристина слышать не хотела. К сожалению, чаще всего мама оказывалась права. Кристина пожалела, что начала этот разговор.

— Доченька, ты же знаешь, мне очень нравился Игорь. Такой галантный, серьезный, он не мог не очаровать. Но то, как он поступил, говорит о нем многое и, к сожалению, не самое лучшее. Однажды предавший человек может сделать это снова.

— Сейчас ты говоришь про папу.

— Нет, это было давно, я уже все пережила и вполне счастлива. Но я очень не хотела бы, чтобы в жизни ты делала те же ошибки. Как там у Конфуция — в одну реку дважды не войдешь. Если тогда у вас не сложилось, вряд ли и сейчас получится что-то стоящее. Вокруг столько интересных и красивых мужчин, зачем повторять все с одним. Женщина должна уметь ценить себя. Если она этого делать не будет, то почему окружающие ее мужчины должны?

Свою маму Кристина считала очень красивой женщиной: густые, ниспадающие волны волос, выразительное лицо, достойное внимания художника, ровная осанка, будто ей все те же восемнадцать лет, — все это ее мама пронесла по жизни, не растеряв и не поделившись с Кристиной. К своему сожалению, Кристина больше пошла в отца, что нередко наталкивало ее на мысль, почему у нее с мамой не сложились достаточно доверительные отношения. Видела ли мама в ней его отражение, когда пристально разглядывала ее на примерке выпускного платья или просто целовала на ночь? Кристина так никогда и не решилась это спросить. Страх получить положительный ответ был сильнее любопытства. Как бы она тогда смогла жить с мамой, если бы знала, что одно ее нахождение рядом причиняет матери боль?