— Не то слово, миледи. Нам бы побеседовать. Тащить вас в управление мне неохота — это далеко. Да и здесь я предпочел бы убедиться, что рабочие доведут дело до конца. Достопочтенная Лоу, — обратился он к служанке. — Найдется в доме комната, где мы с леди могли бы спокойно побеседовать?

— О. В доме есть кабинет, он уже обставлен, — еле слышно отозвалась та. — Можете пройти туда. Я провожу, — она кивнула и направилась от калитки ко флигелю.

Гото кивнул, и Агнес волей-неволей пришлось последовать за служанкой. Сыщик прикрыл калитку и направился следом.

Рабочие на них двоих внимания не обратили. Лишь посторонились, давая пройти. В прихожей вовсю кипела работа: со стен сдирали лохмотья содранной обивки, чтобы оклеить комнату заново. Обломки мебели уже убрали. На полу Агнес различила глубокие царапины.

Гончая вроде только морду в дверь сунула! Лапы оставались снаружи. Чем она ухитрилась пол исцарапать?

Служанка провела гостей через спальню — там сейчас царил безукоризненный порядок. Видно, успела прибраться со вчерашнего дня. Агнес помнила, что накануне здесь царил кавардак. Теперь же — постель заправлена, разбросанных по полу вещей не видно. А вот вверху одной из колонн в углу кровати, над балдахином, висел амулет, отпугивающий духов и видения. Она сразу признала свою работу.

Ирис ведь говорила, что Рэй Вудвилл покупал несколько таких. Выходит, для этого дома? Ничего не понятно. Фиа в жизни таких амулетов не покупала и не использовала.

А был ли он вчера? Не обратила внимания в сутолоке!

Второй такой же амулет оказался в скудно обставленном кабинете. Висел на стене возле окна, под самым потолком. Здесь же находились четыре кресла, стоящий сбоку стол и пустующий пока книжный шкаф, закрывавший сплошь две стены. Ни ковров на полу, ни книг, ни украшений и безделушек. Даже штор на окне пока что не было. Только одинокий канделябр на пару свечей в углу стола.

Гото расположился на хозяйском месте, спиной к стене и лицом к остальному помещению. Агнес осталось выбрать одно из других трех кресел.

— Итак, — начал сыщик. — Вы пришли сюда в надежде увидеть подругу.

— Я пришла сюда в надежде понять хоть что-нибудь, — поправила Агнес. — В конце концов, баронет Крио привел меня вчера именно сюда. И заявил — Фиа в опасности!

Ну да. Скажи, что рассчитывала найти здесь подругу — и сыщик напомнит, что усадьба по документам принадлежит некоей Фейле Кик. А значит, она фактически признает: да, ей известно, что Фиона живет в столице по фальшивым документам!

— Я хотела расспросить служанку, — прибавила она, видя, что Гото молчит. — Понять, кто такая Фейла Кик, как она связана с Фионой.

— Полагаю, что Фейла Кик — и есть ее светлость Фиона Гревилль, — хмыкнул сыщик. — И подозреваю — вы считаете так же.

— Это пока что не доказано!

— Пока что нет, — вздохнул он. — Прошу обратить внимание, миледи — я ничего не записываю, — он показал пустые руки, лежащие на столешнице. — Секретаря здесь тоже нет. Так что не стоит так тщательно подбирать слова. То, что леди едва ли осталась в столице под своим настоящим именем — понятно и так. Непонятно, кто такой — Рэй Вудвилл, и какую роль он играет в этой истории, — прибавил задумчиво. — По словам служанки — это поверенный ее хозяйки. Говорите, вам незнакомо это имя?

— Нет, — Агнес покачала головой — по сути, не так-то и солгала: в конце концов, своими глазами она Рэя Вудвилла не видела. — Я не понимаю даже, откуда он взялся. Фиа не писала ничего о том, что у нее появились какие-то новые знакомые. Она писала о знакомствах с соседями, — прибавила она задумчиво. — Местными землевладельцами и крупными дельцами. Но Фиа, кажется, не была в восторге. Поддерживала связи с местным обществом исключительно в рамках того, что диктуют приличия…

— Понимаю, — Гото помолчал, теребя край рукава. — Значит, леди не делилась с вами планами…

Агнес покачала головой.

— Это какая-то дичь, — высказала-таки она настырно крутившуюся мысль. — Нелепость! Я не представляю, чтобы у Фионы вообще могли возникнуть такого рода планы.

— Гончая привела сюда. Именно в этот дом, — буднично заметил Гото.

— Ну, вам не хуже, чем мне, известно, при каких условиях нюх может отказать гончей, — Агнес дернула плечом.

— Нет, — он недоуменно уставился на нее. — Вот это мне не известно. Существуют условия, при которых гончую можно сбить со следа? Впервые об этом слышу!

Гото откинулся на спинку стула, пристально глядя на Агнес. Да не может быть! Он и правда не знает? Или это сарказм?

Нет, не может быть! В сведениях о кровавых гончих нет ничего запретного — книги с их описанием легко найти в открытых хранилищах библиотек. Да, использование опасныхтварей под запретом. Но знать-то сыску и магам следует, что представляет собой угрозу, и как бороться с опасным явлением! Почему же тогда эсквайр с таким недоумением глядит на нее?

Хотя вопрос в другом: с чего она вообще об этом вспомнила. Мысль пришла в голову неожиданно.

— Ну да, королевскому указу ведь без малого сотня лет, — пробормотала наконец Агнес. — Но ведь их использование запрещено далеко не везде! И там, где это законно, с алхимическими существами вовсю экспериментируют.

— Только не говорите, что интересовались этим.

— Разумеется, я интересовалась этим! Я — артефактор, пусть и специализируюсь на бытовых предметах. Моя задача — быть в курсе любых новостей в области алхимических, каллиграфических и иных новейших исследований! Я заказываю журналы и списки трудов наших современников со всей Нижней доли. Как минимум, те, до которых могу дотянуться, — поправилась она.

— Ну хорошо, — чуть ошарашенный напором Гото кивнул. — Просветите меня. При каких условиях… как вы сказали?

— Да, гончая, — Агнес кивнула. — Она может привести к месту, которое… ну, с которым человек связывает себя. Которое считает своим домом. К которому привязался душой. Если человек при этом, — она запнулась, раздумывая, как лучше сформулировать. — Словом, если он в определенный момент сильно переменился внутренне. По каким-то причинам, — она задумалась.

— Постойте, — сыщик взмахнул рукой. — Я, кажется, понимаю — слышал краем уха что-то такое. Но для подобного нужно, чтобы человек пережил настоящий душевный перелом. По сути, перестал быть собою прежним, и сделался кем-то совершенно другим.

— Ну, — протянула Агнес. — Что-то вроде этого, да, — и задумалась.

По сути, возражать сыщику она вздумала из чистого упрямства.

— Гончая ведь ищет человека не по запаху, как живая собака, — прибавила она задумчиво. — Я хочу сказать — не по запаху тела…

— Она ищет по следу души, — Гото кивнул. — Это я в силах понять, пусть и крайне приблизительно. И что же — вы хотите сказать, ваша подруга спятила?

— Эсквайр! — возмутилась ошарашенная Агнес.

— Простите, миледи. Я хотел сказать — вы предполагаете, что ее светлость помрачилась рассудком? Причем произошло это, по всей видимости, уже здесь. Раз гончая привела сюда. Помрачилась рассудком — удивительно вовремя — и укатила со своим поверенным в неизвестном направлении.

Н-да, нелепость. Редкостная. Впрочем, что в этом деле не нелепость?

— Я не знаю, — она покачала головой.

— Гибель тех пятерых бедолаг, — задумчиво протянул Гото. — Убийство не проходит даром — если речь не идет о матером душегубе. Скажите, миледи, у вашей подруги был дар садовника — об этом-то вам было известно? Это может объяснить, зачем ей понадобились копии изданий из хранилища в поместье. И почему эти копии нигде не всплыли.

— Дар садовника? — Агнес растерялась. Гото говорил об этом, как о чем-то известном наверняка!

— Предположение его светлости. Подтвержденное, к слову, исследованиями экспертов.

Вон что! Не так-то Гревилль и слеп был, оказывается, когда речь шла о жене. Все видел — пусть и молчал об увиденном.

— В смысле — подтвержденное исследованиями? — она зацепилась за вторую часть фразы.