Больц несколько раз быстро и меленько поклонился, копирую манеру, которую видел в зрительную трубу.

- Посреди ночи разбудил нас Аким-ага, испуганный был, трясется весь, бледный. Говорит, приснилась ему женщина, в которой он узнал свою матушку. И сказал ему матушка, что пришло ему время покаяться, ибо преступлениями своими навлек он на себя немилость богов. И Аким-ага покаялся, рассказал, как утаивал деньги при расчете, сам принес монеты, и причитающееся нам раздал. Утром пошел на утреннее омовение, да на берегу и упал замертво. А без него тут все порушится. Не управиться никому из нас с хозяйством и степняки ни с кем из нас разговаривать не будут. Поэтому, Тофик-джан, возьми нас пассажирами до Дерзкого... Четверо нас осталось.

- По серебряному дирхему с человека!

- Да вы, капитан, никак нас в отдельные каюты поселить хотите?!

Торговались долго, увлеченно, до медной полушки.

Торг на Юге – дело серьезное. Соглашаешься на цену сразу – либо ты человек несерьезный, либо сам обжулить хочешь. Поэтому торгуются истово, до хрипоты. И то – в конце торга цена за проезд с четырех серебряных дирхемов снизилась до двух дирхемов и медного рейна за четверых. Но при условии, что оборванцы не будут своим видом оскорблять взора благородных купцов и общей палубы, и найдут себе места в трюме, рядом с рабами.

По этому поводу Больц торговался особенно яростно, помня рассказы своего учителя о том, что на Юге последний нищий лучше останется голодным, чем сядет ужинать на одну скамью с рабами...

И когда ему «пришлось» уступить, на лице изобразил самое искреннее огорчение.

***

- Так ты, Тофик-джан, хочешь сказать, что привез эту чуму в Дерзкий? - аж приподнялся над столом Безос.

- Я привез пассажиров в Дерзкий, Безос-ага, и все они были здоровы! А задним умом все мы крепки, да только кто мне это поставит в вину? По каким понятиям?!

***

На самом деле Больц был рад, что не придется присутствовать на палубе. Палуба шняги была заставлена тесными и низкими рабскими клетками.

Сейчас клетки пустовали, но у сходен уже разгружался караван. Отбывающие в Дерзкий купцы ожидали, когда их собратья по торговому промыслу выгрузятся, чтобы начать грузить живой товар.

Прибывших из Дерзкого было немного.

Надвигался сезон зимних штормов на море и песчаных бурь в Степи. Вот-вот закроются снегами горные перевалы, и Озерная ярмарка – основной рабский торг у Пупа Степи – уже закрыта. В большинстве своем прибывшие купцы намеревались пройти через Степь до Ярмарочного плоскогорья, осесть на зиму в Империи и там спокойно расторговаться.