- Не ври себе, - пробормотал вахмистр. – Не некий бог, а сам Седой Волк… Больше некому… Единый, во что мы вляпались?

- Отбой, - скомандовал он, выждав еще с десяток вдохов.

Потрясенные разведчики медленно встали, и уставились на ущелье, на треть засыпанное льдом и камнем.

- Ну а теперь точно пи@@@ц, вахмистр? – не унимался глупый шутник.

Вахмистр не успел ответить.

Разведчик полетел наземь от тяжелой оплеухи эскадронного старшины, напросившегося с разведчиками на этот выход.

- Отставить истерику, разведка! – рявкнул рыжеволосый здоровяк. – Пока живы – не пи@@@ц! Простите, вахмистр, не сдержался…

Вахмистр лишь одобрительно кивнул. Ему бы и самому хотелось удариться в истерику, но удерживали долг и чин.

А ведь совсем недавно ничего не предвещало…

***

6 день четвертого месяца лета (12 месяца года) 2009 г. Я

Южные горы у восточных границ Степи

Разведчики отправились на седловину хребта с рассветом, но заняли позицию уже ближе к полудню, когда «медвежий эскадрон» не спеша, чтобы не вытомить по жаре коней до решающего момента атаки, приближался к оазису.

Уж больно тяжело дался разведчикам подъем, хотя снизу путь казался значительно проще.

Командир эскадрона, капитан Нертол Артх, был человеком в обыденном общении тяжелым, на язык несдержанным и в разговоре резким, но все менялось, когда он начинал отдавать приказы.

Вот именно командиром он оказался осмотрительным, грамотным и изобретательным. Каждого бойца в эскадроне знал лично, подбирал по способностям и ценил как собственного ребенка. Хотя, быть может, собственных он ценил бы и больше, но Единый не дал…

Поэтому лихость операций, снискавших славу отдельному Особому сабельному эскадрону оперативного резерва Южного Корпуса пограничной стражи, опиралась, прежде всего, на холодный дерзкий расчет, боевое слаживание, профессиональную выучку и бережное отношение к бойцам.

Но поклонники и недоброжелатели капитана (а и тех и других было предостаточно!) в штабе Корпуса и в столичных штабных кабинетах этого не видели.

На виду была лишь фантастическая удачливость и эффективность кавалеристов капитана Артха, ставший легендарным кураж отдельного Особого сабельного эскадрона оперативного резерва Южного Корпуса пограничной стражи, именовавшегося обычно «медвежьим» - и по значению фамилии командира эскадрона, и фамилиям офицеров и прозвищам бойцов…

Никто уже и не помнил, чьей блажью было собирать «медвежьи фамилии» в одно подразделение, но в армии случаются и более замысловатые кунштюки.

Именно сейчас, когда «медвежий эскадрон» стал первым подразделением Империи, вступившим на пески Степи, капитан Артх вовсе не испытывал головокружения от успеха.

О, нет! Напротив!

Каждое мгновение ожидал он неожиданной атаки, коварства, подвоха степняков. Всю свою жизнь бойцы и офицеры эскадрона провели в схватках со Степными Волками и меньше кого-либо были склонны недооценивать боевой дух, ярость и находчивость воинов Степи.

Разведчики эскадрона и их командир, новоиспеченный вахмистр и лейтенант с еще необмятыми погонами, Адалард «Больц» Стребен, в этом походе пахали как проклятые.

Каждый шаг, каждый переход эскадрона в Южных горах подготавливался и обеспечивался тщательнейшей разведкой, секретами, патрулями.

И сейчас на секрет, который возглавлял сам лейтенант Стребен, возлагалась ответственейшая задача.

Лейтенант Стребен и лейтенантом то стал совсем недавно и совсем недолго пробыл вахмистром эскадрона, но на должности, которая подразумевала работу с личным составом и руководство разведкой, чувствовал себя вполне уверенно. Сказывался прежний опыт.

Не один год следопыт-инструктор егерей, мастер-сержант «Больц» Стребен топтал предгорья Южных гор в поисках степных бандитов – и уж тут он наигрался в разведку не по-детски.

Да и тот путь, которым эскадрон впервые в истории непрекращающейся войны Империи и Степи вышел в Степь, разведал именно он с двумя ближайшими друзьями. Одному из друзей Больца этот поход стоил жизни.

Но тот неожиданный рейд, в котором привел Больца и двух его друзей к границам Степи, однозначно сделал их Первыми.

Первыми имперцами, ступившими на песок Степи, гнезда исконных врагов Империи.

И именно этот рейд сделал Больца офицером, привел из егерей в конники, и даже нарушил «медвежий» порядок фамилий.

Другого человека, собственными ногами прошедшего дорогу в Степь, у Империи просто не было.

А долгий тяжелый переход эскадрона через горы окончательно утвердили авторитет новопроизведенного лейтенанта у его подчиненных и сослуживцев.

Но в секрет вахмистра послали не поэтому.

Адалард «Больц» Стербен был счастливым обладателем пока еще редчайшего в Пограничной страже и армии артефакта – зрительной трубы. Именно этот факт определял состав и расположение секрета.

Зрительная труба позволяла видеть с высоты на многие версты. И замаскированный пост на гребне хребта оказывался тем тактическим преимуществом, которое позволяло увидеть сверху и возможное скопление сил степняков внутри и вокруг оазиса, который собирался атаковать и захватить эскадрон, предугадать другие возможные действия неприятеля.

Сообщать о действия степняков, о засаде и других неприятностях должны были цветные дымы, система сигналов которыми была досконально разработана.

Поднявшись на хребет и оборудовав по-быстрому пост, разведчики разложили четыре жаровни с древесным углем, пропитанным земляным маслом. Разгоралась такая жаровня моментально, от одной искры, горела бездымно и долго, а буквально щепоть специального порошка давала столб цветного дыма, видимого за десятки верст.

Лейтенант Стребен припал к зрительной трубе.

Эскадрон приближался к оазису, и будущее поле боя открывалось как на ладони. Еще немного – и противники увидят друг друга.

Вахмистр невольно залюбовался тем, как красиво шел эскадрон.

Четкая, как по ниточке, колонна основных сил, авангардное и арьергардное боевое охранение, фланговые разъезды: ощущение, что эти черные черточки на золотом песке нарисованы прилежным чертежником на штабном плане.

Настоящая выучка видна не на плацу...

Вот блеснула золотой искоркой труба горниста – сигнальщик сыграл перестроение. Эскадрон увидел оазис и принял атакующий ордер.

Общая колонна без суеты разбилась на три взводных шеренги, между которыми выдвинулись полувзводы конных стрелков. Именно они первыми пощупают степняков за подбрюшье…

Со стороны оазиса выдвинулась небольшая группа пеших воинов – навскидку, человек около тридцати.

По знаку идущего впереди предводителя степняки стали разворачиваться в тонкую черную ниточку редкой цепи в считанных шагах от границы оазиса. Между редкими деревьями оазиса виднелись несколько походных шатров – но людей возле них не было.

«На что они надеются, - поразился вахмистр. – Их же сейчас просто втопчут в песок…»

Конные стрелки дали залп, потом, поближе, еще один. Но строй черных степных воинов обратил на падающие стрелы не больше внимания, чем на легкий дождик.

Вот снова блеснула медь горна, стрелки стали замедляться, прячась за разворачивающейся шеренгой атакующей лавы.

Вот качнулись вперед флажки на пиках.

Голова к голове, плечо к плечу, как на смотру перед Императором, эскадрон пошел в атаку.

Сто шагов. Пятьдесят.

Вот сейчас…

***

И тут ЭТО произошло.

Больц не увидел самого начала катастрофы, сосредоточенно вглядываясь через трубу в фигуры конников, ожидая таранного удара. От окуляра его оторвал изумленный вскрик одного из разведчиков.

За спинами конных стрелков песок стремительно проседал, образуя громадную воронку, моментально распахнувшуюся в самую сердцевину Мира.

Где-то там, в глубине, ворочались отвратительные монстры, хорошо различимые даже невооруженным глазом – извивающиеся, влажно-блестящие, похожие на громадных червей или личинок. Размерами они должны были превосходить многомачтовый корабль – коль скоро были ясно видны на таком расстоянии.