Но что-то продолжало неизъяснимо тянуть его сюда…

Мальчик сделал еще несколько шагов по песку и замер. Он был достаточно взрослый для того, чтобы понимать – нельзя тревожить насыщающегося.

Любая живая тварь, добывшая пищу, обязательно огрызнется, если попытаться отобрать добычу. И хотя мальчик не помнил, чтобы кого-то кусали скорпионы, но острые клешни и загнутый хвост не вызывали желания свести близкое знакомство.

Однако, видимо, он подошел слишком уж близко.

Черная кроха, длиной всего с мизинец, стремительно ринулась навстречу мальчику и замерла – предельно приподнявшись на колючих ножках, широко растопырив приоткрывшиеся клешни и угрожающе изогнув хвост с каплевидным жалом.

Скорпиончик изо всех сил старалась казаться как можно больше. Так взъерошивает перья птица и топорщит шерсть кот перед дракой.

Мальчик присел на корточки и пристально всмотрелся в храбреца.

- Зачем ты здесь? Будем драться?

Это прозвучало настолько неожиданно, что парнишка опрокинулся на ягодицы. А в следующий момент он увидел себя со стороны. Точнее, не просто со стороны, а глазами маленького скорпиона, который заступил ему дорогу. Заступил дорогу живой горе, нависшей над ним явственной угрозой. Но в многоногом малыше не было страха и на маковое зерно.

- Будем драться?

Мальчик осторожно, чтобы не вспугнуть неожиданного собеседника, поднялся и вновь сел на корточки.

- Нет. Не будем драться. Давай дружить?

- Дружить? – в пришедшем образе было сплошное недоумение. Скорпион не понимал, о чем речь.

- Не драться. Помогать. Быть вместе. Делать вместе.

- Быть вместе? – казалось, скорпион кивнул. – Это помогать?

Мальчик кивнул.

- Мне пора меняться. Меня надо охранять. Ты будешь меня охранять?

- Да, - ответил мальчик и протянул руку. Скорпиончик моментально взбежал на ладонь.

***

Плотно усевшись на песок, мальчик завороженно наблюдал, как извиваясь, свиваясь и развиваясь, скорпион танцует у него на ладони причудливый танец. Он никогда не видел ничего подобного.

Но вот новый друг замер, изогнув хвост к самой голове, и схватил его одной из своих клешней. Другой, с величайшей осторожностью, он отщипнул самый кончик жала, микроскопический кусочек. И моментально, от хвоста к голове, по спинке панциря прошла трещина, словно расстегнулась застежка.

Мучительно медленно освободился извивающийся хвост. Под гладкой блестящей черной броней обнажилось темно-серое тело, мягкое и уязвимое даже на вид.

Так же медленно, по одной лапке, по одному членику, освобождались постепенно многочисленные ножки. И самыми последними из старого панциря освободились клешни, мягкие и совершенно сейчас не грозные.

- Теперь я спать. Ты охранять меня, – и малыш свернулся в комочек, подвернув хвост и обняв себя клешнями.

Мальчик трепетно держал ладонь, оберегая покой друга.

Их связь с каждой минутой становилась все крепче и человек, слившись разумом со спящим скорпионом, все лучше узнавал его. Эта связь держала в оцепенении человеческое тело, которое стало уже всерьез припекать поднявшееся солнце. Мальчик накрыл ладонь другой рукой, но продолжал сидеть на песке, оберегая друга. Как и обещал…

***

Родители начали искать своего непоседу, когда солнце поднялось уже довольно высоко. Их беспокойство не успело разыграться всерьез, когда отец увидел сына, неподвижно сидящего на песке. Он неслышно подошел и осторожно заглянул через плечо ребенка.

Увидев свернувшегося скорпиона, он снял коническую тростниковую шляпу и водрузил ее на голову сына. В ее тени скрылись и малыш-человек и малыш-скорпион.

Отец отошел и успел перехватить рванувшуюся к сыну мать.

- Тсс, не трогай! Наш первенец встретил своего Проводника. На два года раньше меня…

- Не слишком ли рано?

- Первому Предку виднее.

- Но наш сын еще так мал!

- Теперь он будет расти очень быстро. Они оба будут расти очень быстро. Надо выяснить, кто из Наставников этой осенью набирает недорослей в Скитание…

***

Звезды яркой россыпью блестели в небе, а ветер принес вечернюю прохладу, когда скорпион развернулся на детской ладони. За этот день он увеличился вдвое, а его новая броня затвердела и играла черным глянцем.

- Пока, друг! – бросил он и скользнул на песок. – До завтра! Приходи утром!

***

Мальчик принес шляпу отцу.

Тот взял и ласково взъерошил сыну волосы. Малыш доверчиво прижался к мужчине.

- Папа, можно тебя спросить?

- Конечно.

- Мой друг вырастет таким же большим, как твой Проводник?

- Да, только вы теперь не друзья. Вы гораздо ближе. Он впустил тебя, а ты принял его. Ваша связь будет только крепнуть…

Мальчик серьезно кивнул, как будто все понял.

- Папа, я понял, что Проводник видит разное разными глазами. Так?

- Так.

- Он видит одними глазами широко вокруг, другими – далекое близким, он видит живое горячим, а то, что было живым – холодным. Но я не понял, что видит мой друг тем глазом, который у него на макушке.

- Этот глаз еще не открылся у твоего друга. Он еще тоже очень мал. Этим глазом проводники видят узор Мира, и поэтому они всегда знают, где они находятся, и как прийти в любое место, где они были хотя бы раз в своей долгой жизни. Но ответь и ты мне на вопрос. Ты понял, как видит твой новый друг за сегодняшний день?

- Да, - удивленно ответил мальчик.

- Мне понадобился почти год, чтобы научиться видеть глазами Проводника, - сказал отец. – И то, мне наставники сказали о том, что такое возможно. Тебе понадобился всего день. Ты вырастешь выдающимся Повелителем Степи. И я буду гордиться тобой…

ФРАКТАЛ ТРЕТИЙ. Путь для нормальных героев

Глава 1. Полный крах всех надежд, шесть букв…

В армии мат используется для выражения команды,

а не бессмысленного оскорбления военнослужащих.

Капитан третьего ранга К-н

(кличка «Два шара – откат нормальный»)

Пи@@@ц – это внезапное обостренное осознание ситуации,

в которой вас настигает грандиозное фиаско…

- Мессир вахмистр, я запамятовал – сигнал «полный пи@@@ц» какими сигнальными дымами подается?

Вахмистр, несмотря на потрясение, огрызнулся чисто «на инстинктах» старослужащего.

- Отставить шуточки! Это еще не пи@@@ц!

В этот момент некое движение воздуха заставило весь секрет обернуться.

От гребня хребта, отграничивающего противоположный склон долины, из которой разведчики поднялись на перевал, неспешно откололся край векового ледника. Медленно расширяющаяся черная линия трещины пересекла белое снежное поле. Громоподобный треск еще не донесся, а ледяной массив толщиной в версту уже начал свой путь.

Обманчиво медленно и пока беззвучно он двинулся вниз, покрываясь лучащейся на ярком солнце хрустальной ледяной пылью, выбривая пробившийся на склонах лес, увлекая за собой изломанные в щепу деревья.

Замерев, с затаившимся дыханием солдаты следили, как первые глыбы льда и камня обрушились на дно долины, где оставался тыл эскадрона. Весь обоз. Продукты. Товарищи.

Скала содрогнулась под их ногами, и лишь потом долетел рокочущий грохот обвала, ослабленный расстоянием.

Повинуясь непостижимому внутреннему импульсу, наитию, вахмистр выкрикнул срывающимся голосом: «Ложись! Под накидки!»

Вымуштрованные солдаты выполнили команду без промедлений.

И, затаившись под егерским маскировочным плащом, вахмистр обострившимся в опасности чутьем ощутил, как ледяные мурашки бегут по его спине под злым непостижимым взглядом. Длилось это лишь несколько кратких мгновений, но вахмистру хватило, чтобы с ног до головы покрыться липкой испариной страха. Никто не разыскивал именно затаившийся секрет, успокаивал он себя, просто некий злой бог глянул вскользь на содеянное.