Конкретные детали скрывал поднявшийся янтарный туман, заклубившийся над провалом.
А по крутым осыпающимся склонам громадной песчаной ловушки катились в бездну, барахтаясь и переворачиваясь, люди и кони.
Полное безмолвие происходящего делало эту картину абсолютно нереальной, разворачивающуюся трагедию превращало в кукольный фарс.
Вот последний из них скрылся в глубине, и воронка лениво закрылась, сытой отрыжкой выплюнув в небо кольчатое облачко желто-розового песка.
И тут Больц увидел, на что рассчитывали и надеялись степняки, собираясь сдержать и отразить атаку эскадрона.
Под ногами каждого из воинов в черных доспехах, стоящего в цепи, обрисовались громадные твари. Видимо, раньше они таились под толщей песка. Их черные хитиновые панцири с такого расстояния казались больше лошади раза в четыре-шесть, а грандиозные клешни могли легко обхватить тело человека – а то и лошадиное туловище…
В этот момент молодой разведчик обернулся к вахмистру. Его лицо было искажено гримасой истерического смеха.
- Мессир вахмистр, я запамятовал – сигнал «полный пи@@@ц» какими сигнальными дымами подается?
***
Ошеломленные разведчики растерянно переводили взгляды c успокоившейся глади песков на заваленное камнями и ледяными глыбами ущелье – и обратно.
В течение нескольких мгновений потерять всех товарищей, остаться на расстоянии нескольких недель пути от границ Империи без поддержки и припасов, на краю населенной чудовищными тварями Степи…
Такое у кого угодно выбьет почву из-под ног.
Тем более, что разведчики были кавалеристами, солдатами, привыкшими чувствовать локоть товарища, силу строя.
А тут…
Первым пришел в себя старшина.
- Уходить надо, вахмистр. И быстро… Боги это затеяли или люди – но явно хотели, чтоб никто из эскадрона не ушел. Узнают, что остался кто-то живой – будут гонять как зайцев по полю…
Больц кивнул.
- Да, старшина, надо уходить. Но уходить надо туда, - он махнул рукой в сторону неведомого юга. – Там искать не будут. А вот назад этим путем нам дороги нет. Что-то подсказывает мне, что и дальше путь закрылся. Пойдем горами, но по кромке Степи. Здесь есть вода, в горах водятся птицы и звери. Где-то там горы открываются к морю, там, у устья Белой Змеи лежит остров-порт Дерзкий. Туда заходят корабли купцов, торгующих с Империй.
- Где-то там? – с явным страхом спросил один из разведчиков. – Далеко?
- Никто не знает. Может месяц, а может – полгода. Но там у нас хотя бы есть шанс. Там, - Больц махнул рукой в ту сторону, откуда пришел эскадрон, в сторону Империи. Предположительно, – там нас не ждет ничего, кроме смерти. Мы должны вернуться в Империю и рассказать об увиденном. Но придется идти в обход, сделать небольшой крюк…
***
И спустя несколько минут группа двинулась в сторону зенита: голому одеться – только подпоясаться. Собирать было нечего, двинулись с тем, что было в руках…
***
Ходоки из конных разведчиков оказались так себе, но стимул был достаточно силен, чтобы они старались изо всех сил. Никому и в голову не приходило, что две катастрофы одновременно – случайное совпадение. И глупо было бы думать, что у силы, способной управлять песками и горами не найдется средства на горсточку имперских солдат. Но эту горсточку надо было еще заметить...
Траверзом вдоль хребта, закрываясь его гребнем от взглядов со стороны Степи, до темноты успели сделать не менее дюжины верст, перевалив в соседнюю долинку.
Предположение вахмистра оправдалось полностью – по склонам гор тут и там журчали ручейки, в кустах и деревьях пищала и шевелилась разнообразная живность.
Раскаленные пески Степи дышали – днем раскаленный воздух поднимался вверх над барханами, ночью, остывая, пустыня тянула к себе влажные ветры с окружающих горных хребтов, да только их влага оседала на склонах ущелий, не доставаясь жаждущим пескам…
Поэтому в долинах кипела жизнь: есть вода, есть растительность. Птицы, ящерицы, горные козлы. Хищники.
Все это годилось в пищу.
***
На вечернем привале зашел разговор о выборе маршрута.
И хотя разведчики – по воинской своей специальности – хорошо читали и составляли кроки, общего представления об устройстве Мира за пределами Империи у них не было. В Империи традиционно мало интересовались тем, что происходит за ее границами.
- Вот смотрите, - вахмистр обугленной палочкой нарисовал на гладком камне нечто, похожее на кривое яблоко. – Это Степь, окруженная горами.
- Вверху, - у яблока появился толстенький черенок. – Долина Народа и Северный Проход, перед воротами которого проходит Ярмарка, от которой берет начало Ярмарочный тракт.
- Мы сейчас примерно вот здесь, на восточной стороне, - на боку «яблочка», на расстоянии примерно четверти от черенка, появилась жирная точка.
- Внизу, - на рисунке появилось несколько черточек, - кольцо гор разрывается устьем Белой Змеи – реки, вытекающей из самого сердца раскаленной пустыни. Не спрашивайте меня, как это возможно – река в сердце раскаленной пустыни. Все это – по рассказам южных купцов, которые приходят торговать на Ярмарочное плоскогорье. У устья реки, в море, лежит укрепленный остров-порт Дерзкий – столица пиратов и разбойников. Там делают остановку корабли южных купцов, идущие в Империю - запастись водой и провиантом, подкупить товаров, иногда - добрать команду. Нам надо выйти туда.
- А почему нам не попробовать выйти отсюда прямо на побережье, раз уж нам все равно пересекать горы? – включился в обсуждение старшина Бэсиэр. – Так может и дорога выйти покороче, и незачем будет соваться в пасть к пиратам?
***
Старшина отдельного эскадрона, мастер-сержант Волдугур Бэсиэр, однозначно заслуживает нескольких слов.
Высокий, крупный и широкоплечий, мастер-сержант имел круглую веснушчатую физиономию с тяжелыми щеками, отвисающими, но еще не превратившимися в брыли. Так и тугой животик явно выпирал, но не переваливался через ремень.
Лицо, с постоянной складкой между бровями и нахмуренной миной предельно занятого человека, которого отвлекли от важнейших дел, имело странную особенность – даже гладко выбритое, выглядело так, будто поросло кустиками рыжей щетины. Недоброжелатели говорили, что выражение лица, с которым обычно разгуливал старшина, напоминает морду медведя, которого отвлекли от поедания спелой малины.
Наверняка были люди, которым доводилось видеть радостную улыбку мастер-сержанта Бэсиэра, но, видимо, никто из бойцов и офицеров эскадрона к этой категории не относился.
Рядовые кавалеристы, нарвавшись на привычную улыбку старшины, вспоминали все свои прегрешения, совершенные с ранних детских лет, начинали готовиться к встрече с Единым, и жалеть о том, что родились на свет.
Старшина Бэсиэр прочно держал в больших веснушчатых руках хозвзвод эскадрона, а также был осведомлен обо всем, что доходило до слуха офицеров или не доходило. В большинстве случаев именно он и решал: что офицерам надо знать, а от какого знания их лучше избавить. Контролируя таким образом множество незримых нитей человеческих отношений, старшина автоматически становился человеком всем очень нужным и, несомненно, весьма уважаемым.
Все вышесказанное не мешало старшине Бэсиэру абсолютно искренне печься об интересах службы в целом и эскадрона в частности, поддерживать хозяйство и дисциплину в казармах на высочайшем уровне, и пользоваться несомненным авторитетом.
Вот и в секрет он напросился исключительно потому, что не мог сидеть в обозе во время первого боестолкновения эскадрона со степняками…
Что касается остальных наших героев, то это – вахмистр «медвежьего эскадрона» полный лейтенант Адалард «Bolz/Больц» Стребен, невысокий крепыш с загорелой бритой головой и пышными пшеничными усами.
Небольшой шрамик на левой брови создает впечатление, что он вот-вот подмигнет. Ему идет двадцать пятый год и ему уже доводилось терять друзей в скоротечных схватках и засадах. Отсюда горькая складка между бровями, которые белесыми штрихами на смуглой коже оттеняют не по годам колючий взгляд.
