Девушки в аудитории замерли и, похоже, даже забыли, как дышать, а я почувствовала, что краснею. Вообще это обычно за мной не водилось, но уж если моя бледная кожа вспыхивала, то с интенсивностью помидора.

Лектор все понимал, поэтому взял паузу и ждал, пока опоздавший найдет себе место, а парень, казалось, не испытывал от этого никакого дискомфорта. Кивнул преподавателю, как старому знакомому в знак благодарности и вальяжно, не спеша, начал подниматься по центральному проходу. И остановился возле меня.

– К вам можно?

Голос у него оказался глубокий, с нотками баса. Такой, от которого мурашки по коже.

Я сидела в ряду крайней и места рядом со мной не было.

– Занято, – ответила я, пристально пялясь на доску.

Арина слева издала неопределенный булькающий звук, словно подавилась, мгновенно сориентировалась и бесцеремонно толкнула соседку в бок. Та сдвинулась на одно кресло. Арина живо пересела, ухватила меня за талию и потянула к себе. Я тяжело вздохнула и подвинулась.

Юноша присел рядом.

– Я Арина, – непосредственно заявила моя соседка, наклонившись вперед, так, чтобы парень мог ее видеть.

Мне было интересно, как именно он представится.

– Всеволод.

Наверное, он при этом еще и обворожительно улыбнулся, но я уткнулась в тетрадь и постаралась сконцентрироваться на словах преподавателя, который, тем временем, продолжил лекцию.

– А тебя как зовут? – раздалось у меня над ухом.

Я повернулась и впервые взглянула ему в глаза. Пронзительные, серые, с голубым отливом.

– Л…Лин.

– Странное имя. Но красивое. Я по виду подумал, что ты из Бурятии, но там вроде таких имен нет.

Я опять почувствовала, что краснею. Ко мне, наверное, было сейчас приковано внимание всей аудитории.

– Это по-китайски. Означает душа. Папа во мне души не чаял, – пробормотала я, отвернулась и сделала вид, что увлечена записью слов лектора.

– О! Ты из Китая? Круто! А по виду не скажешь, – воскликнула Арина.

– Молодые люди! Нельзя ли потише? – не выдержал лектор.

Я невольно вжала голову в плечи. Вот как раз я-то стараюсь учиться, но со стороны преподавателя наверняка выглядит все так, как будто именно эта девица с восточной внешностью и является главным возмутителем спокойствия.

Арина и Всеволод замолчали. Лекция продолжилась, и я старательно не отрывала взгляд от конспекта, хотя и вообще не запомнила ничего из того, что записывала.

Первый день оказался коротким. Всего одна пара вводной лекции. Потом нас развели по группам и попросили пройти короткий тест по английскому, а также определиться с направлением на физкультуре – те, кто предпочитал какой-то конкретный вид спорта мог выбрать секцию, вместо общих скучных занятий.

Арина и Всеволод оказались не только моими однокурсниками, но и одногруппниками. Правда втроем сесть за одну парту тут уже возможности не было. Мы с Ариной разместились рядом, а Всеволоду пришлось уйти на задний ряд.

Вольдемар был просто подвинут на языках. Сам он знал их, если считать устаревшие диалекты, примерно под сотню. Включая пару уже несуществующих. У меня даже близко не было ни его памяти, ни интеллекта, так что мы с ним ограничились изучением четырех. Китайский – родной язык отца, русский, на котором говорила мать, английский, потому что по словам матери, на нем говорили все приличные люди, и французский – он нравился Вольдемару за грассирующее «р», которое тому так приятно было выговаривать. Учили меня всем четырем сразу, причем с пеленок, так что я выросла дважды билингвой и все языки воспринимала практически как родные. Понятно, что тест по английскому проблем у меня, в отличие от Арины, не вызвал. Она сначала старалась подглядеть что я там отмечаю, но, убедившись, что у меня другой вариант разочарованно вздохнула. Я, как могла, кое где ей подсказывала, пока преподавательница на меня не шикнула.

Зато с выбором спорта все было наоборот. Арина ни секунды не сомневаясь, выбрала плавание – оказалось, что она имеет какой-то разряд, что, глядя на ее фигуру, предположить было сложно. А вот я задумалась. Плавала я с изяществом топора. Некоторые мои части, конечно, стремились на поверхность, но в целом организм скорее тонул, чем плыл, игнорируя отчаянные пассы руками и дрыганье ногами. Секции фехтования с шестом, в чем я была по-настоящему хороша, тут не было. Некоторые из предложенных на бумаге вариантов вообще вгоняли меня в ступор. Моя домашняя библиотека пополнилась в последний раз примерно в восьмидесятых годах прошлого века, когда о таких видах спорта никто не слышал. Софтболл, кроссфит, чирлидинг – звучали для меня как заклинание для вызова демона. Но и оказаться в группе тех немощных, которые позорно именовались «ОФП» тоже не хотелось. Командные виды спорта сразу отпадали – где я, выросшая без друзей и подруг, и где команда? Тупо бегать и прыгать, как легкоатлеты, я тоже терпеть не могла…

– Чего зависла? – Арина заглянула мне через плечо.

– Не могу в меню сориентироваться. Все такое вкусное и непонятное, – пробормотала я.

– А ты чем-нибудь занималась? Ну в Китае.

И тут я задумалась, что так и не создала себе полноценную «легенду». Что говорить, когда спросят, например, откуда конкретно я приехала? Понятно, что раз завела тему с Китаем, так надо держать – это здорово объясняло мои странности и незнание местных обычаев – но, если спросят про город или область, что что отвечать?

– В нашей дыре секций вообще не было.

– Ну… у вас же все там ушуисты. В любой деревне. Я по телеку видела. Вон выбирай айкидо тогда.

– А что это?

Арина странно на меня посмотрела.

– Ну тоже типа борьба. Мягкая такая. Почти женская. Неужели не слышала?

Я пожала плечами и поставила галочку напротив этого неизвестного для меня слова.

Как только нас отпустили, я постаралась прошмыгнуть из аудитории так быстро, чтобы сидевший позади всех Всеволод физически не смог бы меня догнать. Но на выходе из здания факультета невесть откуда взявшаяся юркая Арина все-таки поймала меня за руку.

– Слушай, это круто, что ты из Китая. Я даже подумываю поступать туда – говорят там крутые вузы. Хочу тебя порасспрашивать. Ты как, никуда не спешишь?

Я колебалась. Времени то у меня было полно, но вот спалиться на незнании деталей о жизни в Китае, где я никогда не была, как-то не хотелось. С другой стороны, мне был нужен кто-то, кто научит меня обычной человеческой жизни —не Вольдемара же слушать – а с Ариной было как-то удивительно легко общаться. Ее непосредственность и открытость давали мне неплохой шанс узнать, как тут живут мои ровесники.

– Да я вряд ли что подскажу. Я в глухой провинции жила. Считай, в прошлом веке. В больших городах не бывала.

– Не важно. Пойдем вон в кафешку, посидим.

Я пожала плечами. Почему бы и нет? К тому же я успела проголодаться.

Мы сели за столик. Я решила рискнуть и взяла себе безалкогольный мохито – совершенно не представляя себе, что это – и большой бургер и теперь чувствовала себя несколько неловко, глядя на Арину с микроскопической порцией салатика.

Коктейль оказался кучей ледяной крошки, между которой стыдливо просочился подкрашенный сахарный сироп с легкой кислинкой. Приторный настолько, что непонятно было как это вообще можно пить: с бургером вкус совершенно не сочетался, да и жажду не утолял, а только усиливал.

Арина с завистью посмотрела на мою тарелку:

– Каким-то спортом ты все-таки занимаешься, да?

– Что? Почему? – не поняла я.

– А как еще такую фигуру сохранить при таком аппетите?

– А… просто повезло. Папин метаболизм. Он коня на обед сожрать мог и все равно худой был, как скелет.

Арина вздохнула:

– Ну ладно. Расскажи лучше почему сюда приехала? Неужели наш универ намного лучше ваших? Или дело в том, что там у вас огромный конкурс?

– Нет. Я не сравнивала. Просто… так вышло.

Я колебалась… говорить или нет. Но разговор однозначно срочно стоило перевести на другие рельсы. Про китайские университеты я явно знала намного меньше нее.