Я прокрутил в голове то, что слышал: они говорили о каком-то Дейве….

— Че-е-ерт! — простонал я, когда до меня дошло.

Эви рассмеялась.

— Никогда не слышала, чтобы кто-то боялся Дэйва Томаса. Чем тебе не угодил этот седой старичок – прародитель фаст-фуда?

— Я убью свою бабушку.

Она улыбнулась.

— Серьезно. Почему ты его боялся?

— Понятия не имею, черт возьми! Мне было всего три года. Однажды увидел его в рекламе и испугался. Сестра лишь подливала масла: угрожала, что позвонит ему, если я не сделаю все, что она скажет. Зачем вообще Китти рассказала тебе об этом?

— С ее слов, мне понадобятся подсказки, чтобы держать тебя в узде.

— Подсказки? То есть она рассказала не только о Дейве?

— Остальное не так плохо.

— Я все равно хочу знать.

— Она посоветовала испечь тебе что-нибудь с арахисовым маслом: печенье, пирог, пирожные, если захочу добиться своего.

— Если ты умеешь печь пирог с арахисовым маслом, как Китти, тогда мы сработаемся. — Телефон завибрировал в кармане. Я достал его, увидел «Китти» на экране и показал Эви. — Я слышал только конец вашего разговора. Мне стоит опасаться того, что ты ей рассказала до этого?

— Нет. Я сказала, что ты был очень мил, — она подмигнула. — Да, я соврала.

Я притворился обиженным и ответил за звонок.

— Здравствуй, дорогая бабушка.

— Ты ужинал?

— Нет.

— Отлично. Моя Эверли тоже. Она до сих пор в офисе, поэтому сходите поужинать вместе. И веди себя хорошо. Я знаю, что ты ее обижал. Даже если она прикрывает твою задницу.

Я встретился взглядом с Эви.

— Откуда ты знаешь, что она лжет? Может, это не так?

— Она переборщила, назвав тебя очаровательным. Мы оба знаем, что это не так. Итак, ты сводишь ее на ужин?

— Разве у тебя нет какого-нибудь четырнадцатиюродного кузена, которого нужно срочно отыскать?

— Есть, и он попадет в мое завещание, если тыпродолжишь говорить со мной таким тоном. О, и пока вы ужинаете, посоветуй Эверли адвоката с бульдожьей хваткой. Он ей нужен.

— До свидания, бабушка.

— До встречи, зануда. — Бабушка повесила трубку.

Я покачал головой.

— Разве люди с возрастом не становятся мягче?

— Только не Китти. Она надрала бы тебе задницу, если бы услышала, что ты называешь ее старой.

Я улыбнулся и убрал телефон в карман.

— Как прошел первый рабочий день?

— Неплохо. Я бы даже сказала, продуктивно. Я со всеми познакомилась, начала читать резюме сотрудников и назначила первые несколько сеансов.

— Отлично. Мне пора. Не засиживайся долго.

— Хорошо. Я как раз закончила.

— Увидимся завтра.

Я собрался уйти, но голос Эви остановил меня.

— И, конечно же, я обязательно передам Китти, что ты не сводил меня на ужин.

Я прищурился.

— Ты слышала?

Эви пожала плечами.

— Китти громко разговаривает по телефону.

— Ты шантажируешь меня едой?

Она достала из ящика стола сумочку и закрыла ноутбук.

— Я на мели и умираю с голоду. Кроме того, мне нужно расспросить тебя, как у вас начисляются бонусы. Хочу понять, откуда такая разница в давлении на сотрудников.

— Что, если скажу, что нам не подобает ужинать вместе?

Она закатила глаза.

— Ты видел меня в лифчике и обозвал некомпетентной. К тому же, это деловой ужин, а не свидание. Ты не в моем вкусе.

Удивительно, но я оскорбился.

— Почему?

— Ты — мужчина, а я еще не простила ваш вид за все причиненные обиды.

Я не смог удержаться от улыбки.

— Ладно. Ты тоже не в моем вкусе.

Она захлопала ресницами.

— Не нравятся горячие девушки с прибабахом?

Я ухмыльнулся.

— Определенно, нет.

— Идеально. Тогда пошли. — Эви злорадно улыбнулась. — Если хочешь поесть фаст-фуда, я угощаю.

— Не умничай.

*********

— Так что же привело тебя в Нью-Йорк. Ты же закончила университет где-то на юге? — спросил я после того, как официантка принесла наши напитки.

Эви пожала плечами.

— Мой бывший жених — в некотором роде. Мы с Кристианом познакомились, когда учились в университете Э́мори. Это в Атланте. Я подала заявление, чтобы пройти последний год интернатуры в Нью-Йорке, так как он планировал вернуться на работу в семейную компанию: их головной офис на Манхэттене. Моя сестра тоже жила здесь, так что в то время все было просто идеально.

— Она все еще здесь?

Эви кивнула.

— Она с мужем живет в Верхнем Вест-Сайде. Но мы и до этого, еще в детстве, пару лет провели в Нью-Йорке. Мама часто переезжала с нами. Я побывала в одиннадцати штатах, прежде чем исполнилось тринадцать.

— Ничего себе! Она переезжала из-за работы?

— Нет, обычно мы переезжали, когда мама уходила от отца, то есть каждые несколько месяцев.

Я нахмурился.

— Они не ладили?

— Я думала, ты знаешь, раз Китти и моя бабушка дружили. Тридцать лет назад твоя бабушка заставила мою маму бросить отца окончательно. Она переехала в приют для женщин, которым был на попечении Китти. Отец плохо обращался с мамой, но она скрывала это от всех. Китти убедила ее открыться семье. Когда моя бабушка приехала в приют, чтобы забрать маму, они с Китти подружились. Примерно через год дом по соседству с Китти выставили на продажу. Бабушка как раз искала жилье и купила его.После этого они с Китти стали неразлучны.

Черт! Мама Эви была в приюте для женщин, подвергшихся жестокому обращению?

— Я знал, что наши бабушки были близкими подругами, но она никогда не упоминала, что твоя мама... — я запнулся.

Эви грустно улыбнулась.

— Все нормально. Китти научила меня не стыдиться этого. Чем больше людей открыто говорят о домашнем насилии, тем меньше жертв будут это скрывать. В общем, когда бабушка купила дом, мы прожили у нее девять месяцев. Мне было десять, и это было лучшее время в моей жизни. Поэтому, когда меня приняли в Э́мори, я перебралась к ней. Через три года у бабушки обнаружили агрессивный метастатический рак, и еще черезпару месяцев она скончалась. Мы с Китти всегда хорошо ладили, но после этого сблизились еще больше.

Я кивнул.

— Она много говорила о тебе, но всегда называла Эверли, поэтому я не догадался, когда ты пришла на собеседование.

Эви усмехнулась и отхлебнула вина.

— Возможно, если бы знал, то был бы вежливее.

— Или, если бы не видел, как ты нюхала свою подмышку в мужской примерочной. — Я с трудом подавил улыбку.

— Я так и не объяснила тебе. Я испачкала блузку, когда ела вишню, а потом застряла на два часа в душном метро. Пришлось, сломя голову, бежать в магазин за новой. Переодеваясь, я поняла, что нужно освежиться. Под рукой были только влажные салфетки. Когда ты бесцеремонно ворвался в примерочную, я убеждалась, что от меня пахнет лимоном.

— Во-первых, дверь была открытой. Во-вторых, ты была в мужской примерочной.

Эви отмахнулась от моих возражений.

— Кроме того, ты отлично повеселился на собеседовании, заставляя меня нервничать, гадая, узнал ты меня или нет.

— Поверь, я этим не горжусь. Думаю, у нас обоих выдался тогда плохой день. В свою защиту скажу, что накануне вечером на собрании совета директоров я пытался убедить всех, что нам не нужен штатный психолог, а в ответ мне сообщили, что на нас подали еще один иск. Любая моя попытка изменить ситуацию в свою пользу, очевидно, выходит боком.

— Как насчет того, чтобы заключить сделку? Ты больше не будешь упоминать о том, что видел в примерочной, а я Дэйва Томаса? — Эви протянула руку. — Начнем все с чистого листа?

Я улыбнулся и потянулся через стол. Мне понравилось ощущение ее крошечной ладони в моей.

— По рукам.

Эви откинула волосы назад, открывая прекрасный вид на стройную шею. Я сразу представил, как пробую ее гладкую кожу. Пришлось заставить себя отвести взгляд и прочистить горло.

— Кстати, бабушка сказала, тебе нужен адвокат с бульдожьей хваткой. Это правда?