— Сказал же, одну. Остальное для Ларисы.

— Ну, друг! — умоляет Щелкунчик.

— Нельзя. Пошли спать, — забираю коробку, захлопываю дверь машины и иду в сторону поместья.

— Шли, — бурчит монстрик, топая за мной.

Прячу конфеты в холодильник и перед тем, как идти в душ, на всякий случай отзываю Щелкунчика. Помывшись, я наскоро вытираюсь полотенцем и, не одеваясь, падаю на кровать. Конрад проследит, чтобы ко мне никто не входил.

Удобно устроившись на упругом матрасе, отправляю душу в Астрал и отключаюсь.

Российская Империя. На востоке от Санкт-Петербурга. Поместье князя Чернова.

Граф Беркут никак не мог прийти в себя после аукциона. Воспоминания о нём постоянно и внезапно всплывают в памяти. Вроде бы удаётся отвлечься на дела, но потом бац! И в голове возникает довольное лицо Зверева, слышится удар молотка аукциониста и возглас «Продано!»

Стиснув зубы от ярости, Сергей Егорович с силой бьёт кулаком по спинке автомобильного сидения перед собой.

— Всё в порядке, ваше сиятельство? — спрашивает водитель.

— Смотри на дорогу! — рявкает в ответ граф.

Водитель благоразумно молчит и сосредотачивается на дороге. Они уже подъезжают к поместью князя Чернова, впереди видятся знакомые строения.

Гвардейцы князя пропускают их на территорию, а сам князь встречает на крыльце, будто дорогого друга. Только вот на лице его нет ни капли дружелюбия.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — выйдя из машины, Беркут коротко кланяется.

Чернов кивает в ответ и говорит:

— Доброе утро, Сергей Егорович. Рад видеть. Идёмте, позавтракаем вместе. Мой повар приготовил чудесные оладьи. Вы любите смородиновое варенье?

«Что за чёрт⁈ Какое, нахрен, варенье? Зверев унижает нас обоих по всем фронтам, смеётся мне в лицо, а ты про варенье!» — возмущается про себя Беркут, но вслух говорит:

— Да, ваше сиятельство. С радостью разделю с вами завтрак.

Они проходят в светлую столовую с большими окнами и усаживаются за длинный стол. Слуги подают им еду, наливают кофе и бесшумно удаляются.

— Приятного аппетита, — говорит Чернов, накладывая себе оладьев.

— Спасибо, и вам, — натягивая улыбку, отвечает Сергей Егорович.

Перед глазами у него опять возникает улыбка Андрея Зверева, а в голове раздаётся возглас «Продано!»

Меч, который служил их семье уже не первое поколение, ушёл к врагам рода… Какое унижение!

Запихнув в себя пару оладий с пресловутым смородиновым вареньем, Беркут не выдерживает и говорит:

— Роман Витальевич, мы не могли бы обсудить, что происходит?

Чернов, прожевав очередной кусочек, невозмутимо спрашивает:

— А что происходит?

— Надеюсь, вы шутите. Я говорю о бароне Звереве. Всё, что мы сделали против него в последнее время, не принесло никакого результата. Я рисковал, проворачивая эту авантюру с фальшивой контрабандой, и что в итоге? Зверев вышел сухим из воды, и прилюдно опозорил меня! — не выдерживая, Сергей Егорович бросает вилку на стол.

— Спокойнее, граф, — сдвинув брови, говорит Чернов.

— Я не могу быть спокоен. Сначала он унизил меня на приёме у княжича Полтавского, затем продал мой меч на аукционе. Вы ведь наверняка уже слышали.

— Конечно. Ну и что?

— Для вас это не имеет значения⁈ — закипая, спрашивает Беркут.

Князь откладывает приборы и, вытерев рот салфеткой, спокойно отвечает:

— Послушайте. Зверев унизил и меня, тоже неоднократно. Он уничтожил моих вассалов, несмотря на мою поддержку. Надерзил мне на императорском балу. И да, он легко разобрался со всеми проблемами, что мы попытались ему устроить. Мы только немного потрепали ему нервы, и то не факт. Это я тоже расцениваю как унижение.

— И что вы собираетесь с этим делать? — бурчит Сергей Егорович.

Сделав глоток кофе, Чернов отвечает:

— Мы не будем сдаваться. Есть и другие способы навредить Звереву. У меня уже имеется план, которым я с радостью с вами поделюсь.

«Вряд ли у нас что-то получится. Этот подонок будто неуязвим! Но князь прав, отступать нельзя. Зверев уже так сильно меня унизил, что без мести просто не обойтись», — думает про себя граф Беркут.

Российская Империя. Недалеко от Санкт-Петербурга. Поместье барона Зверева.

Просыпаюсь под вечер и обнаруживаю на телефоне кучу пропущенных звонков. Парочку от Виктора, один от командора и один, совсем недавний — от Олега Костоломова.

Кузнецу я перезваниваю в первую очередь. Взяв трубку, он сразу же переходит к делу:

— Здравствуйте, Андрей Алексеевич. Ваш меч готов.

— Что, уже? — удивляюсь я.

— Да. Всю вчерашнюю ночь и весь сегодняшний день над ним трудился. Самому хотелось поскорее закончить. Но вы не подумайте, не ради денег. Просто очень уж хороший меч получился, — с таким теплом в голосе заканчивает Олег, как будто говорит про своего ребёнка.

— Если приеду часа через полтора, вы ещё будете на месте? — спрашиваю я.

— Я всегда на месте. Жду вас, барон, — отвечает кузнец.

Щелкунчик валяется рядом со мной на спине, раскинув лапки и причмокивая во сне. Наверное, ему снится что-то очень вкусное. Решаю не будить малыша, отзываю его прямо так, спящим. Надев спортивный костюм, бегом спускаюсь вниз, на ходу заводя машину через брелок.

Очень уж хочется поскорее забрать свой меч!

Добравшись до мастерской Костоломова, стучусь в дверь, и мне открывает какой-то подмастерье. Узнав меня, с поклоном приглашает внутрь и провожает в отдельный зал, где стоят бархатные диванчики, а на стенах висят настоящие произведения оружейного искусства. Не только мечи, но также топоры, алебарды и покрытые искусной гравировкой винтовки и револьверы.

Неожиданно начинается настоящее представление. В комнате приглушают освещение, в центр выносят деревянный постамент, и направляют на него небольшой, но яркий прожектор. В торжественной тишине появляется сам Костоломов, неся на вытянутых руках мой меч, и кладёт его на постамент.

Отполированный до блеска клинок и металлические детали на эфесе переливаются в свете. Кузнец отходит на пару шагов и кланяется.

— Меч для вашего благородного рода, барон Зверев. Прошу, познакомьтесь с ним.

Он так и сказал: не «ознакомьтесь», а «познакомьтесь». Как будто передо мной живое существо.

Встаю с дивана, подхожу к постаменту и беру меч в руки. Он тут же отзывается на моё прикосновение. Чувствую, как по клинку пробегает волна силы, и металл начинает тихо звенеть.

— Отлично, — шёпотом произносит кузнец.

— Прекрасный меч, Олег, — говорю я, водя им в воздухе и оценивая баланс.

— Он будет служить вашему роду верой и правдой долгие поколения, ваше благородие, как я и обещал.

— Не сомневаюсь. Спасибо вам, что так быстро сделали его для меня.

— Пожалуйста. Как я и сказал, мне самому было приятно над ним работать.

— Хочу немедленно проверить его в деле. Сейчас переведу вам остатки платежа и обязательно обращусь ещё раз. Мой род будет расти, наверняка понадобятся и другие мечи, — говорю я, подходя к Костоломову и пожимая ему руку.

— Буду рад помочь, ваше благородие. Ножны сейчас принесут, их я сделал для вас бесплатно.

— Ещё раз спасибо, — киваю я.

Выходя из мастерской, отправляю кузнецу остатки гонорара через приложение, а затем сажусь в автомобиль и мчу домой. Вернее, не совсем домой, а к казарме Хрипунова… то есть, тьфу, к казарме моего отряда Стражей. Надо прекратить называть те владения, что я отвоевал, бывшими владениями Рогова или Хрипунова. Это всё теперь моё, чьё было раньше — уже неважно.

Проезжая через свои владения, с удовольствием отмечаю, что патрульные из «Сибирского дозора» исправно несут службу. Мой автомобиль они знают и, заметив его, останавливаются и отдают честь.

Подъехав к казарме, жму на клаксон и не отпускаю, пока наружу не выбегает Георгий, а следом за ним Борода с пулемётом в руках.

— Командир! Чего случилось-то? — спрашивает Борода, опуская оружие.