Затем голоса становятся громче, и я останавливаюсь, понимая, что она спорит с каким-то парнем.

Я открываю двери зрительного зала. Она на сцене, ее лицо искажено гневом и печалью, когда этот панк кричит на нее. Он высокий, почти такой же подтянутый, как я, и вполне способен причинить ей боль, если захочет.

— Ты видишь, что ты наделала, а?! Ты выставила меня идиотом.

— Прости! — плачет она. — Я не знаю, сколько раз могу это повторить…

Я ускоряю шаг, подбегая к сцене.

— Скажи это еще раз, — бросает он вызов. — На этот раз скажи это так, как будто ты имеешь это в виду, или помоги мне… — Он хватает ее за руку, и она морщится от боли.

— Ты делаешь мне больно!

— Хорошо!

— Эй! — Я взлетаю на сцену и встаю между ними, отталкивая парня от Элизы сильным толчком ладони. — Отвали от нее.

Он смотрит на Элизу, и они оба разражаются смехом.

— Все в порядке, Джуниор… — Элиза уводит меня от него. — Мы просто репетируем сцену.

— И я думаю, мы справились, — кивает парень, его тон внезапно становится мягким, как облака. — Наконец-то.

— Я говорила, что нам нужно было сделать это более агрессивным, — говорит она ему.

— Подождите… Мой взгляд мечется между ними. — Это было понарошку?

— Нет, — говорит он, — но этот внезапный всплеск мощной мужественности, безусловно, был… — Он гладит меня по плечам, и его рука задерживается на секунду дольше положенного.

Я замираю, разрываясь между крайним смущением и ужасной растерянностью.

Элиза прочищает горло.

— Джуниор, это Грант. Сомневаюсь, что вы встречались раньше.

— Неофициально, — подтверждает Грант. Он оглядывает меня с ног до головы, прежде чем снова посмотреть на Элизу. — В любом случае, мне уже пора. Вы двое развлекайтесь, но не слишком. Это моя работа. — Он подмигивает, наклоняясь, чтобы поднять с пола свой рюкзак.

— Пока, Грант, — говорит она.

Он спрыгивает со сцены и направляется к выходу, давая Элизе достаточно времени, чтобы смерить меня взглядом, веселье сочилось из ее глаз.

— Теперь, когда мы покончили с непрошеной рыцарской частью сегодняшних событий…

— Эй… — защищаюсь я. — Любой мог зайти сюда и подумать то же, что и я.

— Я знаю, — хихикает она. — Мы с Грантом проходим прослушивание на главные роли в осеннем спектакле, так что делаем все возможное — чем интенсивнее, тем лучше.

Я изучаю ее лицо. Ее щеки все еще пылают румянцем, но в глазах нет абсолютно ничего от страха, который я видел раньше. Один щелчок пальцев, и все исчезло, как будто его никогда и не было.

— Ты в порядке?

Она машет рукой и наклоняется, чтобы достать из сумки бутылку воды.

— Я в порядке. Адреналин скоро выветрится.

Я делаю вдох, чувствуя, как во мне поднимается волна адреналина. То, как я вскочил, чтобы защитить ее… Я никогда не делал этого раньше. Честно говоря, я не уверен, как к этому отношусь.

— Итак… у тебя пробы?

Элиза смеется на середине глотка, чуть не расплескивая воду по подбородку.

— У меня прослушивание.

— В чем разница?

Она на мгновение замолкает.

— Думаю, ни в чем. — Ее голова наклоняется, когда она закидывает сумку на плечо. — Если подумать, на самом деле нет большой разницы между тем, что делаешь ты, и тем, что делаю я.

Я оглядываю сцену. Красные занавесы и рояль.

— Это совершенно другое… — Я спорю.

— Почему?

Я ухмыляюсь.

— Я играю в футбол, Элли.

— И что?

— И… — Я качаю головой. — Одно — это футбол, а другое —… небольшое представление на сцене.

Ее лицо искажается.

— Разве не в этом суть футбола?

— Нет, — возражаю я. — Спорт — это стратегия и предвидение хода противника еще до того, как это произойдет. Мне приходится усердно тренироваться, чтобы делать то, что я делаю.

Она усмехается, скрещивая руки на груди.

— А я нет?

Я становлюсь выше. Я не могу ошибаться в этом.

— Я хожу в спортзал пять раз в неделю.

— Я тоже. Ты собираешься стоять здесь и утверждать, что актеров не подвергают критике за каждую деталь их внешности? Что ни говори, меня, вероятно, оценивают больше, чем тебя.

— Хорошо… — Я моргаю, сбитый с толку логикой ее рассуждений. — Но моя команда рассчитывает на то, что я буду в форме. Я должен быть в том месте, в котором меня ждут и в определенное время, иначе все пропало.

— Я должна попадать в каждую реплику, запоминать каждое слово из своих реплик плюс реплики всех остальных, — говорит она твердым, как скала, голосом. — Я должна жить и дышать этим местом в течение нескольких недель перед премьерой, потому что если я этого не сделаю, то все заметят каждый пропущенный шаг, каждую пропущенную реплику, и моя команда будет судить меня за это — так же, как и тебя. Ты запоминаешь несколько стратегий, каждые выходные выходишь на поле и выступаешь перед публикой. Это одно и то же.

— Но люди уважают и восхищаются тем, что я делаю, гораздо больше, чем тем, что делаешь ты, — огрызаюсь я.

Элиза улыбается.

— Не хотелось бы тебя огорчать, Джуниор, но в этом зале всегда аншлаг. Можешь ли ты сказать то же самое о стадионе?

Я открываю рот, чтобы возразить, но ничего не выходит. Мое горло сжимается, заставляя подчиниться малейшему щелчку ее языка.

— Это зрители дают ему жизнь, не так ли? — продолжает она, ее тон намного мягче. Почти успокаивающе, как будто она залечивает рану. — Мы с Грантом просто репетировали, пока не появился ты и не воплотил это в реальность. Без толпы, которая кричит на тебя, это просто потасовка, я права?

Полный гребаный удар хлыстом.

— Точно…

Она снова улыбается мне и протягивает свою бутылку воды.

— Видишь? Не так уж сильно отличается.

Я беру воду, чувствуя внезапную сухую жажду.

— Да, — соглашаюсь я. Я отвинчиваю крышку и делаю большой глоток.

— Кстати… спасибо, что ввел свое имя в мой телефон как Большой Член Морган, потому что это было бы нетрудно объяснить моему отцу или еще кому-нибудь…

Я смеюсь, как только она это произносит.

— Это было забавно. Ты смеялась, признай это.

— Ты задница. — Она прищуривает глаза. — Я, наверное, хихикнула. Немного.

— Сойдет и это. — Я возвращаю ей бутылку. — Пойдем?

— Зависит от того, куда мы направляемся.

— У меня есть несколько идей за пределами кампуса, — поддразниваю я. — Это не дойдет до тренера, я обещаю.

— Ты уверен? — она спрашивает.

Я рисую крестик у себя на груди.

— Клянусь сердцем.

Ее взгляд опускается на мое тело, и я знаю, что она думает о том, что было раньше. Черт, я не мог перестать думать об этом с тех пор, как ее палец коснулся моего члена. Я чуть не подрочил в ту секунду, когда она вышла из раздевалки, но не стал на случай, если она снова прикоснется к нему.

Кого я обманываю? Конечно, она собирается снова прикоснуться к нему сегодня вечером.

Я Джуниор, блядь, Морган.

— Пошли, — говорю я, улыбаясь при мысли о том, как ее пальцы обхватывают мой член.

Глава 6

Элиза

МЫ ВЫХОДИМ во двор. Сегодня здесь многолюдно, люди наслаждаются теплым вечером, тусуются и веселятся. Я натягиваю капюшон толстовки на голову и надеваю солнцезащитные очки. Солнце давно зашло, но я не могу рисковать, что меня увидят на улице с Джуниором. Я даже притормаживаю, чтобы держаться как минимум в двух шагах позади него на тротуаре.

Джуниор разворачивается и идет задом наперед, не сводя с меня глаз.

— Элли, какого черта ты делаешь? — спрашивает он, широко улыбаясь.

— Повернись, — рявкаю я.

— У тебя такой вид, будто ты присматриваешься к месту.

— Я не присматриваюсь, а проявляю осторожность. — Он внезапно останавливается, и я натыкаюсь на его мощную грудь, чуть не сбивая солнечные очки с носа. — Джуниор!

— Элиза Пирс! — кричит он. — Смотрите, куда идете, леди!

Я отпрыгиваю назад, увеличивая расстояние между нами на несколько футов.