— Гм, тут такое дело, — вздохнул Матвей, — с тобой желает переговорить отец Вики. Пётр Иванович попросил парней тебя к нему привезти, а они всё поняли в меру своего скудного ума. Надеюсь, ты не против со мной проехать и пообщаться с господином Самойловым?

— Это из-за того, что девушка меня объявила своим парнем? — поинтересовался я.

— А разве это не так? — вопросом на вопрос, ответил Матвей.

— Смотря как на это посмотреть, — хмыкнул я.

— Тогда погнали? — мой собеседник вопросительно на меня посмотрел, а потом кивнул в сторону джипа.

— Хорошо, — согласился с его предложением, понимая, что беседы с родителем девушки не избежать.

До ресторана доехали за десять минут, при этом в джипе висела напряжённая тишина. Быстров даже музыку выключил, давая мне возможность поразмыслить. Если правильно понимаю, то господин Самойлов стоит во главе клана, занимающегося различными делами и часть из них носит криминальный или около криминальный характер. Слишком уж некоторые моменты явные, в том числе и демонстрация возможностей. Одна больница чего стоит! Или это такой бизнес? Не, не смешите мои тапки! Братков на своём веку повидал, их легко отличаю от обычных граждан. А если вспомнить, что родитель дочурку желает вывести в светское общество, но самому туда путь заказан, то вывод очевиден. Он точно из авторитетов в этом мире. Ещё и поэтому-то Вика ведёт себя так свободно и независимо, не боится ничего и никого. Вот в этом она не права, дураков и идиотов хватает. Почему ей доходчиво не объяснили? Из-за её характера? Так она показалась мне далеко не дурой. Впрочем, не удивлюсь, если её негласно охраняют и не те быки, которые меня поджидали у общаги.

— Приехали, — произнёс Матвей, подумал и продолжил: — С плеча не руби, но и врать не пытайся. Если враньё наружу всплывёт, то сделаешь себе хуже.

— А какой смысл? Грехов за собой не чувствую.

— Ну-ну, святая наивность, — усмехнулся Быстров. — Пошли, не будем заставлять господина Самойлова ждать.

Ресторан впечатляет, но он расположен не на одной из центральных улиц. Вряд ли тут много посетителей бывает, да ещё на двери немного выцветшая табличка весит. Судя по некоторым признакам, её никогда не переворачивают и не снимают. Так вот, на ней написано, что мест нет, а вход строго по клубным картам. Швейцар-вышибала распахнул перед Быстровым дверь, на меня даже не глянул. Ну, понимаю, я для служителя кабака никто. Матвей ни слова не сказал, только кивнул и быстрым шагом направился в один из залов. Как только вошли, то к нам подошёл официант и шепнул:

— Чего так долго? Пётр Иванович уже пару раз уточнял, почему гость задерживается.

— Саня, это не твоего ума дела, — хмыкнул Матвей и обратился ко мне: — Алексей, идём!

Каюсь, я в этот момент засмотрелся на небольшую сцену, где собиралась начать или продолжить выступление певица. На девушке минимум одежды, зато множество татуировок. При этом часть из них посвящена блатному миру и просто так их не наносят. Бывшая зечка? Возможно и так, но это ничего не значит. В места не столь отдалённые попадают не только за преступления, случаются подставы и банальные ошибки. Не хочу эту тему развивать и об этом думать. Знаю только, что если ты человек с большой буквы, то всегда и везде им останешься. Матвей подвёл меня к столику, в окружении нескольких лимонных деревьев, как бы отгораживающих ото всех, кто тут находится. Сидящий мужчина с прищуром на меня посмотрел, но я его взгляд выдержал, мысленно оценивая родителя девушки. Господину Самойлову под пятьдесят, седина на висках, небольшой шрам над бровью, волевой и хищный взгляд. За дочурку точно горло перегрызёт.

— Алексей Голицын, правильно? — поинтересовался сидящий за столиком.

— Да, добрый вечер, — ответил я, не став лукавить, что до одури рад знакомству.

— Меня зовут Пётр Иванович, я отец хорошо тебе известной Виктории, — медленно произнёс мой визави и кивнул на один из стульев: — Присаживайся.

Я устроился за столиком, отметив, что тот накрыт на три персоны, а висящая на спинке пустующего стула дамская сумочка подсказывает — дама куда-то отошла. Неужели сейчас заявится Вика и начнёт спектакль, что от меня без ума и мы с ней парочка? Хотя, сам же решил ей подыграть. Очень она жалостливо просила.

— Выпьем? — предложил Пётр Иванович и по сторонам оглянулся, хмыкнул и добавил: — Пока есть такая возможность.

Он чего-то или кого-то опасается? Похоже, я немного ошибся и вскоре появится мать Виктории. Получается, мне устроили смотрины. Н-да, неожиданно, но становится интересно, чем всё закончится. Правда, вариантов немного. Их такой зять точно не устроит, особенно, если заикнусь, что жениться не планирую. Интересно, меня попытаются прямо под столиком прикопать или выведут ну улицу? С одной стороны смеюсь, но толика правды в этом есть. А певица на сцене запела старинный романс, при этом её голос оказался дивно хорош. Вот только наряд не соответствует образу.

— Мне доктор запретил, — осторожно ответил я и потёр грудь, — сказал, что пока не восстановлюсь ни-ни.

— Жаль, — вздохнул Самойлов.

Продолжить он не успел, раздался цокот каблучков и к столику подошла эффектная дама. На вид лет тридцать, стройна и только мелкие и почти незаметные морщинки вокруг глаз свидетельствуют, что женщине больше лет, чем кажется. Поспешно встал и склонил голову, отметив про себя, что с Викой они очень похожи.

— Здравствуйте, я Алексей Голицын, — представился женщине, внимательно меня изучающей.

— Добрый вечер, меня зовут Евгения Михайловна, — произнесла дама и улыбнулась. — Лёша, давай обойдёмся без официальных расшаркиваний. Мы с мужем люди простые, титулов не имеем.

Пожалуй, она поопаснее Петра Ивановича, такое первое впечатление. Или это заранее спланированный спектакль?

— Как вам угодно, — ответил матери Виктории.

— Вот и договорились, — садясь за столик, сказала Евгения Михайловна. — Алексей, ты же должен понимать озабоченность родителей, когда дочь сообщает, что она в отношениях.

Молчу, спорить нет смысла. А мама Вики начинает плести кружева, как они заботятся о дочери, переживают и первому встречному её отдавать боятся. Господин Самойлов с улыбкой слушает супругу, время от времени подозрительно кидая на меня взгляды.

— У вас всё серьёзно или это спонтанное увлечение? — задаёт вопрос Евгения Михайловна.

При этом наши тарелки девственно чисты, покушать никто не предложил, хотя закуски принесены.

— Если бы ответил положительно, то соврал, но отрицать ничего не возьмусь, — осторожно ответил я.

— И как это понимать? — прищурился Пётр Иванович, у которого чуточку шрам побелел.

— Думаю, что не готов сделать предложение руки и сердца, а Виктория его не примет, если предложу ей кольцо, — отвечаю, но потом добавляю: — Обеспечить вашу дочь на сегодня не в состоянии и это понимаю. Конечно, кто-то скажет — с милым рай в шалаше. С таким утверждением согласен, при условии, что шалаш — особняк, возле которого стоит пяток дорогих авто, а бытовые проблемы таковыми не являются.

— Другими словами, ты намекаешь на то, что нам об этом следует позаботиться? — сжал кулаки господин Самойлов, а его глаза превратились в щёлочки.

— Дорогой, ты не понял, — усмехнулась Евгения Михайловна, — молодой человек говорит, что сначала желает встать на ноги. Алексей, я верно поняла?

— Да, — кивнул, а сам продолжил: — В ваших глазах, я нищий студент, живущий в общаге и за душой ничего не имеющий. И это очевидно и спорить глупо. Как сумеете доверить свою дочь? Только если убедитесь в моей надёжности и что сумею её обеспечить, но на это потребуется время.

— Сколько? — поинтересовался отец Виктории.

— Сложно сказать, — чуть пожимаю плечами. — Есть десяток идей и проектов, про которые рано говорить. В том числе и учёба не на последнем месте.

— А какое место у тебя занимает Вика? — поинтересовалась госпожа Самойлова.

— Она вне конкуренции, — спокойно ответил я и ни грамма не покривил душой.