Комната погружается в тишину после моих слов.

— К чему ты клонишь? — Наконец спрашивает младший Гринвальд.

— Готов поспорить, что вы двое думаете о том, как бы выдать Сашу замуж ради выгодных связей, — говорю я, отталкиваясь от двери и шагая к ним. Сажусь на свободный диван, даже не дождавшись приглашения. — Я могу быть активом или пассивом. В зависимости от того, как вы на это посмотрите.

— И что же может предложить нам кто-то вроде тебя? — С насмешкой спрашивает сын.

— Голоса и предмет для гордости, — говорю я.

С тех пор как Кэш рассказал мне о семье Саши, я ожидал чего-то подобного и продумал все до мелочей. Я знал, что эти люди никогда не захотят, чтобы я был с их дочерью, не из-за беспокойства за нее, а из-за того, что потеряют разменную монету. Для них Саша — это всего лишь инструмент для достижения целей.

— У нас достаточно поддержки, — возражает отец Саши. — Все, что мы сделали для этого великого штата, хорошо известно.

— Что вы сделали? Скажите, мистер генеральный прокурор Гринвальд, вы вообще знаете, кто ваши основные избиратели?

Он презрительно смеется.

— Преступность снизилась по всему штату, особенно в Остине. Недавно мы разоблачили и ликвидировали крупную сеть торговли людьми! У нас надежная база среди среднего класса и элиты. Я давно в этом деле, парень. Знаю, что делаю.

— Преступность снизилась, но не благодаря вам, — говорю я, усмехнувшись. — В полиции Остина полно продажных копов. К слову, некоторые из тех торговцев людьми, о которых вы говорите, были полицейскими. И вовсе не они разрушили сеть торговли людьми, а «Steel Order», среди прочего. Мы избавились от «Broken Chains», одной из самых жестоких группировок на юге. Вы выглядите хорошо только благодаря нам. Что до голосов, да, вы имеете поддержку элиты, но это лишь малая часть избирателей Техаса.

— Что ты вообще знаешь о демографии избирателей? — Скептически спрашивает Дэвид.

— Знаю, что большинство избирателей Техаса — рабочий класс и жители пригородов. Знаете, кто заботится о снижении преступности? Мамы, водящие детей на футбол. И кого больше уважает рабочий, который пашет по восемьдесят часов в неделю, чтобы прокормить семью, — вас или механика из местного бара, который, кстати, состоит в мотоклубе? Кому они доверяют больше — политикам, которые повышают налоги, или мотоклубу, который спонсирует бесплатные обеды в приютах и молодежных центрах, чтобы их дети не попадали на улицы?

— К чему ты ведешь? — Уже с покрасневшим лицом спрашивает отец Саши.

— С тех пор как наш нынешний президент, Прист, возглавил клуб, мы открыли дюжину новых отделений по всему Техасу и еще несколько в Луизиане. У нас больше двух тысяч членов. Преступность по всему штату упала, особенно в Остине. К чему я веду, сэр, так это к тому, что без «Steel Order», который за кулисами создает стабильность в Остине и по всему Техасу, предвыборная кампания вашего сына — да и ваша карьера — обречены. Как думаете, что случится, если мы обнародуем доказательства того, кто на самом деле остановил торговцев людьми и уничтожил «Broken Chains»? Вы присваиваете наши заслуги, мистер Гринвальд. Что скажет общественность, если узнает правду?

Оба мужчины краснеют от злости, и я мысленно хлопаю себя по плечу. Рискованный ход, но, похоже, ночные исследования, начинают приносить плоды.

— Ты не сможешь обнародовать что-либо, не признав, что сам нарушил закон. Ты блефуешь, — рычит генеральный прокурор.

— Возможно, но вы не сможете посадить весь клуб, и у вас не будет доказательств против конкретных людей. А что скажет народ о генпрокуроре, который охотится на тех, кто приносит пользу? Мы победим в суде общественного мнения, а ведь мы оба знаем, что именно он решает судьбу выборов. В наши дни выборные должности выигрываются или проигрываются в медиа. Если вы пойдете против нас, вы только дадите нам платформу, чтобы разоблачить вас и вашего сына. Готовы ли вы рискнуть?

— Так чего ты хочешь? — Спрашивает Дэвид, вставая и начиная нервно ходить по комнате.

— То, о чем я говорю с самого начала. Сашу, — отвечаю я.

— А что получим мы? Должна быть какая-то выгода для нас, — спрашивает он, переходя в режим переговоров, как истинный юрист.

Я делаю паузу, притворяясь, что обдумываю, хотя на самом деле мы все уже обсудили с моими братьями по клубу на собрании накануне. Как и обещал, Кэш сдал меня президенту клуба, и у Приста нашлось что сказать. Но он всегда был справедлив и выслушал меня. Все могло бы сложиться иначе, если бы это произошло до того, как он встретил свою невесту Скай. Но теперь Прист знает, что такое любовь. Вместе с Найтом, Рипером и Кэшем они помогли мне разработать план на случай такого сценария.

— Вы оставите Сашу в покое и позволите ей жить так, как она хочет, с кем хочет. Взамен мы позволим вам и дальше приписывать себе заслуги «Steel Order». И сделаем публичное заявление о том, что Гринвальды имеют нашу полную поддержку на выборах.

Напряжение в комнате становится таким ощутимым, что его можно разрезать ножом. Вижу, что они явно не ожидали такого поворота. Возможно, они думали, что смогут обойтись поддержкой богатых спонсоров и связями, которые наработали за свою карьеру. Но теперь им становится ясно, что этого будет недостаточно, учитывая, сколько коррупции в городе.

— Ты будешь хорошо к ней относиться? — Неожиданно спрашивает отец Саши. Я удивлен. Я не сомневался, что он любит дочь, но не ожидал, что его действительно волнует ее благополучие. Думал, он будет заботиться только о карьере сына.

— Я люблю ее. И сделаю для нее все. Я принадлежу ей так же, как она — мне, — отвечаю я, глядя ему прямо в глаза, чтобы он увидел, что я говорю искренне.

Он кивает, прежде чем сказать:

— Тогда уходи.

Я бросаю взгляд на брата Саши, который смотрит на меня с невыразительным лицом, но его плечи немного расслабляются, и я принимаю это за знак согласия с отцом. Я встаю, направляюсь к двери, удерживая себя от того, чтобы бросить какую-нибудь колкость, хотя очень хочется.

Когда выхожу из кабинета, меня встречает взволнованная Саша, нервно шагающая туда-сюда у лестницы. Она тут же смотрит на меня, ее глаза полны беспокойства. Она бросается ко мне и, остановившись, начинает осматривать меня, словно проверяя на наличие ран.

— Ты цел? — Шепчет она, проводя руками по моему телу. Ее прикосновения вызывают у меня бурную реакцию. — Конечно, нет. Мой отец бы тебя не тронул. По крайней мере, физически. Что он сказал? Он угрожал тебе? Клубу?

— Да, — говорю я с улыбкой. — Твой брат тоже был там.

— Ты про Дэвида?

— Он тот, кто баллотируется в губернаторы? — Она кивает. — Тогда да, он был там.

— Боже, Дэвид не лучше отца. Что они сделали?

— Предложили деньги, чтобы я исчез, — говорю я, обнимая ее за талию и притягивая к себе. — Как думаешь, сколько они готовы были бы заплатить?

Ее глаза наполняются болью, но она не пытается вырваться из моих объятий.

— Много. Думаю, как минимум миллион, — говорит она, и я свистом выражаю свое удивление, смеясь от абсурдности ситуации.

— Ты должен взять эти деньги, Риот, — серьезно говорит она.

— Саша…

— Я не буду тебя ненавидеть, обещаю, — шепчет она.

Я прижимаюсь к ней лбом, вдыхая ее сладкий цветочный аромат, от которого мое сердце всегда начинает биться быстрее.

— Малышка, неужели ты думаешь, что я позволю кому-то подкупить меня, чтобы я ушел от тебя?

— Риот…

— Я не сдамся без боя, Саша. Деньги я всегда могу заработать. Но ты у меня одна, — говорю я, нежно касаясь ее губ своими. — Я сделаю все, чтобы ты была со мной. Я заслужу право быть с тобой. Я люблю тебя.

ГЛАВА 8

Саша

У меня в голове миллион вопросов. Пока мы отъезжаем от дома, в котором я выросла, я ломаю голову, что же произошло между Риотом, Дэвидом и моим отцом. Риот отсутствовал так долго, что я уже была уверена: отец что-то с ним сделал. Мои попытки ворваться в офис были пресечены Беном и мамой, которая подошла ко мне сразу после того, как Риот отправился на встречу с отцом.