Павлу тоже было очень интересно, что Жози там надо было, и прерывать его он не собирался.

— «Как же я должна тебе ответить, мужлан?! — подумала Белокурая Жози. Но тут разбойник отстранился, и она ахнула. Известный на всю округу Поль Хладнокровный был невысок, но ладно сложен и отчаянно красив. Тёмные глаза сверкали умом и страстью».

Алексей порадовался, что пока всё идёт хорошо, хотя понимание происходящего у него отсутствовало напрочь.

— «Дамочка, ваш план был раскрыт, а ваш глупый Анри сейчас схвачен нами и сидит в плену. Так что попрошу без лишних слов проследовать за мной.

Мир поплыл перед Жози. Первая встреча взглядов, первое соприкосновение рук, первая прогулка, первое объятие, первый поцелуй в губы, первый поцелуй не в губы, вся жизнь прошла мимо. Ах, мой милый-милый Анри, — думала она, когда они вошли в дом, что служил прибежищем этим оторванным от светской жизни людям».

— Ставлю на тройничок.

Алексей подавился последними словами и посмотрел на невозмутимого Павла, надеясь, что ослышался. Ответом ему был взгляд в упор.

— Что? — ну точно ослышался.

— Тройничок. У них будет. С Полем.

Желание кинуть книгу в Павла Алексеем было подавлено с трудом. Он начал мысленно уговаривать себя, что сможет вынести это испытание. В конце концов, книжка не такая и толстая.

— «Несильное подталкивание в благородную спину, и Жози увидела своего милого Анри. Но, боже мой, он связан и крепко привязан к стулу. Его лицо с благородными чертами бледно, а волосы, обычно уложенные в мужественную причёску, растрёпаны. (Алексей ощутил слабое беспокойство за Анри, но не особо сильное). Поль Хладнокровный запер дверь и повернулся к пленникам.

— Значит так, дамочка. Сейчас вы мне всё расскажите, и я отпущу вашего дружка — его глаза хищно сверкнули. Вдруг его взгляд опустился ниже — в вырез корсажа, что скрывал манящие упругости».

Последнее предложение Алексей перечитал дважды — один раз про себя, опасаясь, что не так понял.

— «А вы довольно милы, дамочка, — протянул Поль.

Белокурая Жози подошла к связанному Анри и упала в обморок к нему на его крепкие колени, не раз служившие ей опорой.

— Да как вы смеете такое говорить! — вскрикнула она. Боже, какое оскорбление.

И тут вмешался её защитник, ее благородный рыцарь Анри:

— Только такой мужлан как вы, видя столь прекрасную леди, способен думать о каком-то банальном сборе сведений».

— Да, не о сведениях надо тут думать…

Алексей кинул на него непонимающий взгляд. Он радовался, что пока всё шло прилично, хотя он совсем потерял нить повествования и был близок к тому, чтобы засомневаться в своём французском.

— Дальше? Дальше что?

Что ж, выбора ему Павел не оставлял, и Алексей вернулся к книге.

— «Глаза Поля быстро темнели, казалось, сама благородная ярость рвётся из глубины его сердца, но он только тихо молвил своим рокочущим голосом:

— Действительно, как я мог упустить твою красоту, душка.

Он подхватил Белокурую Жози руками, мускулы которых извивались подобно змеям, и посадил её ровнее на Анри.

— Крошка, простишь ли ты меня? — и грубыми, но нежными губами он припал к её, словно сковывая друг друга железными цепями.

— Боже мой, — подумала Жози, — боже мой. В такой глуши и такая душа!

Всем пылким сердцем отдаваясь влекущей страсти, она упала на Анри и почувствовала его сильные чувственные губы на своей бархатной коже шеи».

Алексей начал понимать, о чем говорил Павел. Ему очень хотелось прекратить переводить и прикрыть руками горящие щеки. Павел покашлял, сидя под своими одеялами, и Алексей предпринял отчаянную попытку:

— Может, ты всё же решишься потренироваться во французском, — он протянул ему книжку.

— Нет. Мне и на русском неплохо. У тебя хорошо получается переводить. Очень… литературно.

Алексей оттёр ладони об штаны.

— «Поль Хладнокровный оторвался от сладкого нектара:

— Кажется, я был груб. Как я мог быть так несправедлив к моему собрату по жезлу?

И грубый, но благородный разбойник разрезал путы прекрасного Анри. Тот сразу же страстными объятиями прижал к себе два трепещущих тела и встретил взглядом два других взгляда: тёмно-серые омуты и сверкающий на солнце мёд. Жози испустила самый сладостный звук, слышанный обоими мужчинами, и заскользила между ними».

Больше Алексей не выдержал. Он бдительно следил за тем, чтобы глаза бегали по строчкам, и прочёл следующее:

— «Дверь домика распахнулась. Раздались ржание коней и звон шпаг. В комнату ворвались стражники. Они несколько дней без сна и отдыха мчались в погоне за главарём. Они поразили всех разбойников на стоянке. Стражники повязали Поля Хладнокровного и спасли Белокурую Жози и Анри. Старшина стражников укрыл своим плащом Жози и упрекнул Анри за недостаточную осторожность».

— Эй! А где?! — разочарование Павла вышло неожиданно громким.

Он потянулся забрать книжку.

Ладони у Алексея снова взмокли. Он всё же надеялся, что брат не заметит резкую смену стиля, но и в этот раз ему не удалось провести его.

— Ты плут. Отдай сюда книгу.

Вместо этого Алексей поднял книжку высоко над своей головой.

— Ты заставляешь меня вылезти из-под тёплого одеяла. Ты бессердечен, Алексей.

Слова подействовали. Алексею снова стало стыдно, хотя, казалось, куда уж больше, и он виновато отдал роман Павлу.

Павел забрал книжку и быстро листал, ища нужный момент.

— «…сладостный звук, слышанный обоими мужчинами, и заскользила между ними».

Глянул выразительно на ёрзающего на стуле Алексея.

— Возможно, моё знание французского не так хорошо…

— Будешь исправлять моё.

И Павел в манере человека, что учил французский по словарю и не знает части используемых автором возвышенных идиом, но легко находит им замену, прочитал вслух про то, как зажатая между двумя прекрасными мужчинами Жози предалась плотским радостям двойного и местами одновременного соития, и что упругие груди всё-таки выскочили из корсажа, а сам корсаж был зашвырнут далеко в угол, так же как и штанцы обоих стойких солдатиков.

И про то, что сделали они это не один раз и отдавались своим порочным, но сладостным страстям до самого рассвета, а когда Жози утомилась и уснула на меховом плаще Поля, то двое мужчин нашли, чем себя развлечь, словно два капитана, держащиеся за оба своих штурвала.

— Конец главы, — Павел прикрыл книгу и посмотрел на Алексея.

Алексей окончательно сгорел ещё на двойном соитии, а потому, не пытаясь более держать достойный вид, склонился к коленям и прикрыл голову руками.

Павел слегка постучал ему книгой по затылку.

— У тебя бесстыдно горят уши. Ты там что, к штанам прилип?

Алексей осторожно приоткрыл лицо и повернул голову. Посмотрел на него влажным глазом. Павел с интересом заглянул.

— Ты иногда путаешься в числительных, — запинаясь на каждом слове, сказал Алексей

— Где, например? Где было два, а не один?

Алексей молча кивнул.

— Там было два. Я ничего не путал. Хочешь — сам почитай.

И тут в глазах у Павла мелькнуло что-то бесинковое, но склонившийся к своим ногам Алексей ничего не заметил. Павел наклонился с кровати, сунул руку Алексею между коленями и прислонённым к ним животом и коротко жамкнул. Тут же быстро убрал руку с небольшим смешком.

— Это называется отдрочить другому. Их было двое, и они отлично справились.

Дёрнулся Алексей от испуга и неожиданности так, что чуть не упал вместе со стулом. Прикрыл пах и смотрел куда угодно, только не на Павла. Тому стало очевидно его состояние, а потому Алексею было ужасно стыдно. Сам ещё так книжками этими возмущался, а тут такое.

Павел негромко рассмеялся. Ему было проще — одеяло спасало. Впрочем, ему тоже было не сильно удобно.

— Подождёшь, когда упадет, или сейчас прочь побежишь?

Посмотрел на Алексея, который чуть не плакал от стыда.

— Ну, должны же братья хоть когда-нибудь вместе поозорничать определённым образом. Пусть даже просто чтением книжек.