— Мотив … — наморщил лоб Барсукот. — У Волка … Ты имеешь в виду, он что-то такое напевал, когда подстерегал и убивал Зайца? Типа «ау-у-вау-у-у-у-у!..»?

— Я имею в виду — мотив, — строго сказал Барсук и остановился на пороге бара «Сучок». — Мотив — конкретная, чёткая причина, которая побуждает преступника к преступлению, делает преступление выгодным. Кому было выгодно убить Зайца?

— Волку … — неуверенно сказал Барсукот.

— Волку это было невыгодно. Сам посуди — разве один вкусный ужин стоит того, чтобы потом много лет просидеть в тюрьме? Странно всё это. Нелогично. Иди-ка ты в бар один, а я лучше сбегаю к Зайчихе, задам ей пару вопросов.

— Зачем тревожить вдову лишний раз? — удивился Барсукот. — Она ведь вчера сказала, что Волк угрожал Зайцу …

Но Барсук Старший уже засеменил прочь по тропинке.

Барсукот удивлённо посмотрел ему вслед, пожал плечами и зашёл в бар «Сучок».

Посетители бара встретили его аплодисментами.

— Мы всё уже знаем! — восторженно взвыл койот Йот. — Поздравляем с успешным раскрытием преступления!

— Как вы ловко подловили Волка на лжи! — заулыбалась Лисичка, сидевшая за барной стойкой.

— Ква-подписывайтесь на самые свежие ква-ква-новости по ква-каунту! — загалдели лягушки. — Оставайтесь-ка-ква в нашей сети! Подключайтесь-ка-ква к нашей сети! Вы-ква будете первыми узнавать-ква о преступлениях-ква и наказаниях-ква Дальнего Леса!

— Молоко для героя в подарок от заведения. — Официант Йот поставил перед Барсукотом огромную миску. — А теперь — живая музыка в стиле плеск-треск!

Диджей Бобёр шумно вынырнул из корыта с водой, окатив деревянную сцену фонтаном брызг.

— Браво-о-о! — заверещал Йот. — Па-а-а-приветствуем диджея Бобра а-а-аплодисментами!

— Бо-бёр! Бо-бёр! — завопили, засвистели и захлопали посетители бара.

Койот Йот протянул диджею вязанку сухих веток. Бобёр, поклонившись, вставил её себе в рот, после чего принялся подпрыгивать в корыте, расплёскивая воду, и ритмично перекусывать ветки, разбрасывая по сцене древесные обломки и щепки.

Барсукот машинально задёргал хвостом в такт музыке. Глаза его были полуприкрыты, как всегда, когда он лакал молоко, а откуда-то изнутри — Барсукот и сам не вполне понимал, откуда именно, но считал, что скорее из живота, — доносилось урчание на четвёртой громкости блаженства.

— Плеск-треск! — взвыл официант Йот и забился в страшных конвульсиях, которые он почему-то считал танцем.

Барсукот приоткрыл один глаз и нахмурился. Его урчание резко переключилось на нулевую громкость блаженства — то есть полностью смолкло. Что-то неправильное было в танце койота Йота. Что-то вообще было с койотом не так. Барсукот снова прикрыл глаза и попытался понять, что именно. Перевозбуждение? Нет. Койот всегда был слегка на взводе. Конвульсивные дрыганья? Тоже не то. Койот так всегда танцевал. Но радость, радость, сквозившая в каждом движении Йота, — вот эта радость не давала Барсукоту покоя. Барсукот потеребил лапой свои густые усы-вибриссы. Его вибриссы обычно были очень чувствительны. Его вибриссы чувствовали пространство. Его вибриссы чувствовали угрозу. Его вибриссы чувствовали подвох … Внезапно он понял — и шерсть вздыбилась у него на загривке. Он отодвинул от себя миску с недопитым молоком и поманил официанта Йота пальцем. Тот сразу прервал свой дёрганый танец и подошёл к столику Барсукота.

— Чего изволишь? Сегодня всё что угодно, в подарок от заведения для доблестных полицейских Дальнего Леса!

— Изволю задать вопрос, — сказал Барсукот серьёзно. — Покойный Заяц — он ведь был твоим другом?

— О да, мы с Зайцем были лучшими друзьями, — кивнул койот и отвёл глаза.

— Тогда почему ты такой довольный? — Зрачки Барсукота сузились, превратившись в две тонкие зелёные линии. — Ведь у тебя горе. Вчера сожрали твоего лучшего друга. Разве не так?

— Я просто доволен, что полиция поймала преступника, — заскулил Йот. — Жестокого убийцу, который зверски сожрал моего друга! А что такого? Разве койоту нельзя порадоваться, что справедливость восторжествовала?!

— Желаете капустного сока? — спросила Зайчиха дрожащим голосом. В Зайчихе всё было немного дрожащим, не только голос, — и мех на хвосте, и белёсые ресницы, и лапы, и чуть розоватые, как будто полупрозрачные уши.

— Пожалуй, — кивнул Барсук. — Немного капустного сока не повредит.

— А вот у нас его нету, — сказала Зайчиха с вызовом. — Ни капустного, ни морковного. Мы бедные. Зайчатам хронически не хватает витаминов. А теперь, когда мы потеряли нашего дорогого … — она всхлипнула, — кормильца, нам конец. Мы голодаем. Наша нора не утеплена и слишком мала для такого количества зайчат! — Она указала дрожащим пальцем на люльку с пищащими серыми меховыми комочками, вокруг которой с визгом носились зайчата постарше. — Мы обречены. Разве что чудо спасёт нашу семью.

— Чудо спасёт нашу семью, — раздался голос Зайчихи из-за спины Барсука, и его усы и шерсть немедленно встали дыбом, потому что сама Зайчиха по-прежнему была прямо перед ним. — Мы обречены. Разве что чудо, — с хнычущей интонацией повторил голос.

Барсук опасливо обернулся. Позади него стояло нечто конусообразное, накрытое тёмной тряпкой.

— Нора не утеплена, — послышался голос Зайчихи из-под тряпки.

— Что … это?! — выдавил из себя Барсук Старший.

— Не что, а кто, — обиженно поправила его Зайчиха, подошла к конусообразному предмету и сдёрнула тряпку.

Под тряпкой обнаружилась клетка, а в ней — взъерошенный скворец, который с любопытством уставился на Барсука Старшего.

— Проживаете в тесной норе вместе со скворцом? — спросил Барсук.

— Приютили сиротку, — сказала Зайчиха. — По-вашему, если мы бедные и несчастные, мы не имеем права брать в семью других несчастных?

— Ничего такого я не имел в …

— Между прочим, — перебила его Зайчиха, — Мышь Психолог считает, что общение бедных детёнышей разных видов помогает им всем гармонично развиваться.

— В тесной норе вместе со скворцом, — изрёк скворец голосом Барсука Старшего. — Ничего такого я не имел.

— Потрясающе! — Барсук подошёл к клетке. — Какой талант звукоподражания!

— Да, наш Скворчонок очень способный.

— А почему он в клетке, ваш способный Скворчонок?

— Мы решили, что, даже несмотря на тесноту, мы обязаны выделить ему отдельное личное пространство, — с гордостью сообщила Зайчиха.

— А почему клетка была накрыта тряпкой? — не унимался Барсук.

— Это что, допрос? — оскорбилась Зайчиха.

— Это мирная беседа о том о сём, — ответил Барсук. — Просто мне любопытно, для чего нужна тряпка.

— О том о сём, — сказал Скворчонок голосом Барсука. — О том о сём, томосём, томосём, томосёмто, мосёмто, мосёмто, мосёмто …

— Клетка была накрыта, чтобы он хоть немного помолчал. — Зайчиха взялась за тряпку. — В темноте он говорит меньше.

— Погодите, не накрывайте, — попросил Барсук. — Я хотел бы с ним побеседовать.

— Побеседовать, — повторил Скворчонок. — Побеседовать с ним, побеседовать …

— Это невозможно, — покачала ушами Зайчиха. — Он способен только повторять за другими.

— Вот это-то мне и нужно. Вы говорили, что незадолго до убийства Волк приходил к вам в нору и угрожал вашему покойному мужу. Значит, Скворчонок может повторить эти его угрозы?

— Значит, может, — подбоченилась Зайчиха. — А мне вы не доверяете?

— Ну что вы, — успокоил её Барсук. — Просто заячья память — это такая, знаете ли, сложная штука. Вам может казаться, что вы очень хорошо что-то запомнили, а на самом деле всё было не совсем так …

— Заячья память — совершенно простая штука! — возмутилась Зайчиха. — Но раз полиция мне не доверяет — пожалуйста. Угрозы Волка легко можно найти по ключевым словам … — Она повернулась к скворцу и на секунду задумалась. — Я тебя убью, — сказала Зайчиха чётко и внятно.

— Я тебя убью-у-у-у! — включился скворец, и Барсук даже вздрогнул от того, насколько по-волчьи прозвучал голос птицы. — Если ты ещё раз такое выкинешь, я тебя убью и не посмотрю на законы Дальнего Леса! Если ты ещё раз такое выкинешь, я тебя убью и не посмотрю на …