— Тише, начальник, — прошептал Крот. — Мы уже на месте. Убежище — прямо над нами.

— И как это ты его видишь? — Барсукот изумлённо посмотрел вверх, в темноту.

— Я ничего не вижу, — хихикнул Крот. — Я слепой. Но зато я чую. Так что, начальник, — Крот повернулся к Барсуку Старшему, — мне копать вверх?

— На какой высоте над нами убежище? — спросил Старший.

— Метр двадцать, — уверенно сообщил Крот.

— Сколько времени …

— Пятнадцать секунд мне нужно, чтобы прокопать метр двадцать.

— Копай, Крот, — скомандовал Барсук Старший. — Только стремительно. Р-раз — и всё. А ты, Барсукот, как только Крот прокопает, отталкивайся и прыгай туда, вверх, в убежище. Застанем их врасплох.

— Их?.. — удивился Барсукот. — Её, ты хотел сказать?

Он не успел услышать ответ Барсука. Стремительно, как и было приказано, слепой Крот прорыл тоннель вверх, и Барсукот, напружинившись и оттолкнувшись как следует лапами, запрыгнул в убежище.

— Именем закона, Зайчиха, ты … — начал Барсукот, но осёкся. Шерсть у него на спине встала дыбом, а когти сами собой выщелкнулись из пушистых лапок на максимальную длину. Перед ним была не только Зайчиха. Вместе с ней посреди убежища, на груде морковной ботвы, сидел призрак. Невинно убиенная жертва.

— Заяц … — в ужасе прошептал Барсукот. — Тут мёртвый … Заяц … грызёт … морковку.

— Он живой, — пропыхтел у него за спиной Барсук Старший. — А морковка — ворованная. Именем закона Дальнего Леса, — сказал Барсук грозно. — Зайчиха и Заяц, вы арестованы по обвинению в мошенничестве, воровстве и лжесвидетельстве. Надень на них наручники, Барсукот.

— Но откуда вы узнали? — Мышь Психолог восхищённо заглянула Барсуку Старшему в глаза и помешала ему ложечкой сахар в чае.

— Да, откуда же ты узнал, что Зайца вовсе не съели? — спросил Барсукот. — И что он прячется в том самом убежище, где ты когда-то нашёл койота Йота?

— Ха-ха-ха! — Койот Йот затрясся от хохота и выплеснул на себя полчашки чая. — В том самом месте! Ха-ха! Кто мог подумать!

— Зверская логика, — ответил Барсук Старший. — Простая зверская логика. Всё стало ясно после допроса койота Йота — в вину которого я, кстати, ни секунды не верил. Из слов койота следовало, что Заяц на протяжении некоторого времени «мстил Волку за всех загубленных в Дальнем Лесу зайцев» посредством рассыпания поджаренных Волком жуков. Я вас умоляю! Какой из Зайца мститель?! И при чём тут жуки? Совершенно очевидно, что Заяц просто методично бесил Волка. Зачем, спрашивается?

— Чтобы Волк угрожал ему расправой в присутствии ежей и других животных, — ответил Барсукот. — И чтобы после инсценировки убийства все подумали, что именно Волк виновен.

— Вот именно, — кивнул Барсук Старший. — Зверская логика. Затем Заяц просит своего друга койота показать ему убежище, в котором тот прятался в детстве после убийства родителей. Под тем предлогом, что у друзей не должно быть тайн друг от друга …

— Ах-ха-ха! — печально рассмеялся койот. — Какая подлость! Какая низость!..

— … на самом деле Заяц просто хладнокровно подыскивал себе убежище, в котором он сможет спрятаться после инсценировки собственного убийства. Убежище койота Йота показалось ему привлекательным. Укромное, тёплое, удобное место достаточно далеко отсюда. Место, где можно перезимовать со всеми удобствами … Далее, Заяц крадёт еду из бара «Сучок». Совершенно очевидно, что он запасает провизию. А заодно ставит под удар койота Йота — койот в ярости, он злится на Зайца, угрожает — и таким образом становится запасным подозреваемым на случай, если с Волком что-то пойдёт не так. Ну а дальше всё просто. Заяц жертвует пушистым кончиком своего хвоста. Вместе с Зайчихой они подкладывают окровавленный хвост на поляну, приминают вокруг листву и траву, как будто бы там происходила борьба, — одним словом, инсценируют страшную гибель Зайца. Они заранее нанимают Сычей Адвокатов из Ближнего Леса, чтобы те помогли Зайчихе как можно быстрее завладеть логовом Волка … Когда Мышь нарисовала на бересте психологический портрет преступника, мои последние сомнения отпали.

— Но ведь на портрете была Зайчиха, — возразил Барсукот.

— Это ты увидел на портрете Зайчиху — что тоже в каком-то смысле верно, ведь она соучастница преступления. Но лично я увидел не кого иного, как Зайца.

— Неужели они пошли на такое коварное преступление только ради жилплощади? — задумчиво произнёс Барсукот. — А я ещё считал Зайца хорошим парнем …

— Только ради жилплощади, — высказался скворец, изъятый из преступной семьи Зайцев для нужд полиции. — А я ещё считал Зайца хорошим парнем. Неужели они пошли на такое коварное преступление?

— Они утверждают, что пошли на преступление ради зайчат, — сказал Барсук Старший. — От безысходности и от бедности. Потому что зайчатам тесно и холодно в маленькой норке. А логово Волка такое просторное, так хорошо расположено …

— Ради зайчат, — встрял скворец. — От безысходности и от бедности. Потому что зайчатам тесно.

— Но Заяц-то, Заяц! — взвыл койот Йот. — Ха-ха! Ведь он не смог бы вернуться обратно и жить в волчьем логове. Ведь все должны были считать его мёртвым!

— Ха-ха, — поддакнул скворец.

— Возможно, Заяц решил пожертвовать не только кончиком хвоста, но и семейным счастьем ради своих зайчат, — вздохнул Барсук Старший. — А может быть, собирался вернуться весной, перекрасившись в другой цвет, под видом нового зайца. Они с Зайчихой притворились бы, что только что познакомились … Кто знает, что у преступников в голове … — Барсук широко зевнул. — Пора впадать в спячку … Дело сделано, преступники пойманы, Крот и Скат обещали мне к ночи закончить в норе тёплый пол …

— А как будут наказаны Зайцы? И их сообщники сычи? — поинтересовалась Мышь Психолог.

— Зайцы — по всей строгости закона Дальнего Леса. — Барсук Старший снова зевнул. — Лишение свободы и общественные работы. А сычей мы наказать не можем, они граждане чужого леса. Но им будет запрещено переступать либо перелетать нашу границу … Ну всё, ребятки, я домой, спать. — Барсук Старший поднялся.

— Спокойной спячки, учитель! — уважительно сказал Барсукот.

— Спокойной … Что это? — насторожился вдруг койот Йот. — Я слышу лай. Вы слышите, кто-то лает?

— Действительно, лают, — досадливо кивнул Барсук Старший. — Вот только бешеных псов нам в Дальнем Лесу не хватало …

Лай — хриплый, грозный, сварливый — становился всё ближе. Как будто целая стая сорвавшихся с цепи псов неслась по лесу прямо в полицейский участок. Вот уже слышно за дверью их хриплое, частое дыхание. Вот уже ощущается густой, удушливый запах собачьего пота …

— Ры-ы-ы-а-а-а-у-у-у! — Огромный лохматый пёс с порванным ухом ворвался в участок, тяжело дыша и морща влажный, нечистый нос. — Кто тут старший? Я спр-р-р-рашиваю, кто стар-р-рший?!

— Ну я Старший, — спокойно сказал Барсук Старший. — А ты кто такой?

— А я — Мухтар. Начальник службы охраны села Охотки. Такое дело. Тут ваша лиса незаконно пробралась на сельскую территорию. Схватила нашу курицу и уволокла в Дальний Лес. Немедленно выдайте нам преступную лису вместе с курицей на растерзание.

— А вы кого терзать собираетесь, лису или курицу? — спросил Барсук Старший.

— Терзать мы будем лису. А из курицы суп сварим.

— Курицу забирайте. А лису свою мы сами накажем, — рассудил Барсук.

— Так не пойдёт. — Мухтар неприятно оскалился. — В соответствии с правилами села Охотки хищение сельского скота и птицы жителем Дальнего Леса карается растерзанием жителя леса.

— Такие, значит, у вас правила, — прищурился Барсук Старший.

— Такие правила, — подтвердил Мухтар.

— И если мы их не выполним — тогда что?

— Тогда — охота! — рявкнул Мухтар, и стая, поджидавшая его снаружи, залилась хриплым лаем.

— Лису не выдадим, — вмешался вдруг Барсукот. — Это я виноват. Я ей разрешил украсть курицу.