Немного поразмыслив над словами деда, я всё таки вынужден был с ним согласиться. Слишком серьёзных шагов я ожидал от наших противников в противодействии нашей деятельности. А что они собственно из такого серьёзного могли против нас предпринять? А ничего! Войну развязать? Явный суицид! Великие ядерные державы, не тот субъект, с которым можно воевать, не рискуя всем. Покушения и убийства ключевых лидеров? Возможно, но только при условии очень высокой вероятности успеха, потому что в ином случае, непременно воспоследует ответ в том же духе, что для инициаторов совершенно неприемлемо. А вот над тем, что бы высокой вероятности успеха избежать, очень въедливо работали наши многочисленные спецслужбы. Да мы и сами береглись, стараясь лишний раз не подставляться. Вот и оставалось нашим противникам только играть в прокси войны на периферии гадя нам в рамках возможного. Мы отвечали тем же и усиливали экономическую войну. Это, было, пожалуй, основное поле нашей борьбы где Запад, медленно но верно проигрывал соревнование. У децентрализованной системы ориентированной исключительно на прибыль своих главных участников, каждый из которых имел свои частные интересы, никогда не получалось выиграть у централизованной ориентированной на совокупный результат. Эффективность совершенно разная. Единственный шанс децентрализованной системы победить — подорвать противника изнутри, добившись, любыми путями смены лидера противника и его курса. Это была самая главная уязвимость централизованной системы. Но над ней, мы с дедом тоже работали стараясь окружить себя ярыми сторонниками наших идей и выращивая достойных преемников на случай нашей гибели. Это была главная наша страховка от безвременной смерти, резко снижавшая ценность нашего устранения, когда это ни к чему не приведёт в требуемом противнику ключе.
Мой брат Николай, к примеру, ставший моим наместником в Африке, слыл тем ещё ястребом, договориться с которым о компромиссе, Западу, было очень сложно. Не после того, как он лично провёл на войне несколько лет. Над образованием своих детей и родственников, я тоже не забывал работать, тщательно следя за их моральным и идейным обликом. Образовательной системе наших стран уделялось особенно пристальное внимание. Я прекрасно помнил, как уничтожили Советский Союз. Первый удар был нанесён именно в моральном, психологическом и идеологическом поле, разложившем сознание сначала элиты, а потом и остального народа, что позволило сломать страну без всякой войны. Допустить такого, было никак нельзя. Поэтому в образование своих граждан и населения прочих стран мы вкладывали очень значительные средства. Ну и естественно, не забывали и о материальной стороне. Одно без другого, очень плохо работало.
Естественно, большое внимание уделялось кадровой политике. Это было, одно из важнейших направлений моей деятельности. От кадров зависело всё! И как же трудно было, порой, принимать определённые решения с назначениями на ответственные должности. Хорошо образованных и профессиональных деятелей в моём кадровом резерве было не просто много, а очень много. Плюс родственные факторы. Как бы то ни было, а в Унии сформировался свой круг элиты, который ещё и активно стал пополнятся из новых монархий, грозя перепроизводством в некотором будущем. А это было, на самом деле, довольно опасным явлением. Люди с деньгами, связями и образованием не нашедшие себе применения, становятся очень взрывоопасной смесью приводя к росту внутренней напряжённости, а то и переворотам с революциями. «Арабская весна» начала 10-х годов 21 века, в моей реальности, была явлением как раз этого порядка. Очень много молодёжи получившей высшее образование, но не имеющей возможности применить его на практике, да и просто заработать себе на жизнь и уже не согласной на жизнь своих предков, оказалось легко поджечь, направив их разрушительную энергию на дряхлеющие и коррумпированные диктатуры своих стран, застывшие в своём развитии.
У нас, к счастью, такой проблемы не было. Расширение Венедии на Восток и Юг, быстро высосало все кадровые излишки из элитной части общества понизив градус напряжения. Уния интенсивно росла и развивалась. Поглощая пассионарную энергию масс в благотворное русло. Но на будущее, следовало не забывать о данной проблеме. Сытый, но бездеятельный элитарий, не менее, а даже более опасен для общества, нежели бедный и голодный простолюдин. У последнего, хотя бы туго с ресурсами для разной, разрушительной деятельности, а вот у первого с этим всё в порядке, да и возможностей куда больше.
К счастью, работа находилась всем. Хоть и не всем та, что они бы хотели. Но наша элита и их дети, хотя бы были не чета тропинской, которую я помнил из своей реальности — зажравшиеся, малообразованные бездельники, способные только в коррупцию и прочие безобразия. В Венедии быть необразованным и бездеятельным прожигателем жизни, было плохим тоном. На таких смотрели косо и с неодобрением, что я всячески поддерживал.
Но главное, особенно с обретением России, венеды наконец обрели полностью обоснованную национальную гордость. Солнце для них, больше не всходило на Западе. Русский, или венед, теперь звучало гордо. И уже наши граждане смотрели на европейцев с нескрываемым превосходством, а не наоборот. Никому больше не приходило в голову поступаться своими интересами ради признания, или снисходительного одобрения на Западе. Теперь уже отдельные представители Западных элит начинали посматривать на огромную империю на востоке с целью влиться в её состав, а не наоборот, когда российская элита, чуть не поголовно обзаводилась иностранными паспортами и скупала зарубежную недвижимость намереваясь закончить старость на благословенном Западе, ради чего, можно было легко поступаться национальными интересами, торгуя Родиной оптом и в розницу. Это был один из важнейших факторов нашей устойчивости. Опасность предательства по внутренним убеждениям и преклонением перед Западом, свелась к совершенно ничтожным величинам.
Все эти факторы, вместе взятые, оставляли противнику крайне мало точек воздействия на нас. Внутри, мы были крепки, как никогда. Победоносная война, ещё больше укрепила чувство собственного превосходства. Вовне, наши военные структуры, разведка и дипломатия, показали себя с лучшей стороны в ряде прошедших войн и прочих конфликтах малой интенсивности. Возня там конечно же продолжалась, Запад искал слабые места, где можно было нас уязвить, но пока, без особого успеха. Основное противостояние свелось к экономической сфере. Здесь, Запад очень надеялся на Китай. На мой взгляд, очень опрометчивое решение.
Западные фирмы зарабатывали огромные прибыли на сотрудничестве с КНР используя фактор её дешёвой рабочей силы. Но одновременно, Китай развивался семимильными шагами быстро перенимая производства и технологии, готовя миллионы ценных специалистов. И уже, начал самостоятельно выходить на зарубежные рынки с инвестиционными целями и в поисках новых источников сырья. В Африке, мы с ними уже начали понемногу толкаться плечами.
Но конкретно для нас, это был всё же не конкурент. Дешёвые ресурсы, широкая роботизация, закрытый рынок, надёжно оберегали нас от китайской конкуренции, а пул союзных стран и сателлитов, давал достаточный рынок уже для наших собственных производств, в том числе, по выносу трудоёмких и низкооплачиваемых к развивающимся союзникам и сателлитам. В плане инфраструктурного строительства и прочих промышленных проектах мы серьёзно выигрывали у азиатов широко привлекая к проектам местную рабочую силу, чего китайцы старались избегать завозя везде, где только можно, свою, что сильно раздражало получателей их инвестиций и кредитов. Китай просто не мог этого не делать, учитывая огромный избыток трудовых ресурсов в собственной стране. И мы тоже, не могли не привлекать местных, только уже по противоположной причине — дефицита рабочих рук у себя.
Но Запад, очень надеялся столкнуть нас лбами. Это, стало их особенно навязчивой идеей в последнее время. Вот только из этого, вряд ли что могло получиться. В войну Китай не желал принципиально, ни в какую, распробовав все прелести чисто экономического роста, до исчерпания потенциала которого, было ещё далеко. Да и не с Империей же, которая только что крупно обула Запад в Африке, им было бодаться!
