— Много лет назад, еще задолго до… войны, Консорциум пытался воссоздать некоторые нечеловеческие технологии.

— Успешно?

— Гиперпрыжки же работают? — отмахнулся Вольфрам. — А были и другие эксперименты. Иногда… довольно спорные с этической точки зрения. Наподобие «дизайнерских детей» у имперского дворянства.

— Читал что-то такое, — задумался Виктор. — Но от новости желтизной за километр тянуло…

— Не поверил? А зря. Как ты сам говоришь, новые детали только добавляют… дерьма, — Вольфрам потёр переносицу. — Ты это мельком в новостях читал, а я имел сомнительную честь наблюдать лично. Но имперские ученые… всего лишь лезут грязными руками в геном человека. Не они первые и не они последние. Но что если твоё понимание биологии настолько продвинулось вперед, что ты более не ограничен исходным материалом?

Он отвернулся от иллюминатора, прислонился к нему спиной и посмотрел на Виктора.

— Только представь. У тебя есть набор деталей, как в детском конструкторе. Комбинируя их, ты можешь создавать потрясающие вещи. Насколько хватит воображения.

— У меня был конструктор в детстве, — хмыкнул Виктор.

— Ну вот. А теперь представь, что ты больше не ограничен деталями из набора. И даже из других наборов. Представь, что можешь создавать детали самостоятельно. С нужными свойствами, какими захочешь. Возможности будут безграничны.

«Тебе очень, очень нужен умный собеседник,» — мрачно подумал Виктор. — «Ты уже звереешь от узколобых бездарей вокруг. Я посоветовал бы Шульца, да только он тоже не сгодится. Этот собиратель фантиков тебе не ровня, что бы он там ни говорил…»

Сделал умное лицо и сказал:

— То есть Консорциум научился не улучшать живое, а конструировать его с нуля? Научился у…

— У них, — Вольфрам сложил две руки на груди и две за спиной. — Разумеется, совсем «с нуля» не вышло бы. Отчасти из-за недопонимания техпроцесса, отчасти из-за… не знаю даже как тебе объяснить. Проще сказать, что ученые намеренно ограничивали сами себя. Боялись, что результат окажется слишком… чуждым.

— И каким он оказался?

— О, проект был признан феноменально успешным. Но слишком дорогим.

— Проект?

— Да. Проект «Вольфрам».

Виктор раскрыл рот от удивления.

— Вижу, у тебя много глупых вопросов, — Вольфрам поморщился и потёр переносицу. — На умные ты не способен. Поэтому скажу вот что: перед тобой Вольфрам номер четыре. Первый номер прожил один час. Второй — один день. Третий — около года. Вероятно, он успел развить подобие личности. Меня… оберегали от подробной информации, но судя по некоторым оговоркам, третий номер оказался неудачным — тело не функционировало как положено. Он жил и умер в страшных муках.

«Да и ты тоже таблетки вёдрам жрешь…» — вспомнил Виктор.

— В итоге руководитель проекта решил свернуть его. Четвертого номера доделать, а пятого не будет никогда. Так мне подарили жизнь. А эта установка была моей колыбелью.

— Ты родился здесь?

— Да. А потому установку перевезли на подземную базу, где ты от роботов бегал. И законсервировали, когда проект закрылся. Так что эта станция — знаковое для меня место… Но что-то мы засиделись. Пойдём обратно, Юми уже заждалась.

Он рывком отодвинулся от стены и пошел в выходу. Виктор зашагал следом. В голове крутился миллион вопросов.

— Только… не говори ничего Юми, — вдруг сказал Вольфрам. — Я потом как-нибудь сам.

— Хорошо, — согласился Виктор. — Только скажи одну вещь: что значит «Вольфрам»?

— Как и положено названию секретного проекта. Ничего.

Глава 19

Капитан Родригез привык доверять своей интуиции. Он бы сказал «инстинкту охотника». Так что курс он выбрал, но если бы кто спросил — не смог бы объяснить, как именно. Есть список сеансов, когда этот «Сиримэ» — вот дернул же черт заглянуть в энциклопедию! — работал с остронаправленной антенной. Направление всех передач и списки файлов. Выходило, что или у этого гада несколько кораблей, или половина сеансов — ложные. Скорее последнее. Решительно непонятно, куда он летел. Но если присмотреться, в более поздних сеансах передавались другие файлы — не просто «с конца», а группками. «Сиримэ» вытаскивал разговоры по темам, как коп на допросе. А еще он явно подозревал, что электричество у буя не бесконечное. И под конец стал экономить сеансы. И настоящие, и ложные.

Родригез предположил, что настоящие всё же важнее, а отвлекающий манёвр делается немного спустя рукава. Совсем чуть-чуть, но тут даже профи может ошибиться. Решительно отмёл часть сигналов. И получился этакий конус. Вершина — буй, а внутри конуса болтается долбаный «Сиримэ», постепенно от буя удаляясь. Он еще и курс менял, не только ложные сеансы заказывал.

— Я тебя поймаю, крысёныш, — тихо сказал Родригез. — Поймаю и выпотрошу. Но сперва поговорим по душам. Интересно, откуда ты такой умный выискался?

И направил корабль точно в середину конуса.

* * *

Юми, конечно же, никуда не ушла. Когда Виктор с Вольфрамом вернулись на «склад», то застали девушку у расписной стены. Она стояла, запрокинув голову, и разглядывала четырёхрукого человека в центре картины.

— Скучала? — спросил Виктор.

— Да не особо, — фыркнула девушка. — Могли бы и не торопиться.

— А мы ничего не нашли, — развёл руками Виктор.

— Зря ходили?

— Думали, оно того стоит.

— А что там было-то? — спросила девушка.

Резко повернулась к Виктору и чуть не уронила автомат — ремень сполз с плеча.

— Сокровище, — ответил Виктор. — Законсервированные образцы технологий. Ценность не выразить деньгами. Всем артефактам артефакт.

Вольфрам сперва удивлённо покосился на него, но затем молча кивнул. Хочешь убедительно солгать — делай ложь из правды.

— Я был пилотом на корабле, который доставлял эти образцы, — сориентировался он. — Но сейчас их нет на месте…

— Видимо, вывезли, когда война началась, — подсказал Виктор. — По какому-нибудь плану эвакуации. Как всегда у военных, «выносить в первую, вторую, десятую очередь»…

— И прям ничего не осталось? — разочарованно вздохнула Юми.

— Ничего.

— Я всё равно схожу и посмотрю!

Вольфрам заступил ей дорогу, но Виктор жестом остановил его, улыбнулся и сказал:

— Ну сходи.

Юми убежала. Вприпрыжку. Виктор стал считать про себя. Ровно на пятьдесят шестой секунде девушка вернулась. Бегом, придерживая автомат.

— Там тупик! — воскликнула она. — Такое ощущение, что весь отсек отсоединили.

— Так и есть. Потому ничего и не осталось.

— Даааа… — протянула Юми. — Вот уж спёрли так спёрли. Это большой корабль нужен.

«Кстати да» — подумал Виктор. — «Кубик большой. Нужен грузовоз, на который влезет такой габарит одним куском. Их явно не бесконечное количество. А способных с таким габаритом прыгать — еще меньше. Всё равно много, но уже хоть что-то. Большие корабли дорого обходятся и порожняк не возят. Судовладельцы считают деньги, страховые компании — тем более. Ищем левый рейс подходящей машины примерно в нужное время…» Объём информации огромный, но уже хоть что-то. Можно будет заняться — Вольфрам явно от своего драгоценного кубика не отцепится. А пока…

— Ну что ж, самое ценное украдено до нас, — сказал Виктор вслух. — Будем искать что-нибудь… второе место по ценности, вот.

— Я бы сказала… — задумалась Юми. — Мы же копаем под Шульца? Я с ним немного пообщалась…

«Да клинья он к тебе забивал,» — зло подумал Виктор.

— … и мне показалось, — продолжала девушка — что ему наплевать на цену артефакта. Шульц любит всё броское, необычное, с интересной историей… А главное — чтобы ни у кого ничего подобного не было.

— Интересная мысль, — задумался Виктор. — И нас этот как раз устраивает. Единственный в своём роде предмет будет легче отследить. Идеально для плана. Осталось найти что-нибудь эдакое…