Нельзя винить себя за убийство из милосердия. Он бы сошел с ума, если бы думал обо всех тех людях, которым подарил медикаментозную смерть во время войны, избавляя от страданий и куда более долгой, мучительной кончины. Они сами просили об этом. Крошечная инъекция была желанным освобождением.

Но сколько он не повторял себе это, пытаясь убедить, что в тот раз тоже поступил по совести, поверить в это не удавалось.

«Пожалуйста»

Тихая трель дверного звонка оторвала мужчину от очередного адского круга болезненной рефлексии. Он никого не ждал, но с радостью уцепился за эту возможность вырваться из лабиринта собственных мыслей и сожалений. Таких приступов с ним не случалось достаточно давно и он утратил способность справляться с ними самостоятельно, а Герберт… у Герберта были проблемы с эмпатией. Он мог внимательно выслушать, но не принять хотя бы часть эмоционального груза своего воспитанника.

Когда Франц увидел на пороге своей квартиры фройляйн Леманн, он сначала подумал, что допился до галлюцинаций и протер глаза. Но это не дало никакого результата, девушка была вполне реальной, и исчезать не спешила.

– Можно? – спросила она вместо приветствия, и мужчина отодвинулся в сторону, пропуская ее в прихожую.

Судя по яркому макияжу и аромату табака, шлейфом тянувшемуся за гостьей, сюда она заявилась прямиком после выступления в «Зеленом фонаре». Она по хозяйски прошлась по квартире до кухни, с любопытством оглядываясь по сторонам.

– Откуда ты знаешь мой адрес? – осторожно спросил Франц, решив, что эта тема для разговора максимально нейтральная.

– Вы недооцениваете женщин, гер Нойманн, – Леманн хитро улыбнулась и специально проигнорировала его попытку вернуться к более неформальному общению между ними, как в гримерной, – если нам что-то нужно, мы этого добиваемся.

– И что же вам нужно, Фройляйн? – поддержал ее игру Франц.

Девушка взяла со стола непочатую бутылку шнапса, неторопливо откупорила крышку и огляделась в поисках чего-нибудь хоть отдаленно напоминающего бокалы. Увы, ничего подходящего для торжественного распития напитков в хозяйстве мужчины не имелось и ей пришлось остановить свой выбор на простом, стеклянном стакане, пылившимся на подоконнике рядом со стопкой книг.

– Я сочла себя обязанной поблагодарить вас за заботу, – наконец-то решилась заговорить гостья, – мне известно, что вы дали показания, чтобы обеспечить меня алиби. Не стоило. Но… спасибо.

Она пригубила напиток из стакана с таким изяществом, словно присутствовала на приеме в королевском дворце. Франц отметил эту черту – ее хорошее воспитание – и невольно подумал о том, что многие еврейские семьи давали своим детям великолепное образование. Он по-прежнему пытался по крупицам собрать ее биографию, скрытую, спрятанную в мельчайших деталях.

– И это все? – нетерпеливо спросил мужчина. Ему хотелось глотнуть шнапса из горла, но как-то не хотелось в присутствии этой девушки, поэтому он поискал хотя бы чашку.

В ответ на его вопрос Леманн только загадочно улыбнулась. Ее намерения по-прежнему оставались неизвестными, но, по крайней мере, она не спешила уходить. Странная девушка. Прогоняла его и просила больше не приходить, а после этого заявилась сама.

– Вы всегда так много пьете? – полюбопытствовала она.

– Осуждаете?

– О нет! – певица миролюбиво подняла в воздух узкие ладони, – ни в коем случае. Мы живем в… такое время, что сложно устоять, – ее взгляд был крайне многозначительным и Франц все гадал что за эмоции сейчас в него вложены. Под тонким слоем насмешливости плескалось целое море колкой тоски.

– А как же величие Рейха? – поддел он девушку. Леманн скривилась.

– К черту Рейх, – произнесла она одними губами и, склонив голову на бок, осведомилась, – сдадите меня гестапо за такие слова?

Она прощупывала почву и, вероятно, была убеждена, что Франц достаточно пьян, чтобы поддаться на ее провокации. Вместо обиды он испытал восторг от того, как изощренна и изящна она была в своих методах. Если он в первую встречу, чуть ли не силой пытался выбить из нее информацию, то она разыграла тонкую, хитрую партию, аккуратно подбираясь к интересующим ее вещам.

Теперь мужчина был почти стопроцентно уверен в том, что она шпионка. Она не просто бездумно убивает нацистских офицеров, а действует по продуманному плану.

И он помог ей, отмазав перед Ланге. Возможно, и сюда она заявилась, чтобы сделать свое алиби более надежным и получить живых свидетелей того, что между ними была связь.

Но это не имело значения.

Ничего больше не имело значения.

– Я не стал бы вас оправдывать, если бы хотел посадить, – резонно заметил Франц, и Леманн кивнула, удовлетворенная этим ответом. Судя по ее лицу, она мысленно сделала себе пометку, что он не настолько пьян, как кажется, и пока неплохо соображает. Поэтому она подтолкнула к мужчине бутылку, предлагая выпить еще.

– Зачем вы следите за мной? – прямо спросила девушка, сверля собеседника своими невозможными зелеными глазами. Словно пыталась загипнотизировать.

Франц тяжело вздохнул, потому что ему надоело играть в эти игры и увиливать, но и сказать правду до конца он не имел права, чтобы не подвергать риску Герберта.

– Вас подозревают в убийстве, – сказал он и поправил себя, – убийствах.

Леманн заливисто рассмеялась.

– Я хрупкая женщина, – напомнила она.

– Женщины добиваются того, чего хотят, так вы сказали? – напомнил Франц и хитро прищурился.

В уголках губ девушки притаилась легкая, почти незаметная улыбка. Она стянула с головы шляпку и тряхнула волосами, возвращая прическе прежнюю форму идеальных волн, примявшуюся из-за головного убора.

– Вы не из полиции, – констатировала она, – на кого вы работаете на самом деле?

– А вы?

Леманн хмыкнула и поджала губы. Вероятно, ей и самой порядочно надоело их противостояние, и она поняла, что не сможет получить желаемого. Если, конечно, ответы на интересующие ее вопросы были единственным, ради чего она потратила кучу сил, чтобы добыть его адрес и явилась сюда после выступления. По напряженной складке между бровей девушки было понятно, что она пытается придумать новую тактику для своего наступления. Но Франц решил ее опередить.

– Все это не имеет значения, – вкрадчиво заговорил он, – вам угрожает опасность. Уезжайте из Берлина.

– Нет.

– Черт возьми, – не выдержал мужчина и запустил руки в волосы, с трудом сдерживаясь, чтобы не вырвать себе несколько прядей от раздражения, – как можно быть такой…

– Какой? – ухмыльнулась девушка.

Вместо ответа Франц схватил ее за руку и дернул на себя, сгребая в объятия. Леманн испытующе уставилась ему в лицо, дожидаясь дальнейших действий, и нервно облизнула губы. Он не торопился, наслаждаясь возможностью вблизи рассмотреть аккуратные, симметричные черты девушки. Ее кожа была белоснежной, но около носа виднелись едва заметные следы веснушек, которые, вероятно, проявляются отчетливее, когда она проводит больше времени на солнце. Если она вообще выходит на улицу днем, а не ведет исключительно ночной образ жизни.

– Это все очень плохая идея, – заметила девушка почему-то шепотом, словно кто-то мог их подслушивать.

Франц тяжело вздохнул и послушно отпустил ее, смутившись своего порыва.

Очень плохая идея.

Леманн отошла к окну и выглянула на улицу, слегка отодвинув в сторону запыленные шторы, висевшие тут еще с момента приобретения квартиры. Свет фонарей с улицы красиво лег на ее лицо, окутывая его флером загадочности и легкой меланхолии.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.