И ещё: на широком лбу – коричневый крест, он бросается в глаза. Неровно зарубцевавшаяся рана, два надреза ножом, один поверх другого.

Мы познакомились на крыше вагона поезда, который мчался через один из восточных американских штатов. И так как оба путешествовали по всей стране, мы решили держаться вместе, пока не надоедим друг другу. Мне было известно, что он, так же как и я, русский еврей, а больше я у него ничего и не спрашивал. Для жизни, которую ведут люди вроде нас, в таких подробностях нет никакой надобности.

Тем летом мы объездили почти все Соединённые Штаты. Обычно днём мы шли пешком, продирались сквозь леса, купались в реках, которые попадались нам на пути. Еду мы добывали на фермах; ну, то есть иногда нам её давали бесплатно, но чаще мы просто подворовывали кур, гусей, уток, а потом жарили их на костре где-нибудь в лесу или в прерии. Бывали дни, когда ничего не оставалось, кроме как довольствоваться лесными ягодами.

Засыпали там, где заставала нас ночь, – в чистом поле или под каким-нибудь деревом в лесу. Под покровом ночи мы иногда, что называется, «ловили поезд»: залезали на крышу вагона и проезжали небольшое расстояние.

Поезд летит стрелой.

Резкий ветер бьёт нам в лицо, мимо нас облаками проносится нашпигованный горячими искрами дым, вырывающийся из паровозной трубы. Вокруг нас летит и кружится прерия – и глубоко дышит, и тихо шепчет, и порывисто вскрикивает разными голосами на разных языках. Сверху над нами сияют далёкие миры, а в головы к нам приходят, приплывают мысли – какие-то странные мысли, свободные и дикие, подобно голосам прерий, иногда, кажется, совершенно не связанные друг с другом, а иногда – покрытые какой-то пеленой, бегущие по кругу, бесконечные. И в это же самое время под нами, в вагоне, сидят и лежат люди, много людей, их дорога определена и мысли связны; они знают, откуда они едут и куда прибудут, и они рассказывают это один другому, а потом раздеваются и идут спать, понятия не имея, что наверху, прямо над их головами, сидят две вольные птицы, у которых сейчас короткая передышка посреди пути – откуда? куда? На рассвете мы спрыгнем вниз, на землю, и пойдём воровать кур или ловить рыбу самыми разными способами.

В один из последних августовских дней я лежал голый на прибрежном песке глубокой и узкой реки и обсыхал на солнце. Мой товарищ ещё плескался, он поднял такой шум и тарарам, какой обычно устраивают во время купания не взрослые люди, а мальчишки лет восьми-девяти. Потом он вылез на берег, свежий и сияющий с головы до пят; коричневый крест у него на лбу выделялся особенно отчётливо. Какое-то время мы лежали на песке, один подле другого, лежали и молчали. Я и хотел и не хотел спрашивать его про шрам. В конце концов спросил.

Он приподнял голову с песка и посмотрел на меня с любопытством и лёгкой насмешкой.

– А не испугаешься?

За много лет я навидался всякого.

– Рассказывай, – произнёс я.

Мой отец умер, когда мне было несколько месяцев. Из всего, что я слышал о нём, я понял, что он был «со странностями». Отстранённый от всего человек – я всё-таки представлял его именно таким, каким нафантазировал, в то время как другие говорили, что он был обычным чудаком. Впрочем, рассказать я хочу не о нём.

Мать моя была женщина стройная, высокая, широкоплечая, сухощавая и вечно хмурая. Она держала лавочку. Мать кормила меня, платила за моё обучение в хедере[13] и частенько меня била, потому что я рос не таким, каким ей бы хотелось.

А чего ей хотелось? Я так до конца и не понял. Наверное, она и сама этого не знала точно. С моим отцом она постоянно ругалась, и, так как он умер, она осталась вдовой в тридцать два года. На все предложения сватов моя мать только головой качала:

– Нет, после того, что было, – не смогу больше. Да и не нужен мне никто. И вообще, зачем ребёнку отчим?

Больше она замуж не вышла. По-видимому, я должен был вырасти таким же, как мой отец, только без его недостатков – тот был не от мира сего, и, как, бывало, говаривала мать, «слишком уж вспыльчивый». В общем, так: била она меня часто, сильно, безжалостно. Однажды – мне тогда было двенадцать лет – она принялась избивать меня железным прутом, который служил ей, чтоб запирать ставни в лавке изнутри. А я возьми и дай ей сдачи – и она вдруг остановилась и побледнела, глядя на меня вытаращенными глазами. С тех пор она больше не поднимала на меня руку.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.