– Ты еще будешь умолять меня взять тебя, маленькая шлюшка. Настоящая Ариана была не в пример умнее, и никогда не отказывала мне в постели. Ну ничего, ты быстро поймешь, что твое выживание в этом мире зависит только от меня. – от его близости меня снова сильно замутило, однако желудок был пуст. Тем не менее от взгляда моего супруга это не укрылось, он сильнее сжал мои волосы и потянул вниз, заставляя встать на колени возле столба, веревку я все еще держала в руках. – Когда ты приползешь ко мне и будешь молить о моей близости, я буду милосерден шлюха. И позволю тебе ублажать меня ртом. И если мне очень понравится, возможно я сохраню тебе жизнь.

На его лице расцвела жестокая улыбка предвкушения, после чего он с силой оттолкнул мою голову и пошел к выходу.

– С этого момента тебе нельзя произносить ни звука, все равно из твоего грязного рта ничего путного не вылетает. И не смей спать, пока я не вернусь. – после этого он наконец покинул комнату.

Дни тянулись медленно, постепенно лишая меня остатков разума. Пожалуй, мне было бы стыдно признать, что я сломалась тогда же, после самого первого избиения, но и врать, что сохранила силу духа и вынашивала план мести глупо. Прошла, кажется неделя, а может месяц, я больше не могла верить своим ощущениям. В комнате не было окон, отсутствие сна сводило с ума, иногда мне слышались голоса, когда в комнате никого не было, иногда я видела маму, мне казалось она тянет ко мне руки и просит продержаться еще немного.

Лучше бы я умерла.

Эта мысль посещала меня снова и снова.

В первый день, после того как Корнелиус исполосовал мою спину, ко мне пришел его слуга. Когда он снимал с меня платье, оставляя в одних панталонах я не сопротивлялась. Меня обмыли холодной водой из таза, затем смазали раны какой-то мазью, которая пахла чем-то похожим на мяту или ментол. Раны жгло, но я лишь продолжала бессильно сидеть, держась за столб и роняя слезы. На меня натянули какую-то тряпку, больше похожую на мешковину и заставили выпить воды. После чего накормили каким-то бульоном с кашей и картофелем.

Помню, что в отчаянной надежде не понятно на что, зареванная смотрела умаляющим взглядом на того, кто казалось проявил хоть толику доброты. Во второй его приход и эта надежда погасла…

– Чего ты пялишься на меня все время? Думаешь все в доме не знают, ЧТО ты? Ты ведьма! Душа из другого мира! Поскорей бы издохла уже, тварь.

Твоя правда, мужик, лучше бы я умерла.

Наверное, стоило хотя бы отказаться от еды, чтобы приблизить неминуемую смерть, но и на это сил не было.

Корнелиус заходил по нескольку раз в день, избивал, снова хлестал по спине, иногда по ступням, тут же открывая только затянувшиеся раны. Почти всегда это происходило в полной тишине.

Иногда он приносил с собой стул и после особо жестоких избиений садился напротив и удовлетворял себя. В эти минуты он любил напоминать, что мне всего лишь надо перестать упрямиться. Нужно просто использовать свой ротик по назначению, а затем вспомнить кем я была в прошлой жизни, и тогда все закончится.

Это была особенно изощренная пытка, ведь пару раз мой измученный мозг действительно посещало желание сдаться. Но говорить было нельзя, только бессильно хрипеть. Ошейник не позволял ослушаться приказа. А заставить себя хотя бы на сантиметр сдвинуться в его сторону было выше моих сил.

Пожалуй, не запрети он мне разговаривать, я бы согласилась на все, созналась бы во всем, лишь бы прервать эти мучения и получить хотя бы один день передышки.

А еще во мне горькой болью отзывалась так и не уснувшая надежда. Я ведь должна пробудить магию, обязана! Или пробудить ее и закончить этот пыточный марафон или наконец умереть. Но магия не просыпалась. В лихорадочном бреду я пыталась почувствовать ее, пустить циркулировать внутри, подарить мне хотя бы каплю надежды и ничего…

И все же, все же. Я знала, один способ получить передышку. Он ждал, что я подползу на коленях. Он ведь сказал, ублажу его ртом и быть может он сохранит мне жизнь. Вопреки здравому смыслу, я этого так и не сделала. Я никогда не стану его шлюхой. Ни за что не стану продлевать его жизнь. Лучше бы я умерла…

Пару раз оставаясь в комнате одна я приходила в сознание, выныривая из омута сумасшествия. И тогда несмотря на боль, исходящую от ошейника, я пыталась порезать себе вены. Один раз мне все же удалось воткнуть нож в руку, но дальше дело не продвинулось. Боль скрутила жгутом и я, бессильно хватая ртом воздух, не в силах выдавить из себя ничего кроме хрипа, свалилась на пол. Я не могу навредить себе. Не имею права.

В любом случае мне осталось недолго. Организм не может обходиться без сна. Кажется, я достигла своего предела. Совершенно не соображая, что происходит и уже не обращая внимания на периодические пытки, а после на унизительные омовения и кормежку, я просто смотрела в пространство и ждала своей смерти. Может ритуал по переселению души и сработал, но не до конца. Должно быть моя душа оказалась слишком слабой. Магия не придет. Никто не придет. Лучше бы я умерла…

– Поверить не могу, что она выжила. Хочешь сказать, что ритуал наконец сработал? Если так, то стоило выбрать более мягкий способ разбудить магию. Зачем было доводить до такого?

Сквозь мутную пелену я постаралась сосредоточится на мужском голосе. Стройный высокий мужчина стоял в проеме, изучая меня. Свет в комнате никогда не выключали, но рассмотреть его я все равно не могла. Видела некое невнятное пятно. Кажется, он был молод. Кажется, у него были рыжие волосы… Глаза мои все еще могли видеть, но вот мозг не справлялся с обработкой получаемой информации. Я не допустила даже мысли, что его приход может сулить мне спасение. А может и вовсе уже не способна была мыслить.

– Если бы я знал наверняка, что ритуал сработал, может и занялся бы обучением, но она молчит и не признается в своем происхождении. Притворяется, что потеряла память. Из какого бы мира не выдернуло эту тварь, но мне начинает казаться, что она просто не поддается дрессировке. Безопаснее убить ее и попробовать снова.

– Корнелиус, друг мой, ты ведь не молодеешь, а количество девушек с уснувшей магией не бесконечно. Не говоря уж о том, что настолько красивая тебе вряд ли снова попадется. Какого черта тебе сделала бедная девчонка, что ты над ней так издеваешься? Многие и с рабами себе такого не позволяют. – в голосе мужчины отчетливо слышалась брезгливость и осуждение.

– Кристофер, заткнись. Поверь, я и сам не в восторге, но эта женщина, она… Черт! Пять дней пыток она перенесла в абсолютном молчании! Даже дроу столько не продержались бы, никто в здравом уме не выдержал бы так долго, а эта продолжает упорствовать, молчит и хрипит. Держать такую при себе попросту опасно. Теперь я лишь хочу убедиться, что ритуал сработал, а еще увидеть, что она способна овладеть своей магией. Сразу после она умрет.

Боги, какая ирония. Он просто забыл, что запретил мне говорить, а точнее произносить какие-либо звуки. А я думала издевается, когда начал задавать вопросы, не одумалась ли я. И теперь вот счел, что это все в знак протеста. Мысли текли медленно, нехотя, дыхание было тяжелым, сердце кажется с трудом справлялось со своей функцией и пропускало удары. Я почувствовала, как на лице расплывается блаженная улыбка, нелепость всей ситуации меня доконала.

– Ты что, улыбаешься дрянь?! – показалось, что в маленьких глазках мелькнул страх. Его спутник настороженно изучал меня, стараясь при этом не выглядеть слишком заинтересованно. Кажется, его тоже впечатлила моя стойкость. Смешно… – Пойдем Кристофер, тебе меня не переубедить. Мы попробуем снова и точка.

Мужчины еще о чем-то говорили, закрывая дверь и удаляясь от комнаты, кажется Корнелиус интересовался надежно ли его спутник припрятал драгоценные камни, выкраденные из последнего поселения дроу, но сфокусироваться я уже не смогла. Внезапно я начала сползать на матрас и поняла, что отключаюсь. Он забыл. Он забыл приказать мне не спать до своего следующего прихода… Может мне повезет, и я умру во сне.