Вандом провожал нас с цветами и музыкой. И женщины, заплаканные, долго бежали вслед. И священники выходили навстречу из церквей с крестами, благословляя Великий Крестовый поход невинных душ, а воздух звенел и от криков, и от пасхального перезвона колоколов.

— Смотри, вон там — мой дед, — Кармен дёрнула меня за руку.

Я оглянулась и увидела высокого седого старика в грязной, рваной одежде того покроя, который обычно носят обедневшие рыцари. Он стоял в толпе, обеими руками опершись о суковатую трость, и вытягивал шею, словно пытался что-то увидеть среди поющих отрядов. Но это было глупо, ведь дон Хосе был слеп, как крот…

Глава 22

Ласки королевы

Когда Илиана вошла в библиотеку, Румпель листал какую-то толстую книгу и хмурился. Она знала, что её мужчина любит читать, стоя за специальным столиком, высоким, с наклонной небольшой столешницей, как раз под книгу. Но сейчас лейтенант сидел, облокотившись о стол и опираясь лбом о ладонь. А другая рука — немыслимое дело! — барабанила по подлокотнику кресла. Никогда, никогда Румпель не терял настолько контроль над эмоциями. Разве что в сексе. Но хуже всего было то, что лейтенант не заметил, как она вошла.

— И когда ты мне собирался это рассказать? — спросила Илиана, пытаясь выровнять голос.

Она честно старалась спрашивать дружелюбно, но это было дружелюбие собаки, у которой отобрали кость. Румпель вздрогнул и обернулся. Посмотрел на неё странным, рассеянным взглядом.

— Рассказать что?

— Что ты самовольно отпустил моих пленников.

Она величественно прошла и встала напротив. Румпель досадливо поморщился:

— Какие пустяки. Тебя волнуют девчонка, недавно забросившая игру в куклы, и парень в одних штанах. Серьёзно?

— Меня волнует, что ты нарушил мой приказ.

— Извини. Так было нужно. Ты слышала когда-нибудь имя «Дезирэ»?

— Извини? Вот так запросто? Королевский приказ для тебя ничего не значит?

Румпель прикрыл глаза. Устало потёр ладонью лоб. Он был раздражён до крайности, но чем?

— Они тебе не опасны, — выдохнул измученно. — Илиана… не стреляй по воробьям из пушки.

— По воробьям? Не опасны? Девчонка — ведьма. И притом не самая слабая.

— Фея. Пока что фея.

Илиана стиснула кулаки. Что-то хрястнуло в её руках. Она опустила взгляд и увидела, что сломала стек. Отшвырнула обломки в сторону.

— Фея? Такая юная, такая чистая и добрая, да, Румпель? — спросила вкрадчиво. — Не то, что я: злая и страшная ведьма. Тебе ведь нравятся чистые и скромные девочки, верно?

Румпель тяжело посмотрел на неё красными от недосыпа глазами. Криво усмехнулся. Встал. Подошёл и обнял.

— Илиана. Я не знаю, радоваться мне или печалиться. Ты меня давно ни к кому не ревновала. По-моему, тебе было лет пятнадцать, когда ты устроила мне истерику ревности. Или ещё четырнадцать?

Она гневно раздула ноздри и резко отстранилась.

— Перестань, — прошипела зло. — Ты нарушил мой приказ! Ты ведёшь себя так, словно я — просто грелка для твоей постели, а не твоя королева. Ты вообразил, что, если я с тобой удовлетворяю страсть, то ты можешь забывать о том, кто я⁈

— Эти дети тебе не опасны, — веско повторил мужчина.

— А кто опасен? За этими детьми стоит Анри. Ты забыл? Или ты думаешь, что король — всё тот же тупой мальчишка, которого ничего не интересует, кроме охоты и развлечений? Клянусь, за те годы, которые муженёк провёл в темнице, даже осёл бы поумнел! Ты не понимаешь, как он сейчас ненавидит меня? Да Эрталия утонет в крови междоусобицы! Я выслала погоню, но… Все восстают против меня. Мои гвардейцы переходят на сторону короля, всеобщего любимчика. Все помнят, как он крестил их детей и щедро угощал на пирах всех встречных-поперечных. Тот парень в одних штанах — деревенщина, сын мельника, босяк. Но Анри отдал ему мою сестру! Лишь за то, что Арман рассмешил его и позабавил. А ещё за то, что им вместе прекрасно бухалось. Принцессу! И подарил ему маркизат. Все эти твари помнят доброго Анри. Все эти твари ненавидят злую Илиану. Все меня предают. И ты — тоже.

— Я тебе верен.

Она глянула на него гневно, прикусила алую губу.

— Ты мне это повторишь, когда Анри велит палачу привязать меня к столбу и поджечь. И в этом виноват будешь ты, только ты, добренький Румпельштильцхен, жалеющий мальчиков и девочек, которые — клянусь! — меня не пожалеют.

— Илиана.

Румпель сел на стол, притянул её к себе, заключив между колен, обнял и потёрся щекой о тёмные волосы.

— Илиана, — повторил хрипло. — Ты — фея. Самая могущественная из живущих. Что эти человечки смогут тебе сделать? Почему ты боишься их так, словно тебе снова пятнадцать?

— Ты сумасшедший! Он король, Румпель! Король. Коронованный. За него встанет вся Эрталия, армия… Ты не понимаешь или придуриваешься?

— Что тебе до того? Девочка моя, когда ты поймёшь, что тебе ничего не угрожает? Даже если весь мир вооружится против тебя.

— Мне угрожает мой муж. Муж, которому я изменила, которого я свергла и которого больше пяти лет держала в темнице.

— Помирись с ним.

— Что⁈

— Он был маленьким и глупым, когда обижал тебя. Он получил по заслугам и поумнел. Поговори с ним. Узнай, чего он хочет.

Она зашипела и ударила его в плечо:

— Ты рехнулся⁈ Что за бред⁈ Анри не пойдёт на мир. Теперь, когда он на свободе, и за него — мерзкие людишки! Он ни за что не забудет причинённых ему обид.

Румпель поморщился:

— Детский сад, трусы на лямках. Короли ещё не то забывают, если им выгодно. Поверь, я разберусь и с этим. Илиана, пожалуйста, дай мне время. Сейчас происходит то, что намного опаснее, чем все эти ваши разборки в королевской песочнице. Силы небесные, да какая разница на чей череп давит корона⁈ Возьми и подари ему трон. Ты — фея. Бессмертная. А он — смертен. Пусть погреет задницу на троне лет тридцать. Ну, сорок. А ты сядешь после него.

— Вот как? — хрипло выдохнула она и прищурилась.

— Всё это — такие мелочи. Ты воюешь с воробьями, а между тем в Эрталию пришёл дракон. Или не знаю кто. Неужели ты не чувствуешь? Не замечаешь? Происходит нечто непонятное, необъяснимое. Мы с тобой стали шахматными фигурками в чьей-то искусной игре. И этот кто-то куда опаснее любого из королей.

— Кто?

— Не знаю. Илиана, пожалуйста, дай мне несколько дней. Предложи Анри переговоры. Затяни их месяца на два-три. Дай мне возможность разобраться.

Она смотрела на него странным взглядом, почти грустным, почти с сожалением.

— Я никогда тебя таким не видела…

— А я никогда таким и не был. Потому что вот этого — не было. Никогда.

Королева шагнула к нему, обняла, коснулась губами губ. Из нежного поцелуй быстро перерос в страстный.

— Что с тобой? Всё настолько серьёзно? — хрипло спросила она, закончив тиранить его губы.

— Намного серьёзней.

— Что происходит?

— Я. Не. Знаю. Прошу тебя: не мешай мне сейчас. И ещё: скажи, ты когда-нибудь слышала имя «Дезирэ»? Ты знаешь кого-нибудь с таким именем?

— Дезирэ? Желанный? Какая пошлость. Словно из какой-то сентиментальной сказки. Может быть. Не знаю. Не помню.

Илиана опустила голову, задумалась. Глянула исподлобья:

— Это всё из-за неё?

— Что?

— Эти проблемы, о которых ты упоминаешь, но не рассказываешь, из-за твоего Сорнячка?

— Не знаю.

— Я тебя люблю, — шепнула она и коснулась щекой его небритой щеки. — Румпель… ты — единственный, кому я могу доверять… Ты бы хотел, чтобы я отреклась от престола и перестала быть королевой?

— Я этого не прошу, — насторожился он и поднялся.

Королева привстала на цыпочки и поцеловала его в нос, в лоб.

— Но хочешь? — спросила кротко.

— Хочу.

— И ты будешь любить меня, если я перестану быть королевой?