Я сглотнула. Дезирэ щекотно шепнул на ухо:
— Уже не боишься? Я могу тебя отпустить?
— Д-да, пожалуйста…
Его руки тотчас разжались.
— Мы назовём тебя Осень, — изрёк принц. — У каждого порядочного дракона должно быть имя. Ты же порядочный?
Порядочный дракон махнул чешуйчатой головой, а затем вдруг распахнул пасть, схватил вторую — рыжую — лошадь, подкинул, хрумкнул и проглотил.
— За-ши-бись, — изрёк Люсьен со своего места.
Удивительно, но в этот раз я была с ним полностью согласна. И со следующим утверждением — тоже:
— Кто как, а я на нём не полечу.
— Это сугубо по желанию, — неожиданно согласился принц, подошёл к боку ящера, вытащил шнурок из своего рукава и принялся оплетать туловище чудовища. — Я вот полечу. А все зайчишки-трусишки могут остаться здесь. Лет на двадцать. Или двадцать пять. В гордом одиночестве.
— На сколько?
Мой голос как-то странно охрип. Карие глаза глянули насмешливо.
— В трёхкоролевствии есть проблемка с принцами: почти все из них женаты. Пока новые достигнут рыцарского возраста, пройдёт около четверти века. Это плохая новость. Хорошая: вас двое. А, значит, вы сможете славно развлечься.
Шнурок в его руках всё вился и вился, и ему не было конца. Остатком Дезирэ вновь подвязал рукав, затем разгладил бок ящера, превратив верёвку в кожаное седло и обернулся к нам.
— Ну что решили?
У него была совершенно безумная улыбка человека без преград и тормозов. Мне стало страшно. Но с другой стороны — остаться одной замке… И поцелуй истинной любви опять же… Он же меня расколдовал? Значит…
Люсьен спрыгнул на пол.
— Ну и как мы разместимся на одном драконе втроём?
— Я посередине. Кто-то спереди, кто-то сзади.
— И кто спереди?
— Бросим жребий?
— Ты всё равно будешь жульничать. Лучше так скажи.
Дезирэ выразительно хмыкнул, запрыгнул на верёвочную лесенку, вскарабкался и уселся в длинное седло. Продел ногу в стремя. Дракон задумчиво рыгнул и выдохнул тонкие струйки дымка.
— По росту. Ты — спереди, невеста — сзади. Чтобы мне обзор не заслонять.
Паж живо вскарабкался следом за принцем. Я с сомнением посмотрела на раздувающийся и опадающий чешуйчатый бок. Вздрогнула. Подошла. Чтобы ступить на первую ступеньку, нужно было задрать юбки едва ли не до пояса. А ещё ведь фижмы…
— Ну же, — поторопил меня Дезирэ.
Я зажмурилась, задрала подол серебряного платья, вцепилась в верёвочную лестницу. Ящер обернул зубастую пасть. Мамочки! Мне с трудом удалось попасть второй ступнёй на лесенку. Длинный подол мешался, заслоняя собой верёвку, а руки были заняты. Чешуйки обдирали нежную кожу на руках. Но, когда я наконец преодолела лестницу и поравнялась с седлом, стало ещё непонятнее, как на него усесться, чтобы не задирать подол до ушей. Мне пришлось уцепиться за плечи жениха.
— Ты слетишь, — заметил Дезирэ. — Садись по-мужски.
Ещё десять минут пыхтений и мучений, и — ура — я сижу, прижавшись грудью в корсете к его спине. Мои юбки плотным валиком отделяют меня от его зада, а плащ жениха переброшен мне за спину.
Принц свистнул. Дракон тяжело взмахнул кожистыми крыльями, перепонки которых завершались когтями, подпрыгнул, извиваясь всем телом, и взлетел. Дезирэ обернулся и крикнул:
— Держись крепче, Шиповничек. Не упади.
ПОЯСНЕНИЯ автора для любознательных:
пясть — старинное название кисти руки (ладони + пальцы)
обряда конфирмации — в католической и некоторых протестантских церквях младенцев крестят водой, но миром не помазывают. И лишь после совершеннолетия совершают как бы «докрещение». На самом деле, в древней христианской церкви было много споров о том, можно ли крестить младенцев, и не все святые отцы были согласны между собой. Конфирмация — попытка совместить и то и другое мнение. Существует и в современной Европе, став атрибутом праздника совершеннолетия.
Божий день — воскресенье
каблуки — изначально изобретение только для мужчин (хотя женщины довольно быстро их освоили, но в Средние века предпочитали «платформы»). Каблук предназначался для верховой езды, позволяя ноге жёстко фиксироваться в стремени
шнурок из рукава — с кроем в шитье того времени всё было неважно. Одежду подгоняли по фигуре с помощью шнурков и булавок. Но в XV — XVI веках уже — ура! — используют ещё и пуговицы.
Глава 2
Планы и кролики
Наверху оказалось холодно. Очень-очень холодно. Это было странно, ведь должно быть наоборот: чем выше, тем ближе к солнцу и теплее. Я совсем окоченела, даже мысли смёрзлись в комок, а потому бесстыдно прижималась к Дезирэ, намертво обняв его грудь онемевшими руками. Внизу простирались горы, мы летели над самыми их вершинами. Оловянно сверкали змейки рек. Голова кружилась, как будто мне не хватало воздуха.
«Я упаду», — поняла я.
Безумно хотелось спать, спать, спать… От прыгающих движений дракона накатывала тошнота. И это ещё хорошо, что в самом начале полёта я зарылась в просторный плащ принца! А что было бы…
— Эй, — позвал Дезирэ откуда-то снизу.
Я с трудом разлепила веки. Оказалось, что мы уже приземлились, и принц стоял внизу и смотрел на меня, запрокинув голову. И как я не заметила, что больше не держу его? Люсьен разминал ноги рядом с ним: сгибался и тянулся пальцами рук к пальцам ступней поочерёдно.
— Ты там как? — ухмыльнулся Дезирэ. — Жива? Прыгай давай. Хотя нет, ещё ноги пере…
Он успел меня перехватить, и на миг я оказалась в крепких горячих объятьях. А моя юбка задралась, обнаружив, вероятно, прекрасный вид пажу на девичьи штанишки. Дезирэ поставил меня на ноги, отпустил. Я пошатнулась, и принцу вновь пришлось меня придержать.
— Ты дура? — логично уточнил он.
— Я не прыгала, я упала.
Губы двигались с трудом, слова прозвучали невнятно, сил же возмущаться его грубостью просто не осталось.
— Это не она дура, это ты идиот, — процедил Люсьен, неожиданно занявший мою сторону. — Это ж на какой высоте мы летели? Три тысячи? Больше? А она — в платье. Ты вообще зачем её разбудил? Чтобы уморить?
— В следующий раз она полетит впереди, а ты — сзади, — предупредил Дезирэ, скинул с себя тёплый бурнус, замотал меня и набросил на мою голову капюшон. Одёрнул мне подол.
— Следующего раза не будет. Я с вами больше никуда не полечу. Мне холодно и есть хочется. И спать. И, кстати, твоей невесте — тоже. У неё, вон, колени подгибаются. Нельзя так над людьми издеваться.
Как же я была с ним согласна! Мир танцевал, из ног словно кто-то вытащил кости. Я почувствовала себя снежной бабой весной. Но сейчас осень, а я не баба.
— Я даже не начинал ещё, — хмыкнул принц. — Ладно, ваша взяла. Сегодня будем отдыхать. Здесь неподалёку есть шале. Одна проблемка: конь-то у нас один на троих.
Оглянувшись, я увидела, что наш дракон снова превратился в крепконогую лошадку. Она щипала пожухшую траву и потряхивала большой головой, словно силясь осознать произошедшие с ней головокружительные метаморфозы. Я освободилась из рук жениха и села на камень.
Мы по-прежнему находились в горах, в седловине одного из горных хребтов. Но каменистая почва здесь всё же была уже почвой, а не сплошным камнем, и неподалёку зеленела макушкой чёрно-рыжая сосна, раскорячившаяся так, что казалась пауком. Солнце всё ещё стояло высоко в небе, и здесь, на земле, его лучи даже грели.
— Я дойду пешком, — буркнул Люсьен. — Позаботься о своей невесте.
— Как скажешь.
Положив руки на колени ладонями вверх, я принялась массировать пальчики, возвращая в них кровь. А я точно обязана выходить замуж за этого грубияна? Да, у меня не очень много вариантов, да, я совсем одна в целом мире и совершенно не знаю даже, как зовут короля, который правит через сто лет после того, как я заснула магическим сном. Да, да, да. Но… Если Дезирэ сейчас, когда я ещё не принадлежу ему перед людьми и перед Богом, вот так себя ведёт, что меня ждёт дальше? «Ну, по крайней мере, со свадьбой я точно не стану торопиться», — решила я и погрела пальцы дыханием.
