Я просто обязан сделать так, чтобы ее глаза погасли. Чтобы перестать ее хотеть, чтобы никаких эмоций не вызывала. Чтобы с легкостью смог отправить ее тело отцу. Но вместо этого, смотрю на нее плачущую и сердце разрывается на мелкие осколки.

Сегодня, почти не спал, думал обо всем, ею любовался. Сам прижал ее к себе, и до ломки хотел снова в нее ворваться, разбудить и трахать всю ночь, чтобы насытиться и забыть. Но не стал, понимаю, что ей больно. И решил, что потом это сделаю, когда у нее все заживает. Никогда меня еще не волновала боль других, но ее боль, как тупое лезвие по коже режет меня, выворачивает наизнанку.

И в самолете все повторилось… Ее боль, как будто сам физически ощущал. И наверно, это и взбесило больше всего. Захотел сам себе доказать, что она ни черта не значит для меня, поставить все на свои места. Она – игрушка, жертва, ничто. Поиграюсь и забуду. Больше никаких касаний, никаких поцелуев, не должно быть. Она должна стать блеклым пятном. Но почему же, блядь, сейчас мне не хватает ее восторженных глаз и улыбки, когда смотрит на все новое с замиранием сердца.

И когда заехали в особняк, она мельком посмотрела на него, но не дала мне ни одной сладкой эмоции. Неужели, так просто оказалось сломить ее? Я хотел ломать ее долго, наслаждаться этим. Но никакого наслаждения, я не чувствую. Что же тогда дальше?

Во дворе стоит много машин, отец походу устраивает празднование. Я уже предвижу его гнев, когда узнает, что я не отомстил, и более того, привел в дом дочь врага. И Дианина машина тут, сука, не до нее. Вот и еще один повод для гнева. Я должен был заключить контракт с Багровым, а его дочь, Диана, должна была стать моей женой. Все летит к чертям собачьим. Но надеюсь, это не надолго. Я успею стать вдовцом раньше, чем состоится наша сделка.

– Приехали, обувайся. – даже не пошевелилась. Выхожу из машины и закуриваю, смотрю на нее, через лобовое стекло. Слезы вытирает и все же обувается, выходит, осматривается и боится. Маленькая. Подхожу и беру ее за руку, веду в дом. Терпи, девочка, не легко будет.

– Ренааат, сынок. – с радостным выражением, встречает отец и везет мать. Валид походу ничего еще не рассказал. Он останавливается и смотрит на Юлю, затем на меня вопросительно, затем снова на нее. Я снимаю с себя куртку а затем с нее, отдаю прислуге и снова за руку ее беру.

Девочка боится, меня холодной ладошкой сжимает, вся побледнела, когда холл стал наполняться гостями, к отцу подходит и Валид. Все смотрят на нас.

– Только не говори, что это то, о чем я думаю. – с каждой секундой он напрягается все больше. Молчу, в глаза друг другу смотрим.

– Да, это дочь Фадеева. – сам сжимаю ее ладонь. В холле начинаются охи и ахи, знаю, это всех ошарашило. Вижу, как меняется лицо у отца, как оно становится злобным и ярость в глазах просыпается. Вижу, как коляску начинает сжимать. Знакомо… Понимаю…

– Она вчера должна была сдохнуть. – цедит сквозь зубы. – Объяснись! – повышает голос так, что девчонка вздрагивает и все вокруг замолкают.

– Сдохнет, но не сейчас. У меня другие на нее планы.

– Что? Мне нужна месть… – орет, багровым стал, к нам подходит. – Жестокая, кровавая месть! – таким лютым, его редко можно было увидеть. Его трясет всего от гнева. – Виктор должен был сейчас подыхать от удушающей боли, как и я, четыре года назад! – а затем смеяться начинает истерически. Я знаю, за этим последует нечто ужасное. И никто не знает, что он сделает в следующую секунду, а я знаю. Обычно – убивает. Юлю за руку резко тяну, себе за спину прячу.

– А хорошо даже, что так все получилось. Молодец, Ренат. Понимаю, рука дрогнула, ну ничего. – тут же кому-то набирает. – Раф, собери мне всю охрану в охотничьем домике, ЖИВЕЙ! – кладет трубку. Я понял его намерение, вижу по взгляду. – Давай ее сюда. – протягивает мне руку, а затем весело обращается к матери. – Катенька, сегодня все закончится, все наши страдания прекратятся. Вздохнем полной грудью.

Я предполагал это. Юля двумя руками вцепилась в мою ладонь и эта ее реакция бесценна для меня. Ищет защиты… У меня ищет. Не смотря на все, что сделал, прижимается ко мне сзади.

– Извини отец, этого не будет. – вижу, как Валид тоже осверепел и за голову хватается.

– Ренат, отдай ее Дамиру. – в разговор вступает Шамиль, мой дядя, брат отца. – Не гневи отца. – никогда его не любил, ушлый и скользкий тип. Человек-паразит, который живет за наш счет.

– Не вмешивайся, это не твое дело.

– Еще как мое, Аминку я любил как родную дочь.

– РЕНАТ! – снова кричит отец. – Сюда ее! Это не обсуждается! – подходит быстрым вплотную. – Ну что ты спряталась, малышка, выходи давай. – заглядывает мне за спину. Я тяну Юлю из-за спины вперед. На ней лица нет, в глазах слезы, губы дрожат. На меня глаза поднимает, полные отчаяния и безысходности.

– Звони Рафику и все отменяй. – говорю отцу и смотрю на нее, каждую ее эмоцию читаю, чувствую, как руку мою сжимает, а ладошками еще холодней как будто стали. Моя, она знает это.

– Что ты, блядь, несешь? – хочет схватить Юлю, но я руку его перехватываю, смотрю на него со злостью.

– Знакомьтесь, Юлия Сагадиева… Моя жена! – все в ступор встали. Затем гости переговариваться начали, гул стоит, а я на девчонку смотрю, ухмыляюсь от ее вида. Глядит на меня своими огромными, ошеломленными глазами, рот приоткрыла. Я вижу, ее глаза улыбаются. Руку мою перестала сжимать. До чего же она обаятельная и милая, смотрел бы вечно.

– Эта шутка такая? – точно, я же руку сжимаю отцу. Отпускаю и достаю из внутреннего кармана пиджака свидетельства о браке, копию, и даю ему.

– Говорю всем… Никто не имеет права трогать девчонку, запрещено! – говорю громко, чтобы каждый услышал. А затем вижу, как отец рвет это свидетельство. Я и это предполагал.

– Как ты посмел! – у него искры из глаз посыпались. – Что все это значит? Вместо того, чтобы отомстить, ты привел его дочь в мой дом в качестве невестки?

– Да, только я решаю, что буду с ней делать. Звони Рафику. – и увожу Юлю, направляясь в свою комнату, останавливаясь перед этим у коляски с матерью. – Прости, мам. – целую ее руку и веду девчонку дальше, не обращая внимания на присутствующих людей, только на Валида посмотрел, стоит в ярости. Затем, подходит к нам и наклоняется к Юле, хмурюсь.

– Ты сделала свой выбор… – прижимают ее к себе, когда понимаю, что у нее ноги подкашиваются.

– О каком выборе речь?

– Иди к черты, Ренат. Не она, так другая станет инструментом для мести, и твоя ЖЕНА, – сделал акцент, – это знала, когда давала согласие в ЗАГСе.

– Огорчу, она не знала. И я вроде говорил, что плану быть, нет? Так что успокойся, и к ЖЕНЕ, – делаю такой же акцент, – больше не имеешь права подходить.

–Ну ну… – слышу в след. Дальше идем, и меня кто то хватает за руку, с раздражением останавливаюсь.

– Ренат, что все это значит? – это Диана, смотрит на меня недоумевающе, а затем на Юлю посмотрела с отвращением и брезгливостью. – Ты женился? Это правда?

– Как видишь… – увидел в ее глазах истинную натуру, и раньше видел, но сейчас, с таким контрастным сравнением, понял, что ее характер и в подметки не годится моей жене. Но она пока нужна мне, и только как инструмент к ее отцу, не более, поэтому только и держу ее рядом с собой. Она красивая, интелегентная, страстная, но все не то. Слишком надменная и высокомерная. В ней и доли нет той искренности, что есть в Юле.

– А как же я? Наша свадьба? – бросается мне на шею. Отстраняю ее от себя.

– Позже поговорим, Диан. – и увожу Юлю в комнату, надеюсь, на этот раз дойдем.

И только я закрываю за собой дверь, как сразу же замер от неожиданность и в груди будто кольнуло.

Девчонка обняла меня за талию, вцепилась крепко за пиджак на спине и прижалась всем телом. Дрожит вся и плачет.

– Я так испугалась… Спасибо. – говорит шепотом.

Я ожидал истерику, а новость о том, что стала женой насильника, должна была раздавить ее еще больше. Но эти ее объятия и слова ввели в ступор, и это после того, как жестоко трахал ее, делал больно, наговорил всего. Я же видел в ее глазах глубокую подавленность, боль, отчаяние и обиду, а она все равно прижимается ко мне.