— Я должна была уйти несколько часов назад.

Он прикусил ее горло, чтобы отвлечь ее, и сразу же почувствовал, как ее пульс участился под его губами. Милый Люцифер, эта женщина была ненасытна, но таким же был и он, когда был с ней.

— Я отвезу тебя домой позже.

Хотя в его голове уже крутились мысли о том, как бы удержать ее в своей постели до конца дня.

Она с сомнением выгнула бровь.

— И какое оправдание мы дадим, почему меня нет в Одли-хаусе, когда твоя мать отправится меня искать?

Он опустил голову, чтобы еще раз поцеловать ее грудь.

— Мы скажем ей, что ее старший сын — развратный донжуан, — он взял ее сосок в рот и теребил его зубами, пока восхитительная дрожь возбуждения не пробежала по ней, — который всю ночь держал тебя прикованной голой к своей кровати и ненасытно насиловал тебя, пока ты не взмолилась о пощаде.

— О, — невозмутимо ответила она. — Тогда, значит, правду.

Он засмеялся, прижимаясь щекой к ее груди и наслаждаясь тем, как его утренняя борода царапает ее нежную кожу. Он не мог вспомнить, когда в последний раз так много смеялся в постели с женщиной, если вообще когда-либо смеялся. Она была одним сюрпризом за—

Дверь распахнулась. Куинтон ворвался в комнату.

— Я подумал, что сегодня отправлюсь в Таттерсолл и…

Он остановился и уставился.

— Боже милостивый, прошу прощения! Я думал, ты уже будешь один. Я просто…

Он повернулся к двери, затем остановился. И оглянулся. Недоумение омрачило его лицо.

— Миранда?

Она тихо вскрикнула от унижения и натянула одеяло на голову.

— Убирайся, — приказал Себастьян, холодная ярость пронзила его.

— Но… но… — заикаясь, пробормотал Куинн, ошеломленно уставившись на нее. — Миранда?

— Убирайся к черту!

Дверь с грохотом захлопнулась, и Себастьян сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. С беспокойством за Миранду, пульсирующим в нем, он медленно стянул одеяло, только чтобы обнаружить, что ее руки крепко прижаты к лицу. Вся она сильно дрожала.

— Все будет хорошо, — сказал он ей как можно мягче и успокаивающе. — Это всего лишь Куинн. Я позабочусь о нем.

— Что ты будешь делать?

Ее голос был болезненным шепотом между ее пальцами, который разрывал его сердце. В своем унижении она не могла открыть глаза и посмотреть на него.

— Я все объясню и заставлю его хранить тайну.

А если это не сработает, он выбросит тело убитого брата в Темзу.

— Это Куинн. Он никогда не сделает ничего, чтобы причинить тебе боль.

— Это Куинн! — она задохнулась от раздражения, зная его брата так же хорошо, как и он.

— Когда это он умел хранить секреты?

— Начиная с этого момента, — сказал он убежденно.

— Оставайся здесь. Я сейчас вернусь.

Он выскользнул из постели и натянул брюки. Когда он оглянулся на нее, направляясь к двери, она снова натянула одеяло на голову. Видя ее такой, он чувствовал боль от ее унижения вместе с ней. И это только подогрело его ярость, когда он бросился вслед за своим братом.

— Куинтон! — заорал он и помчался вниз по ступенькам.

Он нашел своего младшего брата в вестибюле, в нескольких шагах от того, чтобы выскользнуть через парадную дверь и сбежать. Схватив его за руку, он толкнул его к стене. Гнев кипел в каждом дюйме его тела… Гнев на Куинтона за то, что он ворвался в его комнату и застал их вместе, и гнев на себя за то, что он так увлекся Мирандой, что опрометчиво оставил дверь незапертой.

— Ты ничего не видел, — пригрозил Себастьян сквозь стиснутые зубы, его рука сжала галстук Куинна.

— Но, Себ… Миранда? — Куинн недоверчиво уставился на него, моргая с видимым замешательством и удивлением. — Как долго… я имею в виду, когда…

В шоке он споткнулся о свои мысли.

— Ради Бога! Мы все выросли вместе. Она играла в нашей детской, пока ей не исполнилось двенадцать.

— Ей уже не двенадцать, — выпалил он. Господи! Неужели никто из его братьев и сестер не понимал, что она взрослая женщина?

Куинн приподнял бровь.

— Очевидно.

Он крепче сжал воротник Куинна.

— Это не твое дело, и она не заслуживает того, чтобы ее позорили. Если ты скажешь хоть слово об этом — если мама или Жози узнают — так помоги мне Господь, Куинтон, я повешу тебя между двумя деревьями в Гайд — парке и…

— Я не скажу им, — пообещал он, и Себастьян отпустил его.

— Боже милостивый, Себ, я бы никогда не сказал ничего, что могло бы причинить ей вред. Или тебе. Ты это знаешь.

Куинн пожал плечами и поправил галстук, испустив долгий вздох раздражения из-за того, что Себастьян так плохо о нем думает.

— Мне нравится Миранда.

Он тяжело вздохнул, его плечи поникли, когда эмоции, которые он испытывал к ней, обрушились на него.

— Мне тоже

Квинтон усмехнулся.

— Очевидно.

С рычанием Себастьян снова оттолкнул его к стене.

— Ее никогда здесь не было, и ты ничего не видел, — медленно выдавил он, каждое слово было холодным предупреждением.

— Понятно?

— Ее здесь не было, — торжественно повторил Куинн, зная, что не стоит снова дразнить Себастьяна, если он дорожит своей жизнью.

— И я ничего не видел.

Он отступил назад, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться и придумать, что сказать Миранде, прежде чем вернуться наверх. Боже милостивый, она, должно быть, совершенно подавлена. И в ужасе от того, что ее репутация будет разрушена. Быть обнаруженной таким образом—

Роберт вышел из столовой и ткнул Куинна локтем в ребра.

— Чего ты не видел?

— Что Себ спит с Мирандой, — немедленно ответил Куинн.

Роберт растерянно моргнул.

— Ходжкинс?

Разъяренный взгляд Себастьяна метался между братьями, не зная, кого из них убить первым. — Ни единого слова, понятно? — угрожал он, он едва сдерживал гнев, сжимая и разжимая кулаки.

— Вы оба! Никому ни слова ни о чем из этого.

— Ходжкинс? — ошеломленно повторил Роберт.

Себастьян закатил глаза, в этот момент желая быть единственным ребенком больше, чем когда-либо в своей жизни.

— Она хорошая и добрая женщина, которая не заслуживает того, чтобы ей причинили боль из-за меня. Единственной ошибкой, которую она совершила, было доверие ко мне, учитывая, что вы двое мои братья.

После всех тех раз, когда они прикрывали похождения друг друга в прошлом, он молился, чтобы они в последний раз защитят его частную жизнь. И ее. Но на всякий случай он ткнул Куинна в плечо, и его брат благоразумно отступил к стене.

— Ни единого слова. Ни единой душе. Если она пострадает из-за тебя…

— Я думал, ты охотишься за женой, — перебил Роберт, все еще сбитый с толку.

— Так и есть.

Быстрый укол боли пронзил его грудь, когда он произнес эти слова, непрошеная вспышка предательства по отношению к Миранде неожиданно причинила ему боль.

— Это не изменилось.

Роберт нахмурился.

— Так ты женишься на Миранде?

Куинн усмехнулся.

— Мама упадет в обморок, когда услышит это!

— Она не услышит ни слова из этого, понятно?

Себастьян провел рукой по лицу, как будто мог физически подавить бурлящие в нем эмоции. Или чувство вины, которое угрожало поглотить его. Тяжесть герцогства обрушилась на него снова, и его плечи поникли под сокрушительным бременем этого. В течение нескольких драгоценных часов прошлой ночью он испытал счастье, и теперь он знал, насколько пустой будет его жизнь без нее.

Роберт покачал головой, на его лице читалась тревога за нее.

— Но Миранда…

— Я не женюсь на Миранде, — выдавил он, гнев пульсировал в нем, когда чувство вины уступило место отчаянию и всепоглощающему разочарованию. Почему бы им двоим не заткнуться о Миранде и браке?

— А Миранда знает об этом? — настаивал Куинн.

— Это не ваше дело, — прорычал он, добавляя ревность из-за беспокойства Куинна к уже растущему клубку эмоций, от которых у него перехватывало дыхание.

— И вы забудете об этом, вы оба.

Он бросил убийственный взгляд между Робертом и Куинном.