— Мы предлагаем вам перенести поединок. Погодка не фехтовальная. Перенос состоится по взаимной договоренности.
— Ни в коем случае, — отрезал Болтон.
— Я так и предполагал. Тогда пойдемте. Все готово.
Болтон выбрался из экипажа. Сапоги тут же заскользили по земле, раскисшей от дождя. Пахло болотом и мокрой парусиной. Нирнус и Дерен высунули носы наружу. По их лицам было понятно, что они совсем не жаждут прогулки по Жженой плеши. Нирнус тут же спрятался назад, а Дерен заявил, что он чувствует себе неважно, поэтому будет следить за ходом поединка из повозки, а то окончательно простудится и Валентайн дель Бриз засчитает ему очередной прогул, за которым может последовать отчисление, а этого ему отец точно не простит.
Болтон презрительно хмыкнул и направился навстречу сопернику, который стоял под навесом в сопровождении своего секунданта и родного брата Катриэля. Мистраль стоял чуть в отдалении от них, внимательно наблюдая за противником. Приблизившись к Раулю, Болтон положил руку на эфес шпаги, пытаясь придать лицу безразлично-пренебрежительный вид. Только получилось у него плохо. На улице было холодно, а еще этот проклятый дождь.
— К нам припожаловал великий и ужасный Бризик. Хорошая погода, чтобы умереть? Не правда ли, дель Болтон? — Рауль старался говорить насмешливо, только получалось у него жалко. Было видно, что он нервничает и старается спрятаться за напускной развязностью.
— Меньше пустопорожней болтовни. Уйми язык, иначе я отрежу его тебе, наглый болтун.
Болтон выхватил шпагу из ножен, которые тут же полетели в сторону. Дорогой клинок, фамильная драгоценность, подарок отца, которому в свою очередь достался от деда. Старшие братья смотрели на эту шпагу с плохо скрываемой завистью, но выбор отца никто из них не мог оспорить. Правда, этот подарок мог оказаться прямым намеком. Отец показывал другим, что правопреемник верховного тана уже выбран. И им станет юный Болтон дель Бриз, в обход всех остальных братьев и сестер. Отец имел на это право. В клане Бриз верховный тан мог передать власть любому из своих отпрысков. Если же кто-то посчитает, что тан ошибся в своем выборе, он может заявить об этом на летнем празднике во время ритуала Камнепада. Правда, за последние множество лет никто не осмеливался на такой отчаянный поступок. Ведь в случае если дерзкого выскочку не поддержит большинство, то камнями забьют его, а не неугодного тана.
Рауль обнажил шпагу и вышел из-под навеса. Шел он вразвалочку, нехотя, всем своим видом показывая, что не считает Бриза сколь-нибудь серьезным противником. Болтон не стал ждать, пока юный Циклон налицедействуется, и атаковал его. Стремительный выпад, страшный удар на поражение, который де Рауль с легкостью отклонил. Началась отчаянная рубка. Шпаги свистели, вспарывая воздух, рассекая дождевые капли, и с лязгом встречались друг с другом. Болтон почти сразу почувствовал, что противник превосходит его в силе и умении. Рауль слыл очень опытным и жестким фехтовальщиком. Никогда ранее они не встречались в поединке. К тому же драться оказалось тяжело. Ноги постоянно разъезжались в грязи, и приходилось следить, чтобы не поскользнуться и не упасть. Этим падением тут же воспользуется противник, и тогда поединок будет проигран, а слава об упавшем в грязь дель Болтоне разлетится по всей Академии со скоростью муссонского голубя. Тут можно будет и не мечтать о верховной власти в Бризе.
Сближение. Шпаги встретились. Болтон увидел искаженное яростью лицо Рауля. А ведь он, в сущности, не такой уж плохой парень. Заносчивый и гордый, как все Циклоны, вспыльчивый, иногда его язык говорит больше, чем следовало бы, но и Болтон такой же. Они во многом похожи.
Задумавшись, Болтон пропустил пинок в голень. Это было не по правилам, но кто сейчас будет разбираться. Да к тому же из-за дождя секунданты прятались под навесом, и не все детали были им видны. Болтон зашипел от боли и запрыгал на одной ножке. Рауль не стал играть в благородство. Он хотел добить противника, провел серию ударов, которые Болтон с трудом отразил.
Появление нового экипажа оказалось неожиданным для дуэлянтов и зрителей. Коляска остановилась в опасной близости от сражающихся, дверцы распахнулись, упала подножка, и изнутри выскочил Валентайн дель Бриз в сопровождении трех крепышей из числа охраны Академии. Они были вооружены гладко обструганными дубинками, которыми было принято разгонять особо шумные акваморские волнения, будь то пирушка или пьяный бунт, поднятый по случаю переноса комендантского часа на более ранний срок.
— Шпаги в ножны, господа! — рявкнул Валентайн.
И этот окрик подействовал на Болтона как отрезвляющий душ. Он опустил шпагу и бросил взгляд на карету, возле которой топтался Валентайн с вооруженным сопровождением. Изнутри кареты выглядывало встревоженное лицо сестры Болтона — Деллы. Вот кто сообщил о дуэли преподавателю и призвал его вмешаться в благородный поединок. Рауль же словно не услышал Валентайна. Он перебросил шпагу в левую руку, резко дернулся навстречу Болтону и ударил его кулаком в лицо. Волчья пасть, украшавшая печатку, распорола щеку Бриза, и кровь залила воротник его рубашки.
Болтон взревел от ярости и вслепую отмахнулся шпагой. Рауль отпрыгнул, но острие шпаги все же вспороло его камзол, оставляя след на груди.
— Схватить их! И в холодную! — приказал Валентайн.
Охранники тут же набросились на акваморов. Привычные к усмирению драк и бунтов, они мгновенно обезоружили дуэлянтов, приложили в педагогических целях дубинками по мягким местам и скрутили. После чего, особо не церемонясь и не делая различий между Циклоном и Бризом, потащили к преподавательской карете.
— А вы возвращайтесь в Академию. Завтра утром я жду вас у ректора! — объявил Валентайн остальным акваморам.
Секунданты обреченно переглянулись и сказали в один голос:
— Мы просим сопровождать друзей.
Дуэльные правила акваморов гласили: если дуэлянты оказались схвачены руководством Академии на месте поединка, то секунданты обязаны понести равное по силе наказание или по крайней мере составить компанию страдальцам в холодной.
— Марш в карету! — согласился Валентайн.
В бытность свою аквамором он и сам не раз участвовал в дуэлях, то в качестве поединщика, то в роли секунданта. И ему приходилось сидеть в холодной в обоих ипостасях, но каждый исполняет свою работу. Когда он был аквамором, сам сидел в холодной, теперь вынужден был сажать бузотеров в нее. Таковы правила.
***
Первые допросы акваморов, замаскированные под доверительные беседы, результатов не дали. О чем акваморы могут доверительно беседовать со своим новым профессором, который у них даже лекции не ведет. Можно было набраться терпения, влиться в учебную атмосферу, а уж через некоторое время возобновить расспросы, но Аэртон понимал, что у него нет на это времени.
Скоро старик Жайкоб начнет требовать с него результаты — и будет в своем праве. Смерть профессора Мареля не просто убийство, а политическая акция, направленная против клана Бриз. В этом Аэртон нисколько не сомневался.
Последние сомнения рассеялись после того, как на второй день кто-то проник в кабинет профессора и учинил там форменный погром. Перевернули все, до чего только можно было дотянуться. Разве что стены не вскрыли, и то, видно, побоялись, что шум привлечет внимание охраны. Связываться с громилами, пускай и бывшими, но стражниками, непрошеный гость не захотел.
По характеру проведения обыска стало понятно: работал явно дилетант, который толком не знал, что он ищет, где ему это искать, при этом сам процесс его ужасно злил. На мысль эту Аэртона натолкнул молчун Кортон, из которого обычно и слова не вытянешь, а тут он не смог сдержать возглас возмущения.
— Вот же изверги. Книги-то зачем рвать?
Аэртон обошел комнату, еще раз внимательно осмотрел ее и тут обнаружил, что многие вещи оказались повреждены: у фарфоровой кошки, стоящей на каминной полке, отбиты лапки, несколько книг разорвано, словно погромщик пытался заглянуть за переплет, ящики из письменного стола вывернуты на пол и днища их выколочены, а кожаная обивка кресла нервно разрезана.
