Как ни странно, я почти ничего не чувствую. Разве что желание вернуться на кухню и выпить чего-нибудь покрепче. И тогда я всё смогу выдержать.

– Я это понимаю. Сделка прежняя: ты помогаешь вернуть робота в том состоянии, в каком он находится сейчас, я отдаю данные. Есть конкретный план?

– Он позвонит, – отец смотрит мне за спину, на большие часы, – в час. Первый звонок мы отследили с радиусом несколько километров, второй должен дать точное местоположение. Однако это наверняка будет улица или общественное заведение… Постарайся подумать. Кто это может быть. Это очень поможет.

– Кстати об этом. Пару недель назад ты посылал кого-нибудь следить за мной?

Отец даже не смотрит на меня, прищурившись в экран.

– Нет.

Врёт?

– Посмотри на меня. Наёмник или бывший военный, следил на улице и за квартирой.

Он поднимает укоризненный взгляд.

– Алетейя, ты мешаешь работать. Я сказал, нет. Это даёт что-нибудь? Ты выяснила, кто он?

Качаю головой. Отец сразу забывает обо мне, словно и не ждал ничего полезного.

Проклятье, почему тогда мы с Сином не обсудили разные варианты? Я выбрала самый простой, на том и успокоилась. А теперь, когда времени мало, нужно лихорадочно думать. Вариант с армией отметаю сразу, у них есть власть и ресурсы сделать это официально. Значит, всё же кто-то из «Психушки»? Полагаю, шантаж им привычен. Но почему Син? Попал под руку? Однако захватить его непросто, вряд ли можно сделать это случайно. Они должны были знать, кто он такой… От неожиданной мысли я давлюсь вдохом, и отец сразу поднимает взгляд.

– Я знаю одного человека. Он… может быть в курсе. Живёт на Биржевом. Марк Силан.

Отец набирает имя, несколько мгновений – и на его лице появляется выражение «вы, должно быть, шутите». Поворачивает ко мне экран с фотографией Силана в военном мундире на фоне флага.

– Может, пора и меня ввести в курс дела? Что это за робот, от кого конкретно ты его получила?

Сжимаю губы. Рассказывать правду отцу всегда было опасно, при случае он непременно использует её против меня. Но сейчас мы вроде как заодно.

– Его не украли, он сам сбежал. И я его нашла. Экспериментальная модель, может действовать по собственной инициативе.

Отца не так-то легко удивить, но тут его лицо вытягивается.

– То есть, – он тянет шокировано, – это не просто украденное армейское имущество. Секретная программа, так? Алетейя, это же госизмена.

Я вскидываю подбородок, легкомысленно пожимаю плечами.

– Тем больше стимул вернуть его.

Он переводит дыхание.

– Теперь понятно, почему сумма такова. И ты… осознавая всё это, требуешь вернуть тебе этого робота как ни в чём не бывало?

Боги, в таком контексте я реально выгляжу неадекватной и тупой до предела. Изначально вся эта затея с роботом – инфантильная глупость наивной девчонки. Но сейчас кто поможет Сину, если не дурная на всю голову я? Так что я смотрю в глаза отцу, притворяясь, что считаю себя правой.

– Именно.

Смотрим друг на друга.

Смотрим.

– Когда эта история закончится, мы прекратим всякое общение. Если что-то всплывёт, я скажу, что ты меня обманула, ввела в заблуждение и я не имел ни малейшего понятия о реальной ситуации. Я не буду помогать тебе никоим образом. Ни оплачивать адвоката, ничего.

Не то чтобы я рассчитывала на его помощь, но всегда в глубине теплится надежда – что близкие поймут тебя и твои чувства, хоть как-то поддержат, хотя бы не будут осуждать… Даже если знаешь, что этого не будет, всё равно надеешься, и слышать очередной отказ тяжело.

– Я согласна.

Отец разглядывает меня, словно не веря, что я действительно осознаю ситуацию, затем кивает.

– Подожди за дверью.

Коридор – тридцать шесть шагов. Подошвы утопают в мягком вишнёвом ковре, это приятное ощущение расслабляет.

Из кабинета доносится приглушённый голос отца. Хорошо, когда в случае проблем можно кому-то позвонить. У меня вот никого нет.

Надеюсь, это действительно Силан. Но почему я? Что его так зацепило? Оскорбился, что я проигнорировала его чары и сбежала? Решил всё же дожать меня, чтобы соблазнить и выйти на судью в комплекте с партией демократов? Зачем только я болтала про всё это, будто и правда имею вес! А там выяснилось, что я зарегистрирована в Городе, в подозрительно дешёвой квартире, наверняка проворачиваю там сомнительные дела… Силан послал человека проследить, того кто-то «уронил» с пожарной лестницы, это обратило их внимание на таинственного охранника… Боги милостивые, насколько нужно быть невезучей, чтобы за мной начали следить именно Силан и его люди – те, кто могли узнать внешность Сина!

Интересно, сколько этих людей? Марк – бывший военный, насколько он хорош? Мог устроить похищение в одиночку? Эдакий коммандо с кучей крутых модификаций? Да нет, вряд ли, на том вечере он выглядел как изнеженный красавчик, предпочитающий женские постели окопам. С другой стороны, если зарабатываешь шантажом – чем меньше людей в курсе, тем надёжнее.

Рядом с дверью кабинета загорается жёлтый фонарь. Приглашение зайти.

Я возвращаюсь в то же, ближайшее к двери, кресло.

Отец выглядит расслабленным, даже довольным.

– Многообещающий след. Родители господина Силана – серебряные, живут весьма скромно. Сам он официальной работы не имеет, при этом не ограничивает себя в тратах. Квартира на Биржевом проспекте – не единственная его недвижимость, есть ещё загородный дом, подарок одной дамы. Конечно, она может себе это позволить, но даже за очень, кхм, качественные услуги дома не дарят. Три дорогих автомобиля за последние пять лет – тоже подарки. Один от жены банкира, два от жён чиновников мэра.

– Думаешь, он их всех шантажировал? Это… экстравагантно.

– Однако не удивительно. Этот человек, – отец бросает взгляд на часы, – скоро позвонит. Есть ли у тебя ещё варианты, кроме Марка Силана? Пожалуйста, сосредоточься.

Несмотря на последние слова, мои мысли скачут во все стороны, в итоге качаю головой. Торопливо добавляю:

– Спроси, что конкретно он сделал с роботом. В каком он состоянии.

Отец рассеянно кивает.

– Во время звонка ты должна молчать. Надеюсь, это понятно. А пока можешь помолиться о том, чтобы это действительно оказался Силан, – и он углубляется в чтение.

А я от беспокойства вскакиваю, сбегаю в конец комнаты, топчусь туда-сюда, время от времени останавливаюсь перед фотографиями, хотя на самом деле едва замечаю их.

Звонок!

Замираю, неловко растопырив пальцы, почти не дышу. Отец включает громкую связь.

– Господин судья, полагаю, вы убедились в моих словах.

Мужской голос звучит знакомо – преобразован популярной программой для синтеза речи, используемой в кафе и магазинах.

Отец отвечает уверенно, даже легкомысленно:

– Я убедился лишь в том, что у моей дочери есть некоторое имущество, подходящее под ваше описание.

– Этот робот указан в официальных документах государственной армии как объявленный в розыск.

Не могу отделаться от ощущения абсурда. Из-за этой программы голос шантажиста звучит как виртуальный продавец. Словно мы с отцом решили купить по чашке кофе, а кофейный аппарат вдруг начал нас шантажировать.

– И как именно вы подтвердите, что это тот самый? Они же все одинаковые.

– Но не этот. Он в единственном экземпляре.

Отец добродушно улыбается. Так странно, когда эта его акулья улыбочка обращена не на меня. Как если бы на Одде одна из турелей вдруг решила меня помиловать и отвернулась к кому-то другому.

– Посудите сами, как вещь может быть в единственном экземпляре? Возможно, вы просто не знаете о существовании копии? Или сами создали её – на такой вот случай?

– В его системе указан идентификационный номер. Ваша дочь даже не озаботилась тем, чтобы скрыть следы своего преступления.

От взгляда отца в мою сторону хочется провалиться сквозь пол.

– Думаю, при должном уровне мотивации подделать можно любой номер. А пока я сомневаюсь, стоит ли вообще покупать этот предмет, расскажите, в каком он состоянии.