В какой-то момент я даже была готова продать один из автомобилей, чтобы хоть как-то выкрутиться. Но оба автомобиля, включая и тот, на котором ездила я – были оформлены на мужа. А значит, и об их продаже стоило пока забыть.

Наконец, три недели назад уехал и Пьер, наш повар. На самом деле его звали Пётр. С его слов, еще в студенческие времена, какое-то время он проходил стажировку в одном из небольших ресторанчиков в Париже, и потому с тех пор предпочитал, чтобы к нему обращались на французский манер. Полагаю, что врал. При приеме на работу документов, подтверждающих сей факт биографии, в наличии у него не оказалось. Вроде как были безвозвратно утрачены, а их восстановление выходило довольно затратным мероприятием. Опять же, с его слов. Однако Пьер и впрямь был поваром от Бога. Блюда, которые он готовил, были чудесны, а потому необходимость в каких-либо официальных документах отпала практически сразу. К тому же истории о его французских буднях, которые он рассказывал, были довольно увлекательны, и мне нравилось их слушать, хрустя свежеиспеченным круассаном за утренней чашкой кофе за столом в кухне.

Мои воспоминания прервал звонок домофона, трели которого едва угадывались в глубине дома сквозь распахнутые настежь двери в сад.

«Кого это с утра по раньше черт принес?», – подивилась я, но, немного поколебавшись, все же поднялась и отправилась в дом.

Взглянув на экран домофона, мужчину, в настоящее время топтавшегося у калитки, я не узнала. Пожалуй, я и вовсе предпочла бы сделать вид, что меня нет дома, однако посетитель, скорее всего, уже заметил сквозь кованые прутья забора мой Maserati, который я поленилась с вечера загнать в гараж, и оттого уходить не спешил, продолжая давить на звонок.

– Вы к кому? – поинтересовалась я, включив динамик.

– Старший следователь Кондратьев Михаил Федорович, уголовный розыск. Могу я поговорить с Соболевой Маргаритой Эдуардовной? – помахав в камеру невесть откуда материализовавшимся в руках удостоверением, вежливо поинтересовался мужчина.

Так как таиться едва ли уже имело смысл, пришлось его впустить. Открыв дверь, какое-то время я ждала у порога, пока он пройдет от калитки до дома, теряясь в догадках, чего ему от меня понадобилось? Точнее, я догадывалась, но особого смысла в данном визите не видела.

После смерти мужа я почти сутки провела в отделении полиции, давая показания и в мельчайших деталях описывая события, предшествующие его гибели. В конце концов, даже пришлось вмешаться моему адвокату, сочтя действия следователя чрезмерными в сложившихся обстоятельствах. Так что свою немалую зарплату адвокат в тот день отработал с лихвой. Благодаря его красноречию, а также отсутствию иных причин держать меня в отделении, нехотя, меня отпустили домой. С тех пор прошло уже больше пяти месяцев. И оттого визит следователя этим утром застал меня врасплох, став полной неожиданностью. Скорее, я бы сказала, неприятной неожиданностью.

– Маргарита Эдуардовна? – приветливо улыбнувшись, уточнил следователь, поравнявшись со мной.

– Слушаю вас? – довольно равнодушно заметила я, не пылая особым желанием продолжать разговор.

– Может быть, нам было бы удобнее поговорить в доме? – слегка смутившись, заметил он, переминаясь с ноги на ногу.

Несколько секунд я оценивающе смотрела на него, а затем, молча развернувшись, отправилась в сторону кухни, не особо переживая, следует ли он за мной. Может быть, мои манеры и вовсе отобьют у него охоту к беседе, вдруг повезет и он чудесным образом испарится? Не повезло.

Оказавшись в кухне, кивком головы я указала ему на стул, где он скромно и устроился в настоящий момент, пока я направилась к кофе машине готовить кофе.

– Кофе будете? – поинтересовалась я, решив, что коль уж пригласила его в дом, не худо бы проявить и немного гостеприимства. На что он с радостью согласился.

Стоя к нему вполоборота, краем глаза я заметила, что Михаил Федорович с любопытством оглядывается, воспользовавшись моментом и стараясь делать это незаметно. Пожалуй, среднестатистическому следователю со среднестатистическим жалованием и впрямь было на что здесь посмотреть.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – поинтересовалась я, пресекая чужое любопытство.

– Небольшая формальность, не более, – спохватился Михаил Федорович и перевел взгляд на меня. – Дело в том, что следственные мероприятия по факту гибели вашего мужа все еще продолжаются, и я, ознакомившись с представленными вами показаниями, обнаружил кое-какие нестыковки. Вот и решил нанести вам визит и уладить возникшее недоразумение, не прибегая к повторному вызову на допрос. В частном порядке, так сказать.

«Адвоката ты моего испугался», – со злорадством подумала я. «Он бы твою самодеятельность мигом пресёк», однако вслух произнесла:

– Что ж, думаю, это разумно. – Так что там за нестыковки?

Признаться, заявление о том, что следствие мной все еще продолжает интересоваться, слегка настораживало, однако как-то не верилось, что им удалось хоть что-то нарыть. На тот вечер у меня алиби, которое могли подтвердить как минимум несколько человек, приди кому-то охота всерьез этим заниматься. И то, с чем следователь пожаловал сегодня, скорее всего, несущественно. Готова поспорить, явился он сюда с одной целью – попытать удачу и слегка поживиться, воспользовавшись вполне понятным человеческим желанием убитой горем вдовы держаться от всего этого подальше. «Вы мне небольшую финансовую компенсацию, а я, мол, тихо-мирно улажу то, что, возможно, слегка выбивается из общей концепции». В целом, я была готова к такому повороту. Лишь бы приценившись к интерьеру, фантазия следователя не сильно разыгралась. А то, чего доброго, решит, что у меня тут сундуки с золотом-бриллиантами по всему дому. Впрочем, Михаил Федорович производил впечатление вполне разумного человека. Судя по всему, в свои сорок с копейками в жизни он кое-что повидал и хорошо усвоил, что уж лучше синица в руке…

– Знаете, в таких делах, как правило, вполне естественно, что подозрение падает на главного выгодоприобретателя… – задумчиво произнес он.

– Вы о наследстве? – не стала я делать вид, будто не понимаю, куда он клонит. Несмотря на то, что он обладал довольно приятной внешностью, его вкрадчивый голос вызывал беспокойство.

– Поражен вашей проницательностью, – вновь улыбнулся он, а я нахмурилась. – Если вы не против, могу я задать вам несколько вопросов?

– Ну, вы ж для этого пришли, – пожала я плечами.

– В таком случае, не могли бы вы еще раз рассказать о том, где находились в вечер гибели вашего мужа?

Я вздохнула. Вспоминать события того дня я не любила и старалась гнать прочь из головы.

– Весь этот день я провела дома, – собираясь с силами, ответила я. – Это могут подтвердить как горничная, так и наш повар, которые работали в тот день. Ближе к обеду заехал Ник, но пообедать вместе не вышло.

– Ник – это ваш супруг, Никита Андреевич Соболев? – уточнил следователь. Я кивнула и продолжила:

– Он сообщил, что торопится на встречу с партнером и заехал только для того, чтобы сменить костюм. Уехал спустя приблизительно полчаса. В тот вечер мы собирались в театр. Билеты были уже куплены, и Ник планировал успеть вернуться со встречи к назначенному времени. Однако, не вернулся. Я пробовала ему позвонить, но его телефон был отключен.

– Это вас не удивило?

– Нет. Такое уже происходило. Иногда Ник задерживался на работе. В целом, полагаю, отмена похода в театр – не самая большая трагедия, – пожала я плечами.

– Но он ведь мог позвонить, предупредить…

– Я же сказала: Ник отправился на деловую встречу. Что-то могло его задержать, возможно, возникли какие-то разногласия в процессе и переговоры затянулись. Для бизнеса это, увы, не редкость.

– Вы в курсе, чем занимался ваш муж? – уточнил следователь как бы невзначай.

– Не вникала. Мне это было не особо интересно.

– Не находите, что это немного… нетипично для молодоженов?– заметил следователь. – Если не секрет, сколько вам лет?