– Прости, друг! – растерянно промолвил пума, когда оба пришли в себя.

Он до самого конца крепко держал рыб во рту, и только теперь выложил их перед собой на лёд.

– Сам не знаю, как такое вышло: вдруг поехал по льду всеми лапами, всё быстрее и быстрее… А ты сам в порядке?

– В полном, – ответил лама.

Он понял, что в суматохе пума не разобрался, что к чему и открыл уже было рот, чтобы объяснить своему приятелю, как всё было, но в последний момент удержался и промолчал…

Месяц уже стоял высоко в небе, когда путники достигли верхней границы ледника. Оглянувшись, лама увидел оставшийся далеко внизу плотный слой облаков.

"Наверное, внизу до сих пор непогода, – подумал он. – Интересно, как там викуньи? Наверное, продрогли совсем – они ведь такие маленькие…"

Но тут лама ощутил тёплое дуновение, повеявшее сверху. Он остановился в нерешительности и вот опять, теперь уже более явно, ощутил тёплое дыхание, отогревшее его замёрзшие уши и нос.

– Пума, – позвал он, – ты чувствуешь тепло? Что это?

– Хм… – задумчиво отозвался тот. – Похоже на дыхание горы, но… возможно ли это?

– Обязательно спрошу у кондора, когда найдём его гнездо! – сказал лама.

– Оно уже должно быть близко, ведь мы почти на самой вершине… – отозвался пума.

Чем ближе путники приближались к своей цели, тем теплее и мягче становился воздух. Наконец пума указал ламе на плотную белую дымку, похожую на туман, ползущую вниз с вершины и растворяющуюся в воздухе.

– Вот откуда идёт тепло! – сказал он.

– Неужели гора и вправду дышит? – изумился лама.

Он ещё раз внимательно посмотрел вверх и вдруг в потоке ниспадающего тумана различил небольшую тёмную выемку в рельефе скалы, то появляющуюся, то вновь исчезающую за густой пеленой.

– Пума, взгляни, – оживлённо сказал он, указывая наверх, – может быть, это и есть вход в пещеру?

– Сейчас проверим! – отозвался тот.

Благополучно преодолев оставшийся отрезок склона, путники подобрались к выемке, действительно оказавшуюся входом в пещеру. Когда лама проследовал за пумой темноту, сердце гулко стучало у него в груди. Пол пещеры оказался влажным и неровным, так что нужно было проявлять предельную осторожность, чтобы не упасть. Впрочем, вскоре глаза ламы стали привыкать к темноте, и он стал различать контуры неровных стен и низкого свода, с которого то и дело срывались капли.

И тут из глубины пещеры донеслось приглушённое шипение и похлопывание крыльев… Пума тут же поспешил на звук, и когда лама, осторожно ступая по влажным камням, поравнялся с ним, то с радостью увидел, что пума сидит рядом с кондором, говорящим с ним тихим, хриплым, но всё же обрадованным голосом. Сильно потрёпанные рыбины, проделавшие такой нелёгкий путь, лежали на земле подле птицы. А когда глаза ламы полностью свыклись с темнотой, он также различил двух крупных пушистых птенцов, сидящих в гнезде, свитом из веток. Кондор взял две рыбины покрупнее и бережно положил их перед птенцами; те тут же выскочили из гнезда и, пища и толкаясь, с жадностью набросились на еду. Своими проворными клювами они разрывали рыб на части и, закинув головы назад, заглатывали кусок за куском. Не успел лама и глазом моргнуть, как от пищи ничего не осталось.

– Спасибо тебе, друг, что пришёл на помощь в тяжёлый час! – послышались тихие слова кондора. – Ты спас нас, и я этого никогда не забуду!

Бросив взгляд на оживших птенцов, кондор продолжал:

– Безмерно жаль одного: моя дорогая подруга не сможет увидеть, как наши птенцы полетят… Бедная! Когда она сложила крылья, у меня остановилось сердце. Я хотел ринуться вниз за ней, но меня ранили, и я сразу подумал о птенцах. Хорошо, что пока они ещё мало что понимают…. Но кто это с тобой? – спросил кондор, только теперь обратив внимание на ламу.

– Это мой друг лама, – ответил пума, повернувшись к своему спутнику. – Если бы не он, я вряд ли смог бы сюда добраться.

Лама вспомнил падение пумы и решил, что на этот раз вполне заслужил похвалу друга. Он сделал шаг по направлению к кондору и застыл в ожидании.

– Лама? – удивился кондор, склонив голову набок. – Вот так раз…

– И, помолчав, продолжал:

– Что ж, лама, и тебе я всегда буду благодарен, так и знай…

Пума ещё долго беседовал с кондором, а лама засмотрелся на птенцов, не останавливавшихся ни на минуту. Но вот пришло время отдыха.

– А ведь я тебя так и не поблагодарил, – сказал пума, растянувшись во всю длину на полу пещеры.

– За что? – спросил лама, приняв удивлённый вид.

– За то, что ты подставил мне спину там, на леднике, – ответил пума и, посмотрев ламе в глаза, добавил:

– Спасибо тебе; ты – настоящий друг!

– Не за что! – ответил довольный лама, устраиваясь поудобнее рядом с пумой.

"Прошлую ночь, – подумал он, – я провёл рядом с хищником, а эту проведу рядом сразу с двумя! Что же будет завтра?"

Глава 7: Землетрясение

На следующее утро лама проснулся от бьющего в глаза света. Он потянул носом сырой воздух, поднял голову и осмотрелся. Первые лучи солнца, расходясь веером, падали на низкий свод; в тяжёлых каплях, выступавших из него, играли радужные искры. Неподалёку, растянувшись на полу пещеры, спал пума. Гладкая шерсть на его боку приподнималась при каждом вздохе, а кончик хвоста время от времени подрагивал. Кондор и птенцы, нахохлив оперение, спали у дальней стены.

Лама поднялся и осторожно, стараясь не разбудить спящих, проследовал к выходу из пещеры. Оказавшись на широком уступе, он застыл в восхищении: во все стороны, покуда хватало глаз, простиралось бескрайнее лазурное небо, по которому неспешно проплывали белоснежные облака. Далеко же внизу до самого горизонта стелилась позолоченная утренним светом равнина. Ламу охватили лёгкость и воодушевление; вчерашних трудностей как не бывало. Он поднял голову и окинул взглядом вершину горы, к которой вели тёмные каменные пласты. Как и вчера, с вершины ниспадала лёгкая дымка.

"Что ж,– сказал себе лама, – пока все спят, у меня есть время!"

Преодолев на одном дыхании остаток подъёма, он оказался на краю огромного котлована, внутри которого клубилось целое озеро пара. Когда же порыв ветра рассеял влажную пелену, взгляду ламы открылось и самое дно: всё оно было усеяно трещинами из которых с лёгким шипением вырывались струи пара.

"Как же хорошо устроился кондор, – подумал лама, – и тепло у него в пещере, и влажно!"

– Ах, вот ты где! – послышался сзади него голос пумы, и лама от неожиданности вздрогнул. – Нетрудно было догадаться, где тебя искать, – продолжил тот, подойдя ближе, – такой уж ты у нас любознательный!

– Смотри, пума, вот откуда берётся тепло! – сказал приятелю лама.

– Да… – ответил тот, поглядев в котлован, – настоящее дыхание горы… Но давай-ка перейдём на другую сторону и глянем оттуда вниз, ведь там должен быть океан.

– Правда? – оживился лама.

Приятели обошли котлован и остановились на противоположной сторонe. Окинув взглядом даль, лама поначалу увидел лишь выжженный солнцем ландшафт. Но присмотревшись, он различил узкую синюю полоску, сливающуюся с небом у самого горизонта.

– Так вот он какой… – мечтательно проговорил он. – Вот бы попасть туда…

– Я тоже об этом подумал, – ответил пума. – Мне ведь так и не довелось побывать у океана…

– А долго до него идти?

– Должно быть, несколько дней. Только, как я знаю, вода по пути почти не встречается.

– И всё же, – сказал лама, – я бы очень хотел увидеть океан…

Постояв ещё немного на вершине, приятели спустились к пещере, у входа которой их уже дожидался кондор. Сложив свои огромные крылья, он стоял на мощных лапах с изогнутыми когтями. Весь его осанистый корпус был покрыт тёмным оперением, на фоне которого резко выделялась голая светло-розовая шея.

– Мне уже гораздо лучше, – промолвил он, глядя на друзей круглыми янтарными глазами. – Благодаря вам скоро я снова смогу летать. Теперь, когда мои птенцы сыты, я вновь обрёл покой.