– Я узнал, что хотел. Инкриза видели по дороге в Грейс, куда мы и едем. Кто-то помог ему. Уж ясное дело, мне не расскажут, кто. Если поспешим, успеем выспаться в чистых постелях. До таверны два часа езды. Там тоже не мешало бы спросить.

– Не может быть! – капитан тряхнул головой, слепо уставившись перед собой, лошадь под ним заволновалась. – У меня предчувствие.

Феликс повёл бровью:

– Ты за эти десять минут наклюкаться успел? Приходи в себя и едем, нечего здесь крутиться.

Ещё никогда капитану не сбивали настрой так беспощадно.

– Здесь прямо-таки воняет керосином! – с досадой крикнул он Феликсу, снова как ни в чём не бывало поехавшему впереди.

– Представь себе, им пользуются не только фокусники.

Каменистые обочины окаймляли ровную грунтовую дорогу, за которой мало-помалу растеклись пустоши, казавшиеся бескрайними. Изредка на глаза попадались руины больших и мелких строений, разменявших несколько столетий. Уже и угадать было нельзя, чем они служили: жилищем, лавкой или фабрикой. Одну из этих кирпичных коробок превратили в приличный постоялый двор, где офицеры решили закончить свой день. Тусклый электрический свет говорил о том, что дела у заведения идут хорошо и таких точек на пути в Грейс будет мало.

Внутри дремал за стойкой ночной работник. Игла музыкального проигрывателя, уже потерявшего завод, с тихим шорохом царапала бесконечный круг у яблока.

– Добрый вечер, господа! – внезапно поднял голову бармен.

Видимо, он приучился просыпаться на скрип двери, как мать – на малейший писк младенца.

– И тебе того же. Есть две постели? – коронер выразительно кинул на стойку свою форменную шляпу.

– Для вас найдутся.

– Уф! – Лобо повторил жест напарника. – Неси виски, мальчик. Меня что-то растрясло.

– Чаю и жареных яиц, – заказал Феликс.

Когда бармен подал им ужин, егерский капитан начал его допрашивать. Парень вздыхал, мотал головой, честно пытался припомнить хоть что-то, но не смог. Зато выяснилось: одну из комнат уже не первый день занимал продавец кухонной утвари, у которого не задалась ярмарка. Его повозка стояла во внутреннем дворе, а сам он беспробудно пил.

– Здесь только одна дорога, – не отступал Лобо, всё сильнее раздражаясь. – Не растворились же они в воздухе! Может, твой информатор из Хопс наплёл, Феликс?

Тот отозвался веско и без всякого чувства:

– Исключено, более преданного ещё поискать.

– Я имею право знать, кто он, между прочим.

– Моя бывшая жена по имени Анна, – примирительно произнёс коронер, – ты доволен?

– Вот как. Фермерша.

Лобо придвинул стакан с янтарным виски и колотым льдом, брезгливо его осмотрел.

– Порция как для маленькой девочки. Эй, я похож на соплячку, которую с одного глотка выполощет? – крикнул капитан, навалившись на стойку.

– Никак нет, одну минутку, – испугался бармен, схватил бутылку и долил стакан ещё на палец.

Лобо сопроводил добавку ворчанием:

– Чем ближе к столице, тем жаднее поят.

– Правильно делают, – обронил коронер. – Не налегай, выезжаем засветло.

– Как не налегать в такую дивную ночку? Поедет-то конь, а я на нём верхом.

Феликс не оценил шутки, только нахмурился и перевёл тему:

– Мы должны хорошенько обшарить Грейс. Потребуем оцепить город.

– А что, так можно? – удивлённо моргнул Лобо.

– А мы разве не относимся к государственному войску? На свободе убийца, возможно, у него не все дома, и он продолжит умерщвлять и покушаться на людей при деньгах просто из мести.

– Получается, если Инкриз спешит в Юстифи, пытаясь обогнать наших курьеров с приказами, то он мог сегодня уже смыться из Грейс.

– Нет. Жена говорит, что сегодня он проезжал Хопс часов за пять до нас.

Капитан ударил ладонью по стойке.

– Вот потеха, если это брехня и он в Хопс прямо сейчас. На чьей-нибудь ферме попивает молочко. Смерды с радостью пустят к себе убийцу, но не егеря-защитника, нет.

– Я бы вас тоже не пустил на порог и вообще не связывался, будь я хорошим семьянином. Но я хреновый. Поэтому сегодня на работе мы вместе.

– Стало быть, Грейс мы оцепить можем, а какую-то фермерскую пердь – никак? – почти крикнул капитан.

– Ты забываешь, что тогда Экзеси останется без продуктов, они просто откажутся в таких условиях торговать.

– Вот суки! – показал клыки Лобо.

Он отхлебнул виски, на удивление зрелого и питкого. В глубинке люди жить не спешат, вот и виски у них долго ждёт своего часа в бочке, пропитываясь дубом. Работяги любят накатить хорошенько для здорового сна. В городе всё пойло мутное и вместо расслабления приносит одну грусть. Пожевав губами, Лобо выпил ещё. И чего он на бармена взъелся? Всё от лишних нервов. Незапланированный визит к беста, злополучная деревня Хопс, с которой связано слишком много…

Чуть успокоившись, он попробовал завести разговор с коронером:

– И что же, при тебе Экзеси кипел?

– Да. – Феликс безучастно разглядывал пар на поверхности чая.

– Кто и что делил?

– Ничего особенного, чаще местные с залётными. Экзеси – место сбыта. Сам знаешь, там до сих пор можно купить всё, что душе угодно. Детали, патроны, топливо, наркотики, лекарства. Где деньги, там и грабёж.

– Помню, я был щенком ещё, лет пяти, – помотал головой Лобо. – Отец однажды ночью заколотил дверь досками изнутри. А утром оторвал и приделал здоровенный засов.

– Твой отец – не промах.

– Был, – поправил Лобо. – Даже не знаю, жив ли он сейчас. Уехал на заработки и не вернулся.

– Вот как, – старик опустил бесцветные ресницы и отхлебнул чая.

– Мамка осталась на мне. Я старался, чтобы мы жили как люди, и никто не смел нас обидеть. Как только стукнуло шестнадцать – пошёл в егеря.

– Ясно.

Лобо скрипнул ремнём, поправляя. Повисшая тишина ему не нравилась. Старику было совершенно всё равно, с кем он имеет дело, да и сам он не спешил откровенничать. Капитан задал бы ему пару интересных вопросов, но побаивался перейти одному коронеру ведомую грань, за которой тот просто пошлёт его подальше.

Спирт ворвался в кровь, и уют забегаловки показался безбрежным. Пахло деревом и мастикой, видно, часто подновляли интерьер. В проходимом месте деньги на это должны были водиться. «Чертовник» тоже считался приличным заведением, но не дотягивал до такого комфорта, и Лобо решил, что не уйдёт спать, пока не грянет полночь. Тем более думалось охотно и легко, пусть и не о деле.

«Не умеешь, значит, давать взяток, – капитан глядел на Феликса, снова листавшего синюю тетрадку. – Сразу отдал беста и патроны, и табак, хотя стоило послать дикаря подальше, он всё равно бы проводил. А брать умеешь? Не разбираешься в грибах. Не по этим делам разнюхивал раньше? Да, эльтая стало много только в последние годы. Объяснимо. Дважды пытался провернуть опрос один. Привычка или попытка меня списать со счетов?»

Наверху, в отдельной комнате, от которой получил ключ, он забылся без снов в мягкой койке, пахшей свежим сеном.

От грибов на Змеёныша накатила дурнота. Мысли затянулись в неприятный узел без начала и конца, состоявший из вереницы идиотских повторяющихся фраз. Застревать в этакой удавке совсем не хотелось, Вёх постарался отвлечься и заметил, как плотоядно смотрит на него Деревяшка. Да ещё и едва заметно усмехается. Она красила губы при помощи размокших сигаретных пачек определённой марки, потому что грим нужного цвета давно кончился. Вёх закрыл глаза и попытался уловить тонкий табачный запах, но не смог.

Наедине Тиса всегда становилась куда любезнее, и теперь от неё веяло чем-то многообещающим. Одиночество доконало, не иначе. Ведь она-то точно ни с кем посторонним не водила дружбу. Деревяшка слишком много всего знала и умела, часто в свободное время мастерила разные штуковины да помогала старшим. Словом, ей было не до прогулок и пустой болтовни с кем попало.