Я не хотела понимать Иду. Совсем. Но в глубине, в том тёмном и пыльном уголке души, куда я редко заглядывала, теплилось тихое, но неумолимое осознание — Грета была права. Я, наверное, тоже утонула бы в отчаянии, окажись на её месте. Жить в тени отвергнутой любви, каждый день смотреть, как её сияние достаётся другому... Неожиданно перед глазами всплыло лицо Адама. Я замерла, удивлённая этим внезапным воспоминанием. Странно, ведь я так давно о нём не думала. Любила ли я его? Нет, точно нет. Скорее, он мне просто нравился. Адам был единственным парнем, который относился ко мне так, как я всегда мечтала — с теплом и вниманием. Ида со своей болезненной, ожесточённой любовью, была в плену эмоций куда более сильных и жгучих, чем те, что когда-либо испытывала я. — Домой, — раздался грубый голос Эйнара над ухом. Грета пискнула и чуть не упала на пятую точку, но удержалась и выпрямилась, нервно топчась перед суровым воином. — Уже идём, ваша суровость, — выдохнула я.

Мы возвращались в тишине, ступая к дому лекарей. Хотелось кое-что обсудить наедине, но этот суровый великан не позволял нам этого сделать. Я бросила взгляд на Грету, и, словно решившись, тихонько сжала её ладонь, подталкивая к разговору.

— С тобой… ничего странного больше не случалось? — спросила я, склонившись к её уху.

Грета сразу поняла, что разговор не для чужих ушей и метнула взгляд на нашего охранника, как настоящий заговорщик, и едва слышно прошептала в ответ:

— О чём ты?

— Ну… ты больше никого не видела? Вёльва к тебе больше не являлась?

— Да… то есть, нет… — устало выдохнула она. — Иногда кажется, что за мной кто-то наблюдает. Даже если я одна в своей комнате. Но… — она закусила губу, — наверное, это просто страх. — Не хочешь пожить с кем-то? Слышала в комнате у Хельги ветром стекла выбило, там спать пока невозможно, можешь её с собой устроить, спокойнее будет. — Не получится, она уже нашла где устроится. К тому же... — Грета задумчиво посмотрела перед собой. — В последнее время не хочу ни с кем общаться. Кроме тебя, конечно же. — Почему? — Не знаю, — девушка беззаботно пожала плечами. — Просто не хочу. — Вы пришли, — раздался спокойный голос Хельмара, когда мы перешагнули порог их дома. — Нашли? — Да, вот, — Грета сразу же передала мешочек с цветами и с надеждой посмотрела на лекаря. — Этого хватит? — Несомненно, этого будет даже много, — мужчина взял в руки увесистый мешок и улыбнулся, двинувшись в сторону стола, где были уже готовы разные растения и колбы. — Мне понадобится пару дней, чтобы сделать отвар, я его сам принесу сразу. На этот раз платить не надо, возьму цветами. — Ох, спасибо вам большое! — Как Отригг? Я могу проведать его?

Все взгляды поочерёдно обратились ко мне. Грета, ещё минуту назад радостная, вдруг изменилась: её лицо застыло, а в глазах мелькнула боль. Я знала, что она часто навещала мальчика, даже без Ингвара. А я… Я всё это время так и не решилась навестить его. Как же глупо и жалко я себя чувствовала.

Словно отгородившись невидимой стеной, я пряталась от реальности. Совесть не давала покоя, каждый раз напоминая, как трусливо я поступаю. Казалось, что если я увижу его — хрупкого, беззащитного — просто не смогу это вынести. Это меня сожрёт изнутри. Но так больше нельзя. Хельмар, наблюдая за мной с каким-то едва уловимым пониманием, неожиданно улыбнулся — тепло, чуть насмешливо, будто читал меня, как открытую книгу. — Конечно, — сказал он, кивая в сторону двери комнаты. — Думаю, тебе уже давно пора это сделать. Я вздрогнула от его слов, но сдержанно кивнула, не желая выдавать охватившее меня волнение. Кулаки сжались так, что ногти вонзились в ладони, оставляя болезненные полумесяцы. В этот момент я ощутила тёплое прикосновение — Грета, словно чувствуя моё состояние, мягко провела рукой по моему предплечью, сжала его на мгновение и утвердительно кивнула, подбадривая меня своим безмолвным одобрением. Но прежде чем я успела сделать шаг, Эйрин перегородил мне дорогу. — Подожди. Он, не обращая внимания на наши удивлённые взгляды, шагнул к двери, распахнул её и внимательно огляделся, словно высматривая возможную угрозу. Ну конечно, ему же поручено меня защищать — от любой, даже мнимой опасности. Но здесь, в центре города, да ещё и в доме лекарей? То ли паранойя, то ли инстинкт. Одно было ясно: этот человек явно не привык рисковать. Я лишь вздохнула, пожав плечами. Спорить не стала — не хватало ещё, чтобы он потом перед Рагнардом отчитывался за какие-то мои капризы. — Заходи, — коротко обратился ко мне. — А ты всё проверил? Вдруг на потолке кто-то сидит, — не удержалась от подкола. Мужчина нахмурился и вновь вошёл в комнату, осматривая потолок на наличие бабайки. — Нет, всё чисто. — Вообще-то я пошутила, — пробормотала я и тихо зашла в комнату.

Слабый, неустойчивый свет факелов струился из коридора, мягко скользя по каменным стенам, покрытым трещинами. На узкой постели, небрежно устланной соломой и шкурами, лежал Отригг. Ближе к изголовью мерцала одинокая свеча, отбрасывая неуверенные отблески на его бледное лицо.

Он выглядел неестественно спокойно для мальчишки его возраста, даже во сне. И всё же, даже сквозь этот безмятежный облик, я чувствовала, что внутри его сознания, быть может, разворачивалась неведомая борьба с тьмой, которая заточила его здесь, не позволяя проснуться. Я стояла над Отриггом, мысленно готовясь к тому, что душу начнёт терзать беспощадное чувство вины. Но… ничего этого не было. Внутри царила странная, почти отрешённая тишина. Откуда-то появилось это стойкое чувство, что мальчик — несмотря ни на что — очнется.

Я нахмурилась, удивляясь своей внезапной уверенности, которая, словно яркий огонёк, тлела где-то глубоко внутри. Тихо сглотнув, я сдержала подступившие эмоции и, едва дыша, наклонилась ближе, осторожно провела пальцами по его ледяному лбу, отодвигая прилипшие пряди светлых волос. Казалось, что одно неосторожное движение — и он исчезнет.

Но внезапно в голове прокралась тёмная мысль: а что, если не сработает? Если все усилия окажутся напрасными, если даже Вальгард — со своими древними знаниями, магией, силой — не сможет разрушить эту связь? От одного представления об этом холод пробежал по спине, заставив меня невольно сжаться.

Но страх сразу же уступил место решимости. Я крепко сжала его ладонь в своих руках.

— Ты скоро очнёшься, — уверенно прошептала я. — Я тебе обещаю. Словно проснувшись от своего шёпота, я выпрямилась и медленно отступила от кровати Отригга. Напоследок бросив взгляд на его неподвижное тело, я вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Я устроилась у очага, закутавшись в тёплую шкуру, и, чтобы хоть немного отвлечься от тревожных мыслей, взяла в руки книгу. Мне уже давно хотелось глубже понять этот мир — узнать о местных богах, традициях и древних обычаях. Перелистывая страницы, я узнавала всё больше о богах, чья воля и могущество правили этим суровым миром. В отличие от привычных представлений о добрых небесных покровителях, местные боги оказались далеки от милосердия. Они были беспристрастны и жестоки, воплощая собой природные силы — горы, океан и небо. Эти божества не заботились о людских судьбах, они были полны собственных страстей, и каждое их действие, по древним поверьям, откликалось на земле, изменяя её в тот же миг. По мере прочтения я всё больше понимала, что культура этого мира не так уж сильно отличалась от моего, как мне казалось сначала. Меня не оставляло ощущение, что древние легенды, мифы о богах словно перешли границы миров, пересекли пространство и время, сохранив свои черты, свои истории. Их знали и здесь, и в моём мире, как будто одно отражалось в другом, связывая нас невидимыми нитями. Читая эти истории, я поняла, что местные боги были не идеальными судьями, но скорее силами, воплощавшими саму суть этого мира, где каждое действие имело последствия, где ничто не забывалось. Люди знали, что боги могут как помочь, так и уничтожить их, и потому жертвовали им, уважали, но всегда с трепетом и страхом. Вот, например, главный бог Один. Его имя звучало здесь с таким же трепетом и уважением, как в легендах моего мира. Верховный бог, мудрец, покровитель воинов и тех, кто ищет знание. Здесь, как и у нас, рассказывали о его бесконечном стремлении к мудрости, которое однажды заставило его принести страшную жертву: отдать один глаз, чтобы обрести видение и прозорливость. Он искал силы не ради власти, а чтобы познать скрытые законы мира, постичь его тайны, как истинный правитель, обременённый судьбой своего народа. В этом мире Один был не просто богом, но воплощением жестокой мудрости, где за всё приходится платить. Он знал, что грядёт Рагнарёк — последняя битва, где миры рухнут, и даже он не сможет это предотвратить. В этом тоже была перекличка с моими легендами: Один всегда знал, что конец неизбежен, но стремился оттянуть его, подготовить своих людей и богов к неотвратимому. И я только сейчас заметила, что буквы здесь... странные, совершенно не похожие на привычное письмо. Они были словно смесь изогнутых, текущих арабских линий и угловатых, резких рунических. Узоры этих знаков завораживали. Они выглядели грубыми, но вместе с тем удивительно плавными. И вдруг до меня дошло. Я понимаю каждое слово! Как такое возможно? Чуть было не рассмеялась от собственной мысли — ведь после всего, что со мной произошло, такой вопрос звучал глупо. Но... значит ли это, что я автоматически переняла и все знания этого мира? Нет, должно быть не все так просто. Может, если я вспомню все, что происходило с Астой, то вместе с тем и придут знания? Внезапно дверь комнаты тихо скрипнула, вырывая меня из потока бесконечных мыслей. Я вздрогнула и подняла взгляд, сердце мгновенно пустилось в пляс. — Рагнард! — радостно выдохнула я, уже представляя, как буду рассказывать ему обо всём, что произошло за день. Но секунды текли, а в комнату так никто и не вошёл. Легкая дрожь пробежала по спине, когда я затаила дыхание и прислушалась, стараясь уловить хоть малейший звук — шорох шагов, приглушённый голос, даже скрип половиц. Но вокруг царила тишина. Ну не от сквозняка же она могла открыться — быть того не могло. Видение? Нет, всё казалось слишком реальным, если, конечно, я не приобрела какие-то совершенно новые способности. А это значит, что за дверью кто-то стоит. Сердце гулко стучало, словно предупреждая меня об опасности. Кто бы это ни был — он ждал. Я быстро метнула взгляд к луку, лежащему у кровати, чуть в стороне. Не успею добежать, для этого придётся миновать дверь. Не вариант. Куда вообще все подевались? В метре от двери должен был стоять воин. Лёгкий холодок пробежал по спине, когда в голову закралась пугающая мысль, что возможно он уже мёртв. Меня бросило в дрожь, но я быстро подавила накативший страх. Сейчас было не время поддаваться панике. Не теряя времени, я быстро нащупала подарок Рагнарда у себя под платьем, с отполированным до блеска лезвием. Сжав рукоять до побелевших костяшек, я медленно вытащила кинжал из ножен, и знакомые узоры под пальцами придали мне уверенности.