От автора:

Если вам понравилось, буду благодарна вашей поддержке — подписывайтесь и добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять её. В моём телеграм-канале вас ждут эксклюзивные материалы, которых нет на других платформах. Ваш отклик и внимание вдохновляют меня творить и двигаться дальше

Глава 1

Всё началось с обжигающей, пронизывающей боли, словно меня погрузили в раскалённую лаву. Я попыталась закричать, но горло сдавило так крепко, что звук застрял глубоко внутри. Где-то вдали слышался глухой, едва различимый гул. Боль вспыхнула ярким, беспощадным пламенем и так же внезапно угасла, оставляя за собой пугающую, ледяную пустоту. Я старалась расслабиться, пыталась сделать хоть один глубокий вдох, но тело оставалось неподвижным, словно окутанное незримыми цепями, сковавшими каждое моё движение. Кругом была лишь бездонная, липкая тьма, бескрайняя и всепоглощающая. Время остановилось, потеряло всякий смысл, словно исчезло вовсе. Я не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться, лишь ощущала, как ускользают последние крохи контроля — над реальностью, телом и собственными мыслями. Где-то в глубине сознания пробуждался страх. Внезапный рывок выдернул меня из ледяной пустоты, и я снова начала ощущать своё тело. Боль вернулась — острая, колючая, словно тысячи игл впивались в кожу. Мысли путались, выскальзывали, а сознание, разорванное на осколки, никак не могло собрать их в одно целое. Что происходит? Я почувствовала, что лежу на чём-то твёрдом и холодном. Я попыталась открыть глаза, но веки словно налились свинцом, а тело упорно отказывалось подчиняться. Голова раскалывалась, словно её огрели чем-то тяжёлым. Я с трудом сосредоточилась на дыхании, стараясь сделать его ровным, будто это могло вернуть мне хоть каплю контроля над собой и происходящим. Попробовала пошевелить ногами, но они меня не слушались. Пальцы рук ощупали что-то мягкое и рыхлое. Это что, песок? Крупинки этого песка, будто крохотные иголки, начали покалывать кожу. Стоп… Я умерла?

Боженька, это была шутка, я не хотела умирать! Так, стоп, без паники, нужно мыслить трезво. Я ведь чувствую своё тело… И эту боль. Значит, я всё ещё жива, да? Мой внутренний крик затих, когда вдруг через туман в голове прорвался звук. Тонкий, чистый, как звон колокольчика. Пение птицы. Тревога неожиданно стихла, когда в голове прорезался тонкий, чистый звук, звенящий, как серебряный колокольчик. Пение птицы. Я удивлённо нахмурилась и прикусила губу, пытаясь хоть немного осознать, где я нахожусь. Нужно собраться.

Итак, сегодня я проспала работу — даже поесть не успела — и в итоге меня уволили. Чтоб Рите пусто было, надеюсь, её силиконовая долина лопнет. Как будто этого мало, я ещё узнала, что у Адама... есть девушка. Отличный день, ничего не скажешь. Потом бег… чей-то крик… визг тормозов… и боль. Стоп, меня что, сбила машина?! Прекрасно, достойное завершение великолепного дня! Видимо, кто-то наверху решил: раз уж всё пошло наперекосяк, то и добью её сразу, чтобы не мучилась. И зачем я вообще вылезла из кровати этим утром? Сердце забилось чаще, будто подтверждая мою догадку. Захотелось разреветься. Я задержала дыхание, прислушиваясь к тишине вокруг, ожидая услышать больничные звуки — скрип шагов, звон инструментов, голоса медсестёр. Но в ответ — глухая, звенящая тишина. Ни голосов, ни звуков аппаратуры, ничего… только далёкое пение птицы, неожиданное и совершенно неуместное. В голове промелькнуло: всё это напоминает странный, тягучий сон, из которого я никак не могу вырваться. Попробовала приподнять голову, но резкая, жгучая боль пронзила затылок, заставив меня замереть. Нет, так дело не пойдёт. Надо хотя бы попытаться открыть глаза и понять, где я. С трудом, но мне удалось приоткрыть глаза. Яркий свет ударил, ослепляя, словно встречные фары на тёмной дороге. Острая боль пронзила голову, заставив мгновенно зажмуриться, и горячие слёзы скатились по щекам. Каждый миг казался целой вечностью; я моргала, стараясь привыкнуть к свету. Наконец, сквозь ослепляющую белизну, мне удалось снова приоткрыть их. Передо мной раскинулось безупречно чистое небо. Яркий голубой свод простирался над головой, настолько глубокий и прозрачно-синий, что казался нереальным.

Я глубоко вдохнула, но лёгкие отозвались жжением. С усилием я втянула воздух ещё раз, чувствуя, как жизнь медленно возвращается в моё тело. Пыхтя и едва сдерживая стон, я приподнялась, села, чувствуя, как каждая мышца отзывается болью. Но дышать мне вдруг стало ещё тяжелее после того, что я увидела. Меня окружал густой, заснеженный лес. Высокие тёмные стволы деревьев тянулись ввысь, скрывая вершины под тяжёлыми снежными шапками. Ветви, покрытые инеем, казались окаменевшими, как будто этот лес застыл во времени. Вдали, над кронами, виднелись острые вершины гор, словно кинжалы, пронзающие небо. Я моргнула несколько раз, ошеломлённо оглядываясь по сторонам, пытаясь осмыслить это… недоразумение. Почему я посреди леса? В снегу? Откуда снег… в августе? Я попробовала встать. Ноги казались деревянными, словно не принадлежали мне, но я упорно заставляла их двигаться, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу от холода и непосильной усталости. Шатаясь, но удержав равновесие, я наконец поднялась на ноги. Как я здесь оказалась вообще? Может, водитель испугался, сбежал, а потом решил избавиться от моего тела, чтобы замести следы? Но это же бред — ведь на дороге было полно свидетелей, людей… Непонимание и страх клубились где-то внутри, нарастая всё сильнее. Я окинула взглядом окрестности, отчаянно ища хоть какую-то подсказку, хотя бы тропинку, которая вывела бы меня отсюда. — Эй… здесь кто-нибудь есть? — голос прозвучал хрипло, ломаясь, и горло тут же отозвалось болью. — Если это шутка, то она ни капли не смешная! В ответ мне было лишь тягучее эхо, глухо отражающееся от заснеженных деревьев. Вокруг царила безмолвная, почти мёртвая тишина, прерываемая лишь одинокой птицей, усевшейся на ветке неподалёку. Она тихо напевала свою мелодию, будто насмехаясь надо мной. Может… может, я всё-таки умерла? И это загробный мир? Холодный озноб пробежал по коже, волной поднимая мурашки. — Успокойся, — шепнула я себе, — не время паниковать. Сделав глубокий вдох, я заставила себя собраться. Постаравшись мыслить логически, я начала осторожно осматривать себя, проверяя, нет ли повреждений. Пальцы, дрожащие и побелевшие от холода, осторожно скользили по телу, исследуя каждую часть. Холод, казалось, вцепился в меня мёртвой хваткой, проникая до самых костей, как будто я пролежала на снегу уже не один час. Вид моих замёрзших, почти синих рук усилил тревогу. Надо срочно найти способ согреться. Я продолжила осторожно ощупывать каждую часть тела, проверяя, нет ли травм. Ноги, руки, торс — всё, вроде, целое, хотя тело болело, а в голове словно пульсировала глухая, ноющая боль. Нащупав затылок, я наконец поняла, откуда исходил этот дискомфорт: небольшая шишка, вероятно, последствие удара при аварии. Открытой раны не было — мелкое утешение, но хоть что-то. Слегка успокоившись, я опустила взгляд и наконец обратила внимание на свою одежду. На мне было бордовое платье из грубой ткани, подпоясанное ремешком, а под ним белая рубашка с широкими рукавами и толстые, колючие шерстяные колготки. Сверху — маленькая меховая накидка, а на ногах — странные кожаные сапожки с завязками. Всё это напоминало костюм из школьной постановки о средневековье, будто я угодила в какую-то нелепую пьесу. Это вообще как понимать? Кто-то решил надо мной поиздеваться? Что за клоунада? — Лучше выходите прямо сейчас, пока не стало хуже! Тишина. Я ещё раз осмотрелась вокруг, пытаясь восстановить хоть какую-то цепочку событий, но в голове была пустота. Последнее, что я помнила, — авария. После неё — только тьма. Может, я потеряла память? Я ущипнула себя за руку, надеясь, что вот-вот проснусь, но резкая боль тут же пронзила кожу, и я втянула воздух сквозь зубы. Не сон. И не галлюцинация. Твою.. мышь! Нужно выбираться, пока ещё светло. Ночью шансов выжить в лесу явно будет не так много. Надо найти дорогу, вдруг там встречу кого-то, кто сможет помочь. А когда я вернусь домой, тот, кто решил устроить мне этот кошмар, сильно пожалеет — это я ему гарантирую! Стиснув зубы, я начала двигаться вперёд, хоть ноги и не слушались. Каждый шаг давался через силу; казалось, ещё немного, и я потеряю сознание, рухнув прямо на снег. Головная боль, пульсирующая и мучительная, ни на миг не утихала — наверное, у меня сотрясение. Стараясь сосредоточиться на движении, я пыталась не обращать внимания на птицу, которая ещё недавно сидела на ветке, а теперь назойливо кружила вокруг меня. Её мелодичное, но уже раздражающее щебетание било по ушам. — Отстань! — раздражённо махнула я рукой, совершенно не понимая, почему она привязалась ко мне в самый неподходящий момент. Птица отлетела и уселась на ближайшую ветку. Я повернулась в другую сторону, надеясь, что эта назойливая кроха, наконец, отстанет. Но не тут-то было — она снова вспорхнула и закружила вокруг меня, как муха над... мёдом. А потом резко дернула меня за волосы клювом! От неожиданности я вскрикнула и пошатнулась, едва удержав равновесие. Это ещё что такое? ​​​​​​Откуда в ней столько силы? На вид — обычная синица! — Да что тебе надо?! — раздражённо бросила я, оборачиваясь к птице, но синица лишь весело запрыгала на ветке, словно нарочно привлекая моё внимание. Через миг она снова сорвалась с места и полетела вперёд, делая петлю и возвращаясь, как будто проверяя, иду ли я за ней. Может, это усталость, или я с ума уже сошла, но на миг мне показалось, что она и правда пытается показать мне... дорогу. — Ты что, хочешь, чтобы я за тобой шла? — пробормотала я с недоверием, прищурившись на неё. Синица снова уселась на ветку, запрыгала, повернув ко мне головку, и вновь устремилась вперёд, не улетая слишком далеко. Она и правда ждала меня. Это так глупо, но интуиция вопила, почти требовала, чтобы я шла за ней. — Ладно,— я обречённо вздохнула, прикрывая глаза рукой. — Не могу поверить, что я действительно это делаю. Поддавшись странному поведению птицы, я позволила любопытству перевесить раздражение. Осторожно и неуверенно, я двинулась в том направлении, которое указывала синица. Каждый раз, когда мне хотелось остановиться или когда я начинала сомневаться в здравом смысле происходящего, эта крошка возвращалась, подлетала близко и кружила вокруг, словно упрямо напоминая, что останавливаться нельзя. Мысли вихрем носились в голове, переполняя меня тревогой и вопросами. С каждым шагом я начинала всё больше верить в то, что птица действительно помогает мне. Абсурдно? Безусловно. Но, откровенно говоря, ситуация, в которой я оказалась, уже давно перестала быть хоть немного логичной. Терять мне было нечего, и поэтому я продолжала идти. Не знаю, сколько прошло времени, но усталость постепенно брала своё — ноги наливались свинцом, каждый шаг давался через силу. Холод вцепился в меня, проникая до самых костей, и зубы застучали от дрожи. Но останавливаться я не могла. Сейчас главное — выжить. Я знала: стоит мне присесть под ближайшей елью хотя бы на минуту, и это, скорее всего, это будет последнее, что я сделаю в своей жизни. К тому же, даже если мне удастся не замёрзнуть, перспектива провести ночь в этом лесу была пугающей. Лес казался безмолвным, но где-то глубоко внутри меня жила уверенность, что здесь водятся хищники. И стать чьим-то ужином точно не входило в мои планы. Прошло ещё немного времени, и вдруг птица заметно оживилась. Она закружила в воздухе, словно стрела, взлетая и опускаясь с явной взволнованностью. Я нахмурилась, прищурив глаза, пытаясь понять, что так взбудоражило маленькую пташку, и вскоре сквозь густую завесу ветвей разглядела впереди залитую солнцем поляну. — Ну, конечно, чудесно, — я недовольно глянула на птичку, сверкающую своими чёрными глазками. — Это всё конечно замечательно, только вот стоит мне туда ступить, и я окажусь, как на ладони. Любой, у кого когти, клыки или плохое настроение, сразу же заметит меня и… схрумкает, не успею и вздохнуть! Не успела я закончить свои жалобы, как пташка дерзко метнулась вниз и дёрнула за мои волосы с неожиданной силой, так что я вскрикнула от боли. — Ай! Да что с тобой такое? Ладно, ладно, иду я! — пробурчала я, отчаянно потирая пульсирующую кожу у корней волос. Ну и сила у этой пернатой, чуть клок не выдрала. Каждый шаг давался тяжело, силы утекали из тела, как песок сквозь пальцы. Но я упрямо стиснула зубы, заставляя себя идти дальше. Остановиться сейчас значило бы сдаться, а я, несмотря на колотящееся сердце, была далеко не из тех, кто так просто сдаётся. Наконец, лесная чаща редела, и передо мной развернулась залитая золотистым светом поляна. Оперевшись спиной о шершавый ствол ближайшего дерева, я жадно втянула воздух, борясь с нестерпимой слабостью. В глазах мелькали пятна, но я всё же собрала волю в кулак и огляделась. На другом конце поляны возвышалась огромная палатка, по виду достаточно прочная, чтобы выдержать ветер и непогоду. Сердце тут же забилось гулко, словно кто-то ударил в барабан, и горячая надежда пробежала по венам. Волна облегчения разлилась по телу, и даже ледяной холод, впившийся в тело, ненадолго отступил. С новой силой я бросилась вперёд, подгоняемая надеждой и остатками адреналина. Перед глазами мелькнула птица, мой маленький пернатый проводник, которая, не теряя времени, рванула вперёд меня. Не могу в это поверить, она и вправду знала, что делает! В груди расплылось ощущение огромной благодарности к этому крохотному созданию. Будет теперь жить со мной, даже если бабушка не разрешит. В саду поселиться, будет мне вместо будильника дёргать волосы, уж это точно меня разбудит сразу. — Кто-нибудь! — крикнула я, отчаянно размахивая рукой, надеясь, что мой голос, слабый от усталости, всё же достигнет ушей обитателей палатки. — Помогите! Но чем ближе я подходила, тем больше меня охватывало непонятное беспокойство. Эта странная конструкция не была похожа на то, что я могла бы представить себе под словом «палатка». Нет, палаткой это точно не назовёшь.