Я снова обратила взгляд на древо. Девушка в тёмном, стоявшая неподалёку, произнесла спокойным, но полным скрытого значения голосом:

— Это Иггдрасиль. Я озадаченно посмотрела не дерево, пытаясь вспомнить название. — Это название мне ни о чём не говорит. — Древо мира, — резким голосом произнесла девушка в красном, обращаясь ко мне. — Оно соединяет все миры и судьбы, живых и мёртвых. Его корни проникают в самые глубокие уголки существования, а ветви касаются самых высоких небес. Я, как завороженная, продолжала смотреть на дерево, и спустя мгновение, тихо произнесла: — Впервые вижу, чтобы на дереве росли цветы. — Ты вообще всё видишь впервые, с твоей то душой, — девушка в красном слегка ухмыльнулась. — Это священные лилии, — послышался голос светлой. Она всё так же стояла у дерева, не сдвинувшись с места. — Они символизируют чистоту души, которая нашла своё предназначение и завершила свой путь. Они способны излечить любую болезнь, будь то физическая или душевная. Их свет проникает в самые тёмные уголки сердца, очищая его от боли и страданий, возвращая гармонию и покой. — Получается, они могут излечить смертных? — с надеждой в голосе спросила я, не сводя глаз с этих таинственных цветов. Светлая ненадолго замолчала, словно обдумывая мои слова, затем ответила: — Это высший дар, который заслуживают не многие. Эти лилии даруют исцеление лишь тем, чьи сердца чисты и чья судьба ещё не завершена. Их свет не терпит лжи и злобы. Лишь те, кто прошёл через испытания и сохранил в душе свет, могут обрести истинное исцеление. Для остальных же их сияние остаётся недосягаемым, как и сама возможность обрести покой. — Решила все наши секреты выдать, сестрица? — девушка в красном обратилась к светлой, но та никак не среагировала, лишь перевела свой безэмоциональный взгляд на сестру. Пока я обдумывала сказанное, девушка в тёмном неожиданно оказалась совсем рядом. От её внезапного появления я отшатнулась, но мягкая улыбка и нежный взгляд заставили меня замереть на месте. Она протянула руку и коснулась указательным пальцем моего лба. Внезапно меня охватила жгучая боль, словно мой разум разрывался на части. Перед глазами вспыхнул яркий свет, и я зажмурилась, не в силах справиться с невыносимым ощущением. Сдавленный крик вырвался из моих уст, смешиваясь с резким светом и нестерпимой болью, которые буквально поглощали меня. Перед глазами начали всплывать картинки: места, сцены, лица, эмоции, словно обрывки разорванной ленты. Я видела себя в разных ситуациях, и все они были незнакомыми и чуждыми. Эти образы, как тени, танцевали перед моим сознанием, лишённые ясности и целостности. Боль постепенно утихала, и вместе с ней мрак рассеивался, открывая более чёткие детали. Мир вокруг снова обретал материальность, и я чувствовала, как возвращаюсь в чужое тело, переживая события из прошлого девушки. Я поняла, что это её воспоминания, и только теперь осознала, что за эти мгновения сквозь меня пронеслись не только её переживания, но и частички её самой. Вокруг меня оказались стены комнаты, напоминавшие место, где я уже бывала. Воздух был насыщен ароматами древесины, сухих трав и... сырости. Я заметила, что окон здесь не было, и поняла, что снова нахожусь в том же подвале. Девушка, в чьём теле я оказалась, сидела за небольшим столиком, окружённая кружевными тканями и нитями. Она вышивала на белой ткани изображение красивой птицы, напевая себе под нос мелодию. Её движения были плавными и спокойными, и в них читалось сосредоточенное спокойствие, словно каждое движение было частью какого-то важного ритуала. Мы сидели так недолго, когда внезапно в комнату вошёл человек. Сразу догадавшись, кто это, я попыталась прислушаться ко всему, что услышу. Возможно, по голосу удастся его распознать. Его тяжёлые шаги разнеслись по подвальной комнате, звуча как удары молота по металлу, резонируя в стенах и поглощая весь воздух. Или, может быть, это она так остро реагировала на него. Девушка, сидящая за столиком, напряглась, как натянутая струна; её руки задрожали, и игла, которую она держала, скользнула с ткани и упала на стол, издав звук, нарушивший тишину. Я ощущала, как её сердцебиение ускорилось, будто птичка, пойманная в клетку. Тот уют и спокойствие, что царили до этого момента, испарились, оставив только плотный, ощутимый страх. Почему она так его боится? — Пей, — приказал он строгим, безразличным тоном, холодным, как зимний ветер. Он поставил перед ней кружку с мутной жидкостью. Девушка с тревогой посмотрела на кружку; её руки всё ещё дрожали, как листья на ветру. Я чувствовала её страх, как свой собственный. Она медленно подняла взгляд, словно пытаясь найти в его глазах хоть каплю сострадания. — Но мне больно... после него, — пролепетала она. — Пей, — с нажимом повторил он, пододвигая кружку ещё ближе. Отношение незнакомца к девушке было жестоким и бесчеловечным. Наблюдая за этой сценой, я почувствовала, как внутри меня разбушевалась ярость. Девушка, осознав бесполезность возражений, медленно, с неохотой поднесла кружку ко рту. Она изучала содержимое, словно надеясь найти в нём спасение или, по крайней мере, что-то, что могло бы облегчить её муки. Жидкость была голубоватой, с тусклым оттенком желтизны. Всё выглядело не столь ужасно, но только до тех пор, пока девушка не зажмурилась и не сделала небольшой глоток. Тогда я поняла, как же ошибалась. Когда горькая жидкость коснулась её губ, я почувствовала, как отвратительный привкус наполнил её рот, вызывая дрожь от отвращения. Пытаясь проглотить, девушка ощутила, как её горло сжимается, а жидкость с трудом проходит по пищеводу. Внезапно её тело пронзила острая боль, заставив её застонать от мучений. Судорожные спазмы сжали всё её тело, и кружка, выскользнув из дрожащих рук, упала на пол, расплескав содержимое. Я испугалась, не ожидая такого поворота событий. Паника охватила меня, когда я почувствовала ту же жгучую боль, что и она. Внутреннее отчаяние и беспомощность завладели мной, и я боролась с этой тёмной волной боли, стараясь сохранить хоть какую-то ясность ума. Что это такое?! Пока девушка мучилась, лежа на полу, мужчина стоял неподвижно, наблюдая за её страданиями с пугающим равнодушием. Его безразличие к её боли вызывало у меня ещё больший ужас. Я пыталась разглядеть его лицо, но оно начинало размываться, как только я начинала смотреть на него. Через мгновение этот кошмар закончился, и я почувствовала, словно меня резко вытолкнули из него. С глубоким вздохом я проснулась, и передо мной раскрылась привычная комната, залитая мягким светом. Лёгкие отчаянно нуждались в воздухе, и я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Повернувшись на бок, я увидела Рагнарда, мирно лежащего рядом со мной.

Ярл почти сразу открыл глаза, и наши взгляды встретились. Тяжело вздохнув, он притянул меня к себе своей медвежьей хваткой, крепко обняв. Тепло его тела создавалo вокруг ощущение защиты и безопасности. Его рука нежно скользнула по моей спине; каждое прикосновение будто было направлено на то, чтобы унять мои тревоги и страхи. Это казалось особенно странным, учитывая его суровый внешний вид, напоминающий варвара. Постепенно напряжение начало покидать моё тело. За эти несколько дней я начала привыкать к такому. Если бы не он, я бы, наверное, уже сошла с ума. — Дурной сон или видение? — спросил он хриплым голосом. — Воспоминания, — тихо ответила я, не отрывая от него взгляда. — Расскажешь? — Да... Потом. Внезапно он приблизился ко мне, уткнувшись в мою шею. Я почувствовала лёгкое давление на поясницу и невольно выгнулась навстречу, когда его губы коснулись моей кожи. Внезапный укус в шею заставил меня вздрогнуть, но я не оттолкнула его. Он словно пытался оставить свой след на моей коже, и я удивлённо выдохнула. Приятная дрожь окутала моё тело, и я слегка прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Все мысли и тревоги исчезли, уступив место блаженному чувству умиротворения. Пока я впитывала это чувство, он приподнялся и посмотрел на меня. Его зрачки были расширены, а на губах играла лёгкая улыбка. — Помогло? Я смотрела на его губы и вдруг осознала, что что-то внутри меня меняется. Страх исчез, словно растворился в воздухе, а желание познать новые ощущения становилось всё сильнее. Это могло показаться безрассудным, но я хотела попробовать что-то новое.