Действительно, выйдя на центральную аллею, мы увидели, как вдалеке входную арку миновала прогуливающаяся под руку парочка. Видимо, романтика осеннего парка довольно заманчива. Они были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на идущих рядом и поэтому резонирующих на контрасте нелепого парня в мокрых штанах и модели с обложки глянцевого журнала. Мы вышли на парковку. Здесь, на открытой местности, как-то резко посветлело. Подойдя к машине, я начал ковыряться в карманах в поисках ключа. Полина выжидательно на меня смотрела и через некоторое время не выдержала:

– Ты его зачем-то положил в нагрудный карман куртки, растяпа. – это было сказано с теплотой и заботой в голосе. Я хлопнул себя по груди и убедился, что ключ именно там. Полина хихикнула. Даже не знаю, в каком образе она красивее – холодная и строгая, либо, что бывает значительно реже, улыбающаяся и задорная. Но туже же девушка сморщила носик, опустив взгляд на свою обувь. Я сопроводил ее взор и понял, что ее расстроило: прогулка по дождливому парку соответствующим образом отразилась на ее кожаных сапожках – они были в потеках мутной воды и мелких песчинках, к подошве прилипло немного грязи.

– Хорошо, что у нас есть сменка. – решил утешить ее я, имея ввиду пару кед, лежащую в машине. Она непонимающе на меня взглянула, но туже выражение ее прекрасного личика сменилось на воодушевленное:

– Точно! – воскликнула она, и тут же уселась на пассажирское сиденье, не занося ноги в салон, но при этом умудрившись достать с заднего кресла кеды – Переобуваемся!

Она поставила чистую обувь на коврик рядом с собой, расправила юбку, выжидающе посмотрела на меня и протянула:

– Ты ведь мне поможешь?

Помочь переобуться? На парковке возле центрального входа в парк? Людей, правда, вокруг видно не было… Я понимал, что она не хочет ставить грязную обувь в салон – зачем тогда переодеваться в чистую пару, если все вокруг будет испачкано? А еще я отдавал себе отчет в том, что затеянная ею игра в преклонение не думала прекращаться. Джинсы и так по возращению домой тут же отправятся в стирку, что еще мне терять, кроме остатков гордости?

– Конечно. – уверенно ответил я после секундной паузы. И тут же встал перед девушкой на одно колено – все же не стоило терять время, пока парковка была безлюдна. Она игриво со слегка тронувшей губы улыбкой на меня посмотрела и закинула левую ногу на правую. Я аккуратно расстегнул молнию на таким образом поданном сапожке и, бережно сняв его, поставил рядом с собою. Взяв в руки сменную обувь, я как мог трепетно ее обул и зашнуровал. Подняв взгляд на лицо Полины, я дал понять, что половина дела сделана. Она смотрела на меня свысока, но с нежностью. Приподняв левую ногу, она оперлась кедом на бедро моей ноги, коленом которой я опирался на асфальт, а поверх нее закинула правую ножку. «Чтобы не ставить чистую обувь на землю» – понял я и проделал аналогичную операцию снова, но уже увереннее. Как только все было закончено, Полина со словами «Спасибо, милый» развернулась и опустила ножки в салон автомобиля. От этого неожиданного обращения я раскраснелся.

– Не за что… – смущенно ответил я, вставая на ноги, затем поднял пару сапожек с земли и направился к багажнику. После того, как я сел в водительское кресло, девушка неожиданно парировала:

– Есть за что. – сказала она твердо. – Поехали домой.

Она это сказала так буднично, что создавалось впечатление, что я должен ее отвезти к НАМ домой. Я тронул машину, выехал на дорогу и все же направился к ее дому. Поездка обратно показалось значительно короче несмотря на то, что я в точности повторил маршрут. Всю дорогу мы молчали, каждый о своем. В моей голове все крутилось вокруг одной мысли – я одновременно боюсь и хочу продолжения этих так внезапно начавшихся отношений. Отводимая мне в них роль была уже понятна. Я ее осознавал, принимал, но не знал, чего ожидать дальше. Догадки были, они будоражили, возбуждали, но потом наступала минутка трезвости. «А что потом?» – задавал сам себе я вопрос. Эта мысль порождала еще более глубокий анализ ситуации и непредсказуемые предположения. В итоге я решил руководствоваться очень простой условностью. Я хочу прекратить эти отношения? Ни в коем случае! Значит, нужно плыть по течению и наблюдать, к чему это приведет. В конце концов, мы не совершаем ничего постыдного, запрещенного, неприемлемого. Да, если вот взять и кому-нибудь, той же самой Ленче, рассказать, что наша связь из себя представляет и на чем основывается, то с высокой вероятностью в ответ можно получить непонимание и даже осуждение. Но зачем рассказывать, зачем кому-то знать? Это наше и только наше. Политика Полины абсолютно правильная – зачем нам свидетели?

Конечно, в этих отношениях есть запретная составляющая. Но если вообразить, что подобный опрос и, равно как и честные ответы на него в принципе возможны, как много людей могут похвастаться, что они полностью раскрепощены в своей связи друг с другом, что делают все то, о чем другие стыдливо всю жизнь помалкивают. А я уверен – у каждого есть тайные вожделения, которых принято стыдиться. И, зачастую, люди их прячут под классическими гендерными ролями. А удовлетворяются своими тайными желаниями только в своих фантазиях. Это же печально. Мне нравится, в каком направлении нас ведет Полина. Более того, мне особенно импонирует, как она это делает. Она строга, но нежна. Она в меру настойчива, в меру игрива. И умопомрачительно красива. Элегантная, естественная, статная, женственная королева осени и моего сердца. Нет, Королевна, как в одной лиричной нежной песне, при первом прослушивании которой я был растроган до слез. Однозначно, я хочу быть с ней!

Я поймал себя на мысли, что следующая наша встреча не оговаривалась. Учитывая, что в парк меня пригласила Полина, наверное, стоит самому проявить инициативу?..

– Чем ты завтра занята? – спросил я девушку, когда мы уже подъезжали к ее дому.

– Работаю. – просто ответила она.

– Завтра же пятница? – мое подсознание подсказывало, что в раз четверг у нее нерабочий, то почему следующий за ним день должен быть будничным? Полина, как ни странно, меня поняла и снисходительно ответила:

– А еще завтра первое октября – мой первый рабочий день по трудовому договору.

– Вот как… – я замялся, а секундой позже мне в голову пришла очевидная идея: – Тогда это нужно отметить, воспользовавшись таким совпадением!

– Любишь все отмечать? – с легкой иронией спросила девушка. Я смутился, но вспомнил, что она ценит искренность, и ответил:

– Просто хочу придумать предлог, чтобы завтра тебя снова увидеть…

Я остановился возле подъезда. Небо снова нахмурилось, по всей видимости, дождь захотел повторить утренний дебют. Полина задумалась, а потом почти полностью повернулась ко мне и самым серьезным тоном начала допрос:

– Значит, хочешь еще порцию меня?

Порцию ее? Интересно, но точно сформулировано.

– Да. – твердо ответил я.

– Не боишься того, куда все идет? – строгость и холод в голосе. И пристальный острый почти не моргающий взгляд зеленых глаз.

– Нет. – также непреклонно ответил я, с вызовом смотря девушке в лицо. Я знал, что этот зрительный контакт должен выдержать. До определенного момента, отвести взгляд я все равно должен буду первый.

– А ты хоть понимаешь, куда это куда? – вопрос был задан тоном, каким у нашкодившего ребенка спрашивают, понимает ли он, что он сделал не так.

– В общих чертах…– сглотнув подступивший ком в горле, ответил я. – Я же здравомыслящий человек.

– Ну-ну, – лишь сказала она, а потом пробормотала едва слышно – был бы здравомыслящий, сбежал бы уже.

– Ну зачем ты так! – я аж вспыхнул от обиды.

– Ладно, не бери в голову, я же не сказала, что хочу этого. Наоборот… Мне просто пока не верится, что ты готов ко мне. Вот и проверяю. И я действительно не хочу, чтобы ты сбегал, поэтому лучше тебе не быть таким уж здравомыслящим. Лучше для меня.