– Не бойтесь! – закричал Майкл, и его голос, словно из другого мира, наполнился какой-то божественной силой, которая, казалось, могла сдвинуть горы. Он поднял крест, и прочитал заклинание, которое, словно острый меч, раскололо туман на две части, создав вокруг них подобие защитного барьера. – Мы не позволим тебе забрать нас, мы не дадим тебе завладеть нашими душами! Мы победим тебя!

Призрак зарычал ещё громче, и начал приближаться, но его движения, словно замедлились, словно он столкнулся с какой-то невидимой преградой. Эмили и Бен, чувствуя, как их охватывает леденящий душу ужас, стояли на своих местах, стараясь не дрогнуть, стараясь не дать страху сломить их, и стараясь всеми силами помочь Майклу.

– Теперь, Бен! – крикнул Майкл, и в его голосе прозвучала такая мощь, такая сила, что она заставила Бена собраться, преодолеть свой страх, и побороть свои сомнения. – Выставь крест вперёд, используй всю свою силу!

Бен, дрожащими руками, выставил крест вперёд, и почувствовал, как по его рукам пробегает какая-то странная энергия, словно он прикоснулся к невидимому источнику силы, который придавал ему храбрости и уверенности. Призрак зарычал ещё громче, словно опалённый огнём, и начал отступать, его движения стали замедленными и неуверенными.

– Эмили! Повторяй за мной! – крикнул Майкл, и снова начал читать заклинание, и Эмили, собравшись с силами, повторила его за ним, и, в её голосе, который был ещё дрожащим, но в тоже время был полон решимости, чувствовалась сила, которая словно, пронзала тьму, словно раскат грома.

Туман в комнате начал рассеиваться, и зловещий образ на картине, словно растворялся в воздухе, начал терять свою форму. Он кричал, он извивался, он словно пытался удержаться в этом мире, цепляясь за остатки своей силы, но слова Майкла, и их вера в спасение, были сильнее его.

– Последнее заклинание! – крикнул Майкл, и, собравшись с последними силами, зачитал последнюю строчку заклинания, которая, словно мощнейший взрыв, прокатилась по всей гостиной, словно луч света, пронзающий тьму, и уничтожающий её навсегда.

Призрак, словно разорвавшись на части, с громким хлопком, и жутким воплем, исчез, словно его и не было никогда, а туман, словно отступая в страхе, начал медленно рассеиваться, и в комнате стало светло и тихо. Эмили и Бен, обессиленные, словно марионетки, лишенные нитей, опустились на пол, чувствуя, как их тела дрожат от напряжения, а сердца бешено колотились в их груди, словно они пробежали марафон.

– Это… это всё? – спросила Эмили, дрожащим голосом, глядя на Майкла, и не веря в то, что это, наконец, закончилось.

– Похоже на то, – ответил Майкл, тяжело дыша, и вытирая пот со лба, чувствуя, как он сам, словно после тяжёлой битвы, выдохся. – Но, они могут вернуться. Их нельзя уничтожить полностью, они словно часть этого дома, и ничто не сможет их уничтожить. Но, по крайней мере, они не будут вам больше мешать, и вы сможете здесь оставаться.

– Что нам делать? – спросил Бен, чувствуя, как его накрывает волна отчаяния, и безысходности. – Мы не можем жить в постоянном страхе, что они вернутся, что они снова будут мучить нас, и лишать нас покоя. Мы просто не выдержим.

– Я знаю, – сказал Майкл, закрывая книгу, и пряча крест обратно в свою сумку, и, словно принимая какое-то решение, посмотрел на них, и его взгляд был серьёзным, но в тоже время полным сочувствия. – Вам нужно покинуть этот дом. Как можно скорее, и никогда больше не возвращаться. Вы не сможете здесь жить, они всегда будут вас преследовать, они всегда будут рядом с вами, и однажды они смогут победить, и тогда вас уже никто не сможет спасти.

Эмили и Бен, молча, переглянулись, и поняли, что Майкл прав, что им нужно уходить, что они больше не могут оставаться в этом проклятом доме, что им не суждено здесь жить, и что их битва закончена, что они проиграли. Они осознали, что они должны бежать, если хотят выжить.

– Мы уедем, – сказала Эмили, чувствуя, как её сердце переполняется горечью, словно ядом, и, как по щеке катится одинокая слеза, полная горя и отчаяния. – Мы покинем этот дом, и мы никогда не вернёмся сюда.

– Это правильно, – сказал Майкл, и, словно понимая их боль, и их отчаяние, встал с пола, и помог им подняться. – Я помогу вам собрать вещи, и я позабочусь о том, чтобы вы покинули этот дом, и чтобы вас больше никто не беспокоил. Я сделаю всё, чтобы вы были в безопасности.

Вместе, они, словно призраки, начали собирать свои вещи, словно роботы, двигаясь механически, словно потеряли свои души. Они не разговаривали, они просто молча делали свою работу, стараясь не смотреть друг на друга, и не думать о том, что они теряют. Эмили и Бен чувствовали, что этот дом, который когда-то казался им раем, теперь стал для них проклятием, что в этом доме им не суждено жить, и что им нужно бежать, спасая свою жизнь. Они понимали, что они не смогли спасти этот дом от его прошлого, что они не смогли ему помочь, и что они не смогли его полюбить, и, что им не суждено будет обрести покой в его стенах, и что они обречены навечно носить этот страх в своих сердцах.

Майкл помог им погрузить вещи в машину, и, перед тем, как они уехали, он ещё раз посмотрел на особняк Блэквуд, и почувствовал, как его сердце наполняется печалью и сожалением. Он знал, что этот дом останется таким, каким он был всегда, что его прошлое, как и прежде, будет преследовать его, и что однажды, кто-нибудь другой, приедет сюда, и снова столкнётся с его тайнами, и снова столкнётся со злом, которое скрывается в его стенах. Он пожелал им удачи, и, с грустью посмотрев им вслед, сел в машину, провожая их взглядом, и чувствуя, как его сердце, медленно, но верно, разрывается на куски.

Машина тронулась с места, и медленно поехала по гравийной дороге, которая, словно издеваясь, вела их прочь от кошмара, в неизвестное будущее, которое пугало их своей неизвестностью. Эмили и Бен, глядя в зеркало заднего вида, видели, как особняк Блэквуд, словно призрак, медленно исчезает в тумане, словно уплывает в небытие, оставляя их в прошлом. Но они знали, что их битва не закончена, что она только началась. Они знали, что призраки прошлого всегда будут преследовать их, что они никогда не смогут забыть этот кошмар, и что им не суждено будет обрести покой в этом мире, но они надеялись, что в один прекрасный день, они смогут отпустить своих демонов, и, наконец, обретут своё счастье, хоть и не в этом проклятом доме, и не в этом проклятом городе. И, что они, наконец, смогут стать свободными.

Вонь ударила в нос, словно кувалдой, обрушившись всей тяжестью на обоняние. Это была отвратительная смесь застарелой гнили, прогорклого ладана и едкого, сладковатого запаха крови, которая, казалось, въелась в стены и пол этого проклятого места. Детектив Марк Ридли поморщился, переступая через обломки расколотого бетона на пороге заброшенного склада, словно входя в пасть какого-то чудовища. Луч его старенького фонарика, словно испуганная мошка, метался по стенам, выхватывая из густой тьмы жуткие, кровавые письмена. Перевернутые полумесяцы, выведенные неровными мазками, извивающиеся линии, больше похожие на расползающихся червей, и непонятные, угловатые символы – всё это складывалось в дьявольский, нечитаемый гобелен, словно карта, ведущая прямиком в сердце преисподней.

Пол под ногами хрустел под слоем пыли и битого стекла. Марк осторожно двинулся вперед, стараясь не наступать на острые обломки кирпича, обрывки гнилых досок и ржавые куски арматуры, что торчали из пола, как кости сломанных конечностей. Каждый звук его шагов казался громоподобным, зловещим эхом в этой жуткой тишине, которая давила на него, словно каменная плита. И вот, наконец, он увидел их – три тела, распростертые на холодном, испачканном грязью и засохшей кровью каменном полу, словно брошенные, ненужные куклы. Уже третье подобное место преступления за последние десять дней, и каждый раз словно дежавю: жертвы, изувеченные с маниакальной, почти ритуальной точностью, и эти мерзкие, кровавые символы, оставленные кем-то, чья рука и разум, казалось, были ведомы самим дьяволом.