Скрипун не двигался. Он просто стоял, словно памятник прошлому, словно тень, вышедшая из глубин забвения, окутанный густым, зловещим туманом, который, казалось, вибрировал вокруг него. Только туман за его спиной сгущался, образуя причудливые, угрожающие фигуры, словно теневые руки, тянущиеся из-за спины призрака, готовые схватить и утащить в глубину тумана любого, кто осмелится приблизиться. Маркус, прищурившись, напряженно вглядываясь в эту картину, достал свой пистолет из кобуры на поясе, чувствуя, как холодеет его рука от прикосновения к металлу, но не поднял его. Он знал, что пистолет здесь бесполезен, что он не сможет выстрелить в призрак, что не сможет остановить его пулей.

Внезапно, словно молния озарила его мозг, в голове всплыла деталь, которую он до этого упустил из виду, которая до этого казалась ему несущественной. Обрывок детского рисунка, найденный на месте исчезновения первой жертвы – старого бродяги, который, как говорили, жил у заброшенной железнодорожной станции. На рисунке была изображена похожая на Скрипуна фигура, но под ней была небрежно выведена детская надпись, немного кривая и неуверенная: «Не бойся, он охраняет нас». Он помнил, что тогда просто отмахнулся от этого, посчитав это детским бредом, но сейчас…

Маркус медленно опустил пистолет, снова чувствуя холод в ладони. Он перестал воспринимать происходящее как простое дело о пропавших людях. Это было что-то другое, нечто выходящее за рамки его компетенции, что-то, что бросало вызов его рациональному мышлению. Может, легенды и не выдумки? Может быть, в этом тумане, в этой серой, безжизненной мгле скрывается нечто, что он еще не понимает, нечто, что он не хотел принимать?

Он сделал неуверенный шаг вперед, преодолевая свои страхи, и, поборол свои сомнения, протягивая руку в сторону Скрипуна, словно пытаясь установить контакт с невидимым миром. Фонарь в его руке дрожал, отбрасывая на призрака зловещие, танцующие тени. На его лице отражалась усталость, неуверенность, но и странная, неожиданно возникшая надежда.

– Вы… вы их держите? – спросил Маркус, его голос был тихим и робким, совсем не похожим на голос того циничного и уверенного в себе детектива, который приехал в этот город, чтобы навести порядок. – Вы знаете, где они? Где эта семья?

Скрипун молчал, по-прежнему недвижимый. Только туман вокруг него начал закручиваться, образуя вокруг него вихрь, словно воронка, словно пытаясь затянуть его в свою глубину, словно он сам был центром этого странного явления. Потом, словно по какому-то невидимому сигналу, туман расступился, рассеялся на мгновение, открывая проход в узкую, темную, заброшенную аллею, которая раньше скрывалась за плотной завесой тумана. Аллея была мрачной и пугающей, с узкой тропинкой, проложенной между покосившимися стенами домов, казалась длинной и бездонной. Она манила, словно темный колодец, скрывающий тайну на самом дне.

Маркус не колебался, не задавал себе вопросов. Он просто поверил, что это тот путь, по которому ему нужно следовать. Он вошел в аллею, не отпуская фонарь, освещая себе дорогу. Он не знал, что его там ждет, не мог даже представить, какие опасности могут поджидать его за каждым поворотом, но он знал, что должен докопаться до истины, должен понять, что происходит в этом проклятом городе, что скрывает этот проклятый туман. Ведь в этом тумане, казалось, скрывался не только ужас, но и ответ на загадку исчезновений, а может, даже шанс вернуть пропавших домой. Он чувствовал, что Истхейвен не отпустит его так просто, что он стал частью этого проклятого города, и он был готов к этой борьбе, даже если ему придется столкнуться со своими собственными страхами, ожившими в этом сером, безжизненном тумане. Он был детективом, и его работа – искать. Даже в самых темных и загадочных закоулках этого города, даже в самых глубинах этого мрачного тумана.

Туман, словно живое существо, обвил Маркуса своими ледяными щупальцами, стоило ему сделать шаг в узкую аллею. Запах плесени, сырой земли и чего-то сладковатого, словно гниющих фруктов, усилился, заполняя его легкие и вызывая легкую тошноту. Фонарь в руке детектива отбрасывал дрожащий, неровный свет, который едва пробивался сквозь густую мглу, создавая причудливые тени на стенах старых домов. Каждая тень казалась живой, каждая из них, казалось, следила за ним. Аллея была узкой и извилистой, словно кишка, проглоченная туманом. Каменные стены домов нависали по обе стороны, словно надгробья, а потрескавшийся асфальт под ногами был покрыт слоем влажной грязи и опавших листьев, которые шуршали под его ботинками, словно шепот чьих-то тревожных голосов.

Маркус шел вперед, стараясь не поддаваться чувству тревоги, которое все сильнее сковывало его. Он знал, что туман делает с людьми – он вводит их в состояние неуверенности, заставляет сомневаться в собственном восприятии. Он пытался сосредоточиться на деталях, на окружающем его мире, чтобы не поддаться панике. Но, чем глубже он заходил в эту аллею, тем сильнее становилось ощущение, что он не один. Ему казалось, что за его спиной кто-то идет, что чьи-то невидимые глаза наблюдают за ним, прожигая его спину, словно горящими углями.

– Ну и местечко, – пробормотал он себе под нос, пытаясь хоть как-то нарушить гнетущую тишину. Голос звучал хрипло и неестественно громко в этой тишине. – Напоминает декорации к фильму ужасов.

Он оглянулся через плечо, ища глазами источник беспокойства, но туман плотно обволакивал все вокруг, не позволяя ему увидеть дальше, чем на пару метров. В этой мгле все казалось искаженным, размытым, как будто он смотрел на мир через грязное стекло. Фонарь выхватывал из темноты обрывки надписей на стенах, словно чьи-то предсмертные послания: “Они следят”, “Бегите”, “Туман поглотит вас”. Он встряхнул головой, отгоняя дурные мысли. “Это всего лишь граффити, идиоты” – пробормотал он, но его голос прозвучал не так уверенно, как ему хотелось бы.

Он продолжил свой путь, стараясь игнорировать это давящее ощущение чьего-то присутствия. Он прислушивался к каждому звуку, стараясь уловить любой намек на присутствие других людей, или, может быть, призраков. Тихий шепот ветра в листве, капли воды, падающие с карнизов, и где-то вдалеке, почти неразличимый, звенящий звук, похожий на скрежет металла. Но он не мог понять, откуда исходят эти звуки, где их источник.

Внезапно, впереди, в тумане, он заметил мерцающий огонек, словно свеча в темной ночи. Он ускорил шаг, чувствуя, как его сердцебиение учащается. “Может быть, кто-то там есть, – подумал он, – Может, там прячутся пропавшие люди?” Он почти бежал по грязной аллее, его ноги спотыкались о неровности на дороге, но он не сбавлял темпа. Чем ближе он подходил к свету, тем яснее становилось, что это не свеча, а что-то другое. Это было тусклое, неровное свечение, словно исходившее изнутри.

Огонек вывел Маркуса к маленькому, заброшенному двору, окруженному высокими каменными стенами. В центре двора стоял старый, покосившийся сарай, из-под щелей в стенах которого и пробивался слабый свет. Маркус осторожно приблизился к сараю, держа пистолет наготове. Он прислушался, но не услышал ни одного звука. Только шепот ветра и слабый скрежет чего-то металлического, который разносился в тишине.

Маркус медленно открыл дверь сарая, и резкий, едкий запах пыли и гнили ударил ему в нос. Внутри было темно и сыро, но свет, который исходил от странного, светящегося гриба, росшего на одной из балок, освещал небольшое пространство. Он присмотрелся – и увидел, что это не гриб, а какая-то странная, светящаяся плесень, покрывавшая дерево толстым, мерцающим слоем. Он осторожно вошел внутрь, стараясь не наступать на гнилые доски пола.

В дальнем углу сарая, за кучей старого хлама, сидела фигура. Она была маленькой и худой, с длинными, растрепанными волосами и странными, светящимися глазами. Маркус узнал её – это была маленькая девочка, с фотографии, которая все еще лежала у него в кармане. Девочка, которую он искал.

– Эй, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал мягко. – Ты в порядке?