– Бен, – ответил Бен, пожав его руку, и почувствовав, как его охватывает слабая надежда. – А это Эмили, моя жена.

– Очень приятно, – сказал Майкл, повернувшись к Эмили и слегка ей улыбнувшись, но в его улыбке чувствовалось нечто натянутое, что выдавало его внутреннюю тревогу. – Благодарю, что обратились ко мне. Надеюсь, я смогу вам помочь.

Эмили с трудом выдавила из себя улыбку, которая скорее напоминала гримасу. Она чувствовала, что Майкл, несмотря на своё спокойствие и сдержанность, тоже ощущает странную, зловещую атмосферу этого дома, и что он тоже не уверен в том, что сможет им помочь. Она пропустила его в гостиную, и, указав на диван, пригласила его сесть.

– Присаживайтесь, – сказала она, стараясь сохранить спокойный тон, хотя её голос дрожал от страха. – Мы так надеемся, что вы сможете нам помочь. Мы уже просто не знаем, что делать. Мы чувствуем, что с каждым днём мы всё ближе к смерти.

– Расскажите мне всё, – сказал Майкл, присаживаясь в кресло, и доставая из своей сумки небольшой блокнот и серебристую ручку. – Ничего не утаивайте, даже если вам кажется, что это не имеет значения. Любая, даже самая незначительная мелочь, может оказаться важной. И, пожалуйста, не бойтесь, я здесь, чтобы вам помочь.

Эмили и Бен, поочередно, начали рассказывать Майклу обо всех странных событиях, которые происходили в доме с момента их переезда. Они рассказали о тихих шагах, которые они слышали по ночам на втором этаже, когда там точно никого не было, о перемещающихся предметах, которые, казалось, сами собой передвигаются по комнатам, о леденящем душу шёпоте, который они слышали в стенах по ночам, словно призрачные голоса, и о жутких снах, которые преследовали их каждую ночь, и лишали их остатков разума. Они описали свои чувства тревоги и беспокойства, которые с каждым днем становились всё сильнее, словно зловещая тень, нависшая над их жизнями, и, наконец, они рассказали ему о старой картине, которая упала со стены, и о том леденящем душу ужасе, который они испытали, увидев лица на ней, словно столкнувшись с самим воплощением зла.

– Вот она, – сказала Эмили, указывая на картину, которая стояла на мольберте в углу комнаты. – Посмотрите, как они смотрят. Мне кажется, что они ненавидят нас, что они хотят нам отомстить за что-то, чего мы не совершали, и что они скоро заберут нас с собой.

Майкл внимательно осмотрел картину, прищурив глаза, словно вглядываясь в саму глубину её, и его взгляд на мгновение стал ещё более проницательным, и словно что-то заметив, он подошёл ближе. Он провёл пальцем по старой, потрескавшейся раме картины, и его лицо стало ещё более серьёзным и сосредоточенным, словно он уже что-то понял.

– Да, – сказал он, его голос был тихим, но в нём чувствовалась некая тревога, словно он сам начинал чувствовать что-то неладное. – Что-то здесь не так. Обычная картина не должна вызывать такого чувства тревоги, такого ужаса, и такой паники. Мне нужно узнать больше о семье, которая раньше жила в этом доме. Мне нужно выяснить, что с ними произошло.

– Семья Блэквуд, – сказал Бен, и в его голосе прозвучала какая-то безысходность. – Мы немного узнали от местных жителей. Говорят, что они были очень богатыми и влиятельными, но их жизнь закончилась трагически, что они все умерли ужасной смертью. Ходят слухи о самоубийствах, о несчастных случаях, и о пропавших без вести. Говорят, что в этом доме до сих пор бродят призраки, неупокоенные души, которые жаждут мести, и которые не отпустят никого, кто осмелится войти в их владения.

Майкл слушал всё это, не перебивая, и только делая пометки в своём блокноте, но в его глазах читался интерес и какая-то странная задумчивость, словно он уже начал строить какие-то теории, и пытался понять, что же здесь произошло. Он отложил блокнот, и поднялся с кресла, начав медленно ходить по комнате, внимательно осматривая стены, словно ища какие-то подсказки, какие-то скрытые знаки, которые могли бы ему помочь в этом деле. Он подошёл к камину, и, проведя рукой по каминной полке, на мгновение остановился, и его пальцы нащупали какую-то неровность, которую он сразу же заметил.

– Что это? – с нетерпением спросила Эмили, глядя на Майкла с любопытством и тревогой, словно боясь пропустить какую-то важную деталь.

– Похоже на тайник, – ответил Майкл, его голос звучал тихо, но уверенно, словно он был уверен в том, что он сейчас найдёт. Он, слегка надавив на полку, сдвинул её в сторону, и за ней обнаружилась маленькая ниша, в которой лежала старая, пожелтевшая от времени книга, словно ждавшая того момента, когда её, наконец, найдут.

Майкл достал книгу, и внимательно осмотрел её. Она была переплетена старой, потёртой кожей, и на её обложке не было никаких надписей, словно это был секретный дневник, который не предназначался для чужих глаз. Он открыл её на первой странице, и начал читать.

– Что это? – спросил Бен, с тревогой наблюдая за выражением лица детектива, которое с каждой минутой становилось всё более мрачным.

– Похоже на дневник, – ответил Майкл, его голос был тихим и немного хриплым, словно он читал что-то, что не предназначалось для чужих ушей. – Посмотрим, что он нам расскажет, посмотрим, какие тайны он в себе хранит.

По мере того, как Майкл читал дневник, его лицо становилось всё более мрачным, а его взгляд становился всё более проницательным. В дневнике описывалась история семьи Блэквуд, глазами её главы, Элиаса Блэквуда, и рассказывала о его безумной, и болезненной страсти к своей жене, Абигейл, и о его болезненной, и всепоглощающей ревности, которая с каждым днём становилась всё сильнее, и превращала его жизнь в настоящий ад. Элиас писал о своих подозрениях, о том, что его жена ему не верна, что она встречается с кем-то другим, и о том, что он готов на всё, чтобы удержать её, что он готов убить любого, кто посмеет прикоснуться к ней, кто посмеет отнять её у него. Он писал о своих экспериментах с оккультизмом, о попытках призвать духов, и об ужасных ритуалах, которые он проводил в стенах этого особняка, в надежде удержать свою любовь, и стать её единственным.

– Он был безумцем, – прошептала Эмили, закрывая рот рукой, и чувствуя, как холодный пот струится по её лбу, и как сердце бешено колотится в её груди. – Он погубил свою семью, погубил свою душу. Он был одержим, он был проклят.

– Не спешите с выводами, – сказал Майкл, переворачивая страницу, и его голос звучал словно предупреждение, словно он пытался привить им немного благоразумия. – Похоже, здесь всё гораздо сложнее, чем кажется. Похоже, что не только Элиас был безумцем, но и его жена тоже не была безгрешна.

В дневнике, на следующих страницах, было написано о том, что Абигейл тоже была не так проста, как казалось на первый взгляд. Она тоже увлекалась чёрной магией, и тоже проводила ритуалы втайне от своего мужа, используя для этого книги из его библиотеки. Она писала о ненависти, о мести, и о том, что она готова на всё, чтобы отомстить своему мужу за его подозрения, за его ревность, и за всё, что он с ней сделал, за то, что он мучил её, и пытал. Она писала о том, что она хочет его смерти, и что она готова призвать на его голову все силы зла, все силы преисподней, и превратить его жизнь в ад на земле. В последней записи было сказано, что она готовится к последнему ритуалу, который должен положить конец их мучениям, и освободить их от этого ужасного дома, навечно заключив их души в его стенах, превратив этот дом в их вечную гробницу.

– Они оба были одержимы, – сказал Майкл, закрывая книгу, и откладывая её в сторону, словно она обжигала ему руки, – Они заперли себя в этой ловушке, сотканной из ненависти и страха, и теперь их души не могут найти покоя, они обречены вечно блуждать в этом доме, и причинять вред всем, кто посмеет нарушить их вечный сон.

В этот момент зловещую тишину нарушил громкий, оглушительный стук в дверь, который, казалось, расколол воздух, и заставил их сердца на мгновение остановиться. Эмили, Бен, и Майкл в испуге переглянулись, понимая, что это не обычный стук, что это что-то другое, что-то потустороннее, и, что он не предвещает ничего хорошего. Они все вместе направились к двери, чувствуя, как их сердца бешено колотились в груди, и как холодный пот проступает у них на лбу. Майкл, стараясь сохранить спокойствие, медленно открыл дверь, и они увидели, что за ней никого нет. Только туман, густой и плотный, как молочная пелена, окутывал дом, словно кокон, и словно пытался проникнуть внутрь, чтобы поглотить их, как поглотил души прежних владельцев дома, и заключить их в свою вечную тюрьму.