Как же, это ведь моя студентка. Я не имею никакого морального права даже смотреть в ее сторону с каким бы то ни было романтическим интересом. Не то что пытаться отбить у парня. Пусть даже этот парень одним своим видом вызывал желание вспомнить уроки боевой магии.

Переступив порог ее дома, я только сильнее убедился в том, что они с Габриэлем не живут вместе. Ну или это мое разыгравшееся воображение подмечало только те детали, которые вписывались в удобную мне теорию.

Но у порога не было намека на мужскую обувь. В гостиной находились только детские игрушки и книги, которые были бы интересны Эйми. Даже на кухне… Помимо коробок с едой из ресторана запасов было не так уж и много, не на двух взрослых точно.

Возможно, я притягивал все это за уши. Но при этом я ловил себя на том, что при мысли о том, что ненавистный Габриэль Нарсис больше не ошивается возле Эйми, губы сами растягиваются в улыбке.

Разумеется, ребенок нашелся в целости и сохранности. Решил без разрешения матери открыть подарок пораньше.

Странно только то, что Эйми так бурно отреагировала. Неужели не знает, на что способен собственный сын?

Парнишка, кстати, был симпатичным. Я с облегчением понял, что не вижу в нем ни одной черты Нарсиса. Увы, от Эйми в нем тоже было не так уж и много. Пожалуй, только глаза схожи. Но может ребенок пошел в бабушек и дедушек. Так бывает.

Собственно, ребенок и правда был милым. Мне не нравились только те моменты, когда он упоминал своего отца. От образа Габриэля Нарсиса в этой роли начинал дергаться глаз.

Я понимал, что поступаю совершенно неприличным образом, но напросился на совместную прогулку. Эйми Оклер смотрела на меня как на сумасшедшего и была совершенно права.

Ну почему я не могу просто оставить ее в покое?

Ответ на этот вопрос нашелся слишком быстро. Стоило ей выйти из спальни в умопомрачительном платье, что так красиво оттеняло ее глаза и подчеркивало каждый изгиб.

Дыхание перехватило, но мне хватило такта не пялиться слишком откровенно. Я поморщился, напомнив себе, что смотрю на, возможно, замужнюю даму.

Правильно сделал, что одергивал себя. Она снова начала что-то говорить о деньгах, которые нужно отдать кучеру. Хорошо хоть со мной расплатиться не предлагала, я бы этого не вынес.

Неужели ей настолько противно принять от меня даже такой банальный жест, как оплата кэба?

И кому она собралась платить? Я этого кучера отлично помню, он на нашу семью работает уже много лет. Экипаж ведь не городской, это Камилла выделила.

Надо бы, кстати, собственным обзавестись. Пора возвращаться в столицу окончательно и привыкать к местным реалиям.

Пока я размышлял, мы подошли к тому самому кэбу. Эйми помогла забраться внутрь сыну, который в теплой курточке и смешной шапке стал выглядеть просто очаровательно.

— Прошу, — подал я ей руку.

Каждый раз, стоило мне сделать даже намек на прикосновение, она заливалась румянцем. Мне хотелось верить, что это хороший знак, но разум не позволял уйти в глупый оптимизм.

Может она настолько не выносит моего вида, что злится каждый раз, когда я к ней обращаюсь?

Надеюсь, что нет.

Ехать до городской площади было недалеко. К тому же большую часть дороги все равно пришлось пройти пешком, отпустив кучера. На улицах было слишком много народа.

Эйми подняла сына, прижав к себе, чтобы не потерять в толпе.

Возможно, поход на городскую площадь был не такой хорошей идеей. Наверняка у нее были причины не потакать желаниям ребенка. Такая толпа действительно не предназначена для маленьких детей.

Но когда Кристоф увидел карусели — искусно разукрашенный лошадок, которые двигались по кругу благодаря магии, сомнения все же отпали. Он так обрадовался, что невозможно было не растаять.

Эйми усадила его на карусель и встала недалеко, тревожно наблюдая, чтобы с ее ребенком ничего не случилось.

— Поверьте, с ним все будет хорошо. Эти конструкции были придуманы специально для детей и меры безопасности здесь на высшем уровне. Разработчики предусмотрели все варианты.

— Откуда вы знаете? Участвовали в разработке?

— Нет. Если помните, моя специализация…

— Ритуальная магия и магия крови, я помню, — улыбнулась Эйми.

Карусель мигала разноцветными огнями, как и почти все вокруг. Наконец похолодало и снег перестал таять, едва коснувшись земли. Пока мы искали Кристофа и добирались до площади, земля под ногами оказалась укрыта приличным слоем чистейшего снега.

И он продолжал падать. Прямо на волосы и ресницы Эйми Оклер, делая ее невыносимо прекрасной.

Я отвернулся, пытаясь взять под контроль чувства.

Она всегда была прекрасна, не только сегодня. С самого первого дня, когда я увидел ее в библиотеке, полностью поглощенную чтением, я понимал, что не видел женщины прекраснее.

Прошло уже семь лет, а я все не могу выбросить ее из головы!

Адриан, ты жалок! Ты хоть понимаешь, что сейчас надеешься на то, что ее с ребенком бросил муж?

Карусель прекратила кружиться, и ребенок подбежал к Эйми, радостно лепеча что-то о том, как было здорово. От этой картины становилось тепло на душе, но я не мог отделаться от мысли, что я здесь лишний.

Просто случайный прохожий, который навязал свое общество и сейчас незаслуженно греется в лучах тепла этой маленькой семьи.

Адриан

Время продолжало лететь, а до нового года оставалось уже всего пятнадцать минут. Я все так же следовал за ними. Отлучился только один раз, вернувшись с горстью магических хлопушек и сладостей.

Конечно, ребенку не стоило есть такое на ночь. Но сегодня ведь особенный день. Он и так должен был давно спать, а не носиться по городской площади вокруг елки, заставляя свою маму бегать за ним.

А я начал так сильно завидовать придурку Нарсису, что стало стыдно за собственные мысли.

— Часы вот-вот пробьют полночь, — сказала Эйми, улыбнувшись мне.

Раньше приходилось ловить ее улыбки украдкой. И они всегда были предназначены для кого-то другого.

Она начала дурачиться с Кристофом, закидывая его снегом. И только за минуту до Нового года остановилась, взяла сына за руку и подошла ближе ко мне.

Наверное, нужно было поздравить, но я не смог. Просто смотрел на ее сияющее от смеха и раскрасневшееся от мороза лицо. Блаженный идиот!

Отчет времени до полуночи, взрыв сотен хлопушек и тысяч огней, десятки парочек вокруг, которые решили закрепить встречу Нового года поцелуем…

Обернувшись, я заметил, что Эйми смотрит на меня как-то странно. Наверняка жалеет, что рядом с ней ее угрюмый «лорд-ректор», а не какой-нибудь душа компании вроде Габриэля Нарсиса, который всегда знал миллион шуток и умел расположить к себе людей.

Мне даже показалось, что она хочет что-то спросить, но ее отвлек Кристоф.

— А можно мне еще на карусель?

— Вообще-то, тебе уже нужно домой и ложиться спать.

— Ну пожа-а-а-а-а-алуйста!

Устоять перед этими глазами и умоляющим тоном она не могла. Тяжело вздохнула и поплелась к карусели.

— Но только один раз!

— Хорошо! — Быстро воскликнул Кристоф и побежал занимать понравившуюся ему лошадку.

Толпа вокруг все так же гудела. Все поздравляли друг друга, смеялись, обнимались.

— Знаете, говорят, что как Новый год встретишь, так его и проведешь, — сказала Эйми неожиданно.

Я искоса глянул на нее. Что она имеет в виду? И из-за чего у нее румянец на щеках? Из-за смущения или мороза?

Брось, Адриан, она сказала это без всякого умысла. Прекрати видеть намек в любой ее фразе, ты ведешь себя как преследователь!

— Сомневаюсь, что проводились исследования с достаточной количественной выборкой, чтобы утверждать это наверняка.

— А… ну да.

Здорово. Вместо того чтобы поддержать разговор, ты выдал это!

Захотелось побиться головой о фонарный столб.

— Лорд-ректор, вы любите горячий шоколад?

— Неожиданный вопрос.

— Тут недалеко продают. Вкусный. И Кристоф его обожает.