– Если тебе когда-нибудь нужна будет помощь, пообещай, что обратишься ко мне.

Арлин отстранилась и долго стояла ко мне спиной. Казалось, она поглощена тёмными водами озера боли, но я знал, что девушка обдумывала мои слова. Взяв её за плечо, мягко развернул и заставил встретить мой взгляд.

– Пообещай.

Тихо выдохнув, она кивнула, будто тем самым обрекла меня на некие мучения. Арлин так многого не знала обо мне и не представляла, на что я способен. И как глубоко уже упал в тот самый чёрный омут, где кроме боли растворялись другие чувства. Не было ничего, что могло бы пробиться сквозь толстый слой пережитых неудач.

– Обещаю.

– Вот и отлично. Не заставляй меня принуждать тебя обратиться за помощью. Ведь даже если ты не попросишь, я пойму, что должен вмешаться.

В её глазах сверкнуло нечто похожее на испуг, но я не стал углубляться в ту щекотливую тему. Тристан не рассказал мне о том, что между ними произошло, а я и не настаивал, понимая, если Арлин будет нуждаться во мне, расскажет всё сама, но я догадывался о том, что происходит.

Мы все играли не по правилам, нарушали запреты и установки, которых требовали правила Академии, и каждый платил за свои поступки. Выбор, который сделал Тристан, подвергнув своё сознание воздействию ноктюрны, был той самой высокой платой.

Арлин металась как тигрица, запертая в клетку, желая выбраться на свободу, но её история казалась настолько пугающей, что даже я не знал, как ей выбраться. А моя дорога всегда была вымощена осколками, и наступая на каждый из них, я получал новые раны, которые с каждым днём кровоточили всё больше и уходили глубже, меняя мою душу. Затягивая тьмой.

Уже знакомый шум капель, разбивающихся о каменный пол, заставил меня яростно сжать зубы. Я знал, что будет, когда открою глаза. Знал и не хотел этого. Старый серый каменный потолок с современной люстрой, которая давала слишком мало света, позволяя черноте бродить по углам – вот что я увижу, стоит открыть глаза. Металлический стол, на котором каждая склянка и пробирка всегда занимала своё место. Чёртов перфекционист.

Последний раз Тристан нашёл меня на чёрном пляже обнажённого и избитого. Я смутно помнил, что произошло, и с каждым днём те воспоминания тускнели, всё больше уходя так далеко, что, если бы захотел, я бы не вспомнил. А теперь всё повториться, только я сомневался, что Тристан сможет найти меня. Не в этот раз.

– Я вижу, что ты проснулся. Не затягивай, Иерихон, у меня слишком много дел и мало времени, – голос Квентина Вирмора резал, как тупая рапира, каждый раз, больно прорезая связки, сухожилия и доставая до костей. – Ты даже не представляешь, насколько круто повернётся твоя жизнь. Я готовился к этому моменту так долго. Пришло время исполнить заключительную роль в моей ужасающе-потрясающей постановке. Я ведь так упорно готовил те декорации.

Слишком долго, по-моему, мнению, но я никогда не мог избавиться от влияния Квентина Вирмора. Он появлялся, как дьявол из ниоткуда, просто представал передо мной, прежде чем дать очередной приказ, которому я не мог сопротивляться.

Открыв глаза, посмотрел на свои руки, чистая загорелая кожа, но сколько крови она впитала в себя.

– Тебе стало интересно? – приподняв густые чёрные брови, с самодовольством, спросил Квентин, поймав мой взгляд.

Откинувшись на спинку кресла, в котором меня оставили, я только оскалился, прекрасно понимая каждый ход своего противника. Проходил по этому пути сотни раз и знал, Квентин уже ввёл в мои вены ноктюрну, так что препятствовать ему или попробовать напасть не получится. Он успеет отдать приказ до того, как я встану. Но я каждый раз пытался, отказываясь верить, что проиграю. Величина моей ярости и гнева прямо пропорциональна той тьме, что он словно зёрнышко заронил в душу.

– Я знаю, где она, – не было необходимости называть имена, мы оба понимали, о ком говорит Квентин. – Тристан спрятал Медею, но я-то знаю, где твоё сердце, Иерихон Вирмор.

Моё тело скала – неподвижная и напряжённая. Я не позволю ему увидеть свою реакцию это единственное, что осталось – эмоции, которые я мог контролировать, когда не находился под влиянием ноктюрны. И я не отдам ему свою ярость, боль и страх.

Квентин усмехнулся, черты его лица исказились, напоминая мне тех демонов, что властвовали в аду: чёрные брови, в тон им волосы, с лёгкой проседью, прямой нос и полные губы, которые отдавали мне столько приказов, что я ненавидел его. Мечтал вырвать трахею, лишить воздуха, надорвать связки и смотреть, как он захлёбывается собственной кровью.

– Не удивлён, что я знаю, где Тристан спрятал её?

Если дам ответ, он поймёт. Если промолчу результат тот же, потому я выбрал второй вариант. Когда он назвал её имя, внутри меня словно огненный дьявол, воспламенилось каждое чувство. Единственный ответ, который Квентин никогда не услышит, она была для меня всем.

– Пришло время вам снова увидеться, ведь настала твоя очередь вступить в игру. Медея уже послушно выполняет свою роль, так что осталось только выпустить главного злодея, который либо всё погубит, либо…

Он безразлично пожал плечами. Для Квентина неважно было увидеть конечный результат, он хотел насладиться основной игрой, в которой главную роль придётся вести мне.

– Скажи вот что, как близко мой сын подошёл к разгадке ноктюрны? Он уже придумал антидот, чтобы освободить тебя от моих зверских оков?

Он знал, что без прямого приказа моим ответом всегда будет молчание, потому не удивился, когда я промолчал.

– Впрочем, неважно, ведь я знаю каждый его шаг. А теперь могу воздействовать на него с помощью очень милой девушки, – его смех всегда вызывал во мне желание закрыть уши. Режущий, как тонкий лист стали, мерзкий и скрипучий. Слишком высокий, с противоречивыми штрихами. – В любом случае это моя игра и никто не смеет вмешиваться, а ведь он попробует, но я знаю, как его задержать.

Он кинул взгляд на часы, словно всё в его жизни было поделено на определённые временные участки.

– Пришло время узнать истину, которой я лишил каждого из вас.

Первая мысль, он говорит обо мне и Тристане. Следом за ней, как мощная волна пришла вторая – Медея. Но то, как поблёскивали в предвкушении его глаза, заставило меня задуматься. Чего именно я не знаю? Какая истина может разрушить меня ещё больше, чем я уже был?

– Нет, – мой отказ жёг гортань, но в тот момент, когда Квентин решил снова поиграть моей жизнью, которая с самого начала принадлежала ему, я не смог сдержать трёх ядовитых букв.

– О, я надеялся на подобный ответ, – оскалив зубы, выплюнул он. – Но это не тебе решать, ведь я слишком долго ждал, чтобы заключительное крещендо прозвучало в нужный момент и по моим правилам. Прошлое никогда не оставит тебя, пока ты не узнаешь истины, мой мальчик.

Иногда меня так дико поражало, насколько Квентин мог быть мягким. В подобные моменты, когда он говорил со мной спокойным голосом и называл ласковым прозвищем, казалось, я придумываю себе злого дьявола, довлеющего над моими мыслями. Дуальность его образа всегда заставляла меня усомниться в здравом уме. Это пугало и чертовски бесило.

– Она в Леборе. Какое совпадение, не находишь? – видя, как мои зубы сжались, он склонился вперёд и мрачным шёпотом выдохнул. – Ты поедешь туда, найдёшь Медею и будешь рядом. Ты поймёшь, когда придёт время вступить в игру, ведь всё должно идти своим чередом. Не к чему торопить то, что и так грядёт.

Меня пугало только одно, Квентин не дал никаких инструкций. В обычных обстоятельствах, с которыми сталкивался каждый раз при нашей встречи, Квентин чётко аргументировал мои действия и чаще всего велел забыть о том, что я делал, после исполнения приказа. Так действовала ноктюрна, подавляя абсолютно каждую эмоцию, стирала всё, чем и кем я был, оставляла пустым с тем, что надиктовал кукловод.

Тристан уже так долго искал противоядие, но я не думал, что он приблизился к ответу. Сегодня Квентин просто решил кинуть меня в очередной омут, не дав никаких инструкций.