Взгляд Белкина не обещал ничего хорошего, поэтому мне пришлось всё-таки встать с нагретого места и взять протянутый Тарасом меч.

И снова в бой.

Трещотки уже не зовут, палочки не гремят. Я перестала их слышать после убитой мной твари. Сначала решила, что они просто затихли, а потом поняла – я не достойна слышать зов шаманов. А может быть, я просто устала и мне нужен перерыв.

За последние недели со мной случилось столько всего, будто Хаос уже пустил корни в этом мире, разросся и набрал силу. Он такой, он может. Закрутит-завертит, даст толчок, а потом опять притихнет. Ведь что Хаос любит больше всего – изменения, беспорядок и сумбур.

Именно так и действуют Великие Силы. Магия тоже не сама по себе появилась. Просто случился перекос, Материя напитала тела, усилила физически, и потребовался противовес.

Мы дошли до пещеры, в которой скрывался вожак с тремя стражами. Самыми сильными из стаи. Скорее всего, вожак, как и вся его свита, из драконьего племени.

Когда мы заглянули в пещеру, так сказать, для разведки, то резко отпрянули назад. Дракончик выдохнул в нашу сторону струю пламени, а потом ещё и крыльями взмахнул, разгоняя огонь по пещере. Я посмотрела на мужчин, прикидывая, как нам перегруппироваться.

У Белкина – огонь. Мужчина может перенаправить потоки, но справится ли он с пламенем дракона? Я таких умельцев встречала не много. Вода Чебукова тут вообще бессильна – лёд испарится за доли секунды, а резерв у княжича не резиновый, надолго его не хватит.

Задержав взгляд на Алексее, я хорошенько призадумалась. По идее, он вместе с Белкиным составит хороший тандем. Они могут отводить огонь в стороны, пока мы с Тарасом идём на таран. Но какой из меня помощник? Да, резерв почти полон – не зря экономила силы и потратила самую малость на плечо и внутренний доспех.

Я в который раз прошлась взглядом по лицам мужчин, пришедших меня спасать. Смогу ли я подставить их и спокойно спать после этого? Иногда требуется целая жизнь, чтобы найти тех, кто может прикрыть в бою твою спину. Ярине Войтовой повезло оказаться рядом сразу с тремя такими людьми.

Нет, я не оставлю их умирать здесь. Не для того я спасала жизнь Алексею, вытаскивая его из тоннеля Вардановой Гряды. Тем более, что их действия показали мне – Хаоса никто не видел. Они дали мне время восстановиться после взятия уровня, охраняли меня и бились с тварями, пока я отлёживалась без сознания. Они сделали то, что обычно делают только члены семьи.

Окрик Белкина вывел меня из задумчивости. Он оказался хорошим командиром: высказал те же мысли, что были у меня. Вместе с Наумовым они встали по разные стороны от нас, защищая с флангов от огня. Тарас сформировал парочку ледяных клинков и бросился вперёд.

Мы сражались не с вожаком, а с его охранниками, пока Алексей с Борисом перенаправляли потоки огня к потолку и стенам. Тарас, умничка, с первого же удара выколол глаза первому стражу и перешёл на второго.

Ослеплённого ящера я ослабила насколько смогла – перерезала мечом сухожилия под мышками и на одной из лап. Поднырнула под занесённой лапой стража, перекатилась, опасаясь быть раздавленной, и вспорола чувствительную кожу в месте сочленения. Тварь взвыла, начала метаться, пытаясь меня растоптать. Я рубанула мечом тянувшуюся ко мне лапу, но не заметила другую.

Ящер всей своей мощью врезал по мне. Я пролетела над головами сражающихся мужчин, а потом впечаталась в стену и оказалась не готова к тому, что перенаправленная струя огня ударит прямо в меня. Мало того, что у меня вышибло дух от столкновения с каменной стеной на такой скорости, так меня ещё и чуть не поджарили.

Защиту я не отключала, так что основной удар всё же не нанёс критических повреждений, но пришлось расширить доспех духа, чтобы он защитил от обжигающей волны и спас одежду и волосы. Когда я упала на землю, встретила настороженный взгляд Алексея. Парень будто ощупывал меня, проверяя повреждения. Я даже почувствовала, как он выдохнул с облегчением.

Белкин же такой ерундой не заморачивался – он изо всех сил напрягался, закручивая драконий огонь по спирали и направляя его к потолку. Силён. Могуч. Горяч. В прямом смысле – сейчас герой Империи напоминал факел, ну или головёшку.

Всё же есть особая притягательность в магии огня. Воспоминания о том, как я призвала гнев небес и устроила кострище на месте дома, уже не тяготили меня. Они отдавались в сердце тихой грустью и сожалением, но не мучали и не снились.

От очередной порции драконова огня я отпрыгнула в сторону. Вархова ящерица решила выбрать меня своей целью!

Глядя в глаза твари, я наконец поняла, что повторяю ошибки своего народа. Наш мир был уничтожен именно потому, что мы так и не смогли сплотиться перед лицом врага. А когда всё же сделали это… было слишком поздно.

Здесь и сейчас мои враги не мужчины, что зашли в разлом за мной… пришли спасти меня. Враг передо мной, и это – огнедышащая тварь, которую мы можем убить только объединив силы и знания.

– Направьте огонь обратно! – крикнула я Белкину. – Прямо в пасть!

Самый молодой герой Империи сначала отмахнулся от меня, но других вариантов у него всё равно не было. Он перенаправил сгусток пламени, выплюнутый драконом, в его же раззявленную глотку. У твари из ноздрей и ушей повалил дым, родное пламя опалило дракона изнутри.

Огонь у таких тварей формируется в специальных железах и проходит через желобки, совсем как яд у змей. Внутри каждый дракон – обычная ящерица, нутро которой вполне неплохо прожигается их собственным огнём, отправленным обратно.

Если бы тот же Белкин знал, что огнеупорна только шкура, он бы мог легко справиться и с вожаком, и с его стражами. Но откуда бы ему знать? Это я успела повоевать с тварями.

Туша дракона грохнулась о земляной пол пещеры, запахло жареным мясом. Я обернулась к мужчинам, желая проверить, одолели ли они последнего стража. Взгляды моих защитников оказались жёсткими, колючими и совсем-совсем недобрыми.

Ну а я что? Вздохнула, опустила руку с мечом рода Чебуковых и кулем повалилась рядом с горящим драконом. Всё. Пусть выносят меня на руках или волоком. Больше ни шагу не смогу сделать.

– Яр-ра! – прорычал Наумов, приближаясь ко мне осторожными шагами. Тарас в это время добивал последнего стража, вдалбливая в мозг твари ледяной бур. – Ты издеваешься?!

Я промолчала, закрыла глаза и послала зов жизни по разлому. Новых врагов или неожиданностей очень не хотелось. И вот, лежу я себе спокойно, еле дышу от усталости и тихонько поскуливаю от боли, а этот нехороший человек возьми и дёрни меня за плечо – то самое, которое в самом начале мне чуть не оторвали.

Как я орала! Да от моего крика выжившие твари сразу бы померли. Сдерживаться я не стала. Пока не закончился воздух в лёгких, пещеру – а то и весь разлом – оглашали мои вопли.

Если я билась наравне с мужчинами, это не значит, что мне не было больно. Я гасила боль как могла, направляла импульсы в плечо во время коротких передышек и прямо во время боя. Но после того, как последняя тварь в разломе наконец издохла, я расслабилась.

И вот надо же было этому идиоту схватиться за самое больное место?! От такой боли я вполне могла потерять сознание, поэтому, накричавшись от души, именно это и решила сделать. Ну не в прямом смысле. Я расслабила мышцы и отключила чувствительность во всём теле.

Не любила я применять это умение – лишиться способности управлять своим телом может быть не просто опасно, а смертельно. Для того, чтобы выйти из строя минимум на час, нужно было доверять тому, кто останется караулить тело. И применяли мы отключение чувств только в крайнем случае.

– Что ты с ней сделал? – рыкнул Тарас, обдав дыханием моё лицо.

Он быстро ощупал меня – голову, торс, конечности. Надавил на раненое плечо и быстро убрал руки. Вовремя я чувствительность отключила – так бы дёрнулась от боли, и всё, прощай конспирация.

– Ничего я не делал, – голос Наумова звучал глухо.

– У неё плечо располосовано, – сказал Тарас. – Судя по всему – твари в самом начале порвали когтями.