Он примчался к нам и остановился. Двери распахнулись, и вышел Гастек, за которым следовали два повелителя мертвых и дюжина подмастерьев. Я узнала знакомые лица: Ким, Шон, Хавьер…

— Мы сожжем автобус, — сказал Гастек, перекрывая рычание.

Нежить набросилась на автобус, вытащив из багажника резервные канистры с бензином и облив им автомобиль.

Два гигантских существа все еще сражались. Мне потребовались все мои силы, чтобы не подбежать туда и не помочь.

Один из нежити Гастека схватил его, обхватив руками его ноги. Второй подхватил первого и поднял Гастека к столбу. Он поднес руку к ее щеке. Его пальцы остановились, едва не соприкоснувшись.

— Оставь меня, — сказала ему Ровена.

— Никогда, — сказал он.

— Готово, — сказал мне Хавьер.

— Карлос! — позвала я.

Низкорослый наемник повернулся ко мне. Я указала на выпотрошенный автобус.

— Подожги его.

Карлос откинулся назад и согнулся, сведя руки вместе, как будто сжимал невидимый баскетбольный мяч. Между его растопыренными пальцами вспыхнула искра и закружилась, разрастаясь, скручиваясь, превращаясь в пламя, сначала красноватое, затем оранжевое, затем белое. Его руки задрожали. Он хмыкнул и запустил огненным шаром в автобус.

Чем больше себя ты отдашь огню, тем громче будет зов.

Бронетранспортер взорвался.

Я снова открыла порез на руке и сунула его в огонь. Жар опалил мою кожу. Моя кровь вскипела в пламени, окрасив его в красный цвет. Боль пронзила меня, и я отправила ее в пламя своей магией, открыв путь через тысячи миль. Кровавый огонь ревел, и я кричала в его глубинах.

— ОТЕЦ!

Пламя вспыхнуло, светящийся шелковый занавес внезапно натянулся, и в пламени появился мой отец с глазами, горящими силой.

— ЧТО?

Я вытащила руку из огня и прижала ее к груди. Это было больно. Боже, как больно.

— Помоги мне.

Он уставился на меня. Он сам выбирал свой возраст, иногда молодой, иногда средний. Сегодня у него было лицо, которое я знала, мужчины под пятьдесят, с густой шевелюрой, мудрым красивым лицом, которое могло принадлежать учителю, пророку или королю. Он позволил себе так состариться, потому что хотел выглядеть как мужчина, который мог бы быть моим отцом. Он все еще сохранял его, даже два года спустя.

— Пожалуйста, помоги мне.

— ТЫ ПРОСИШЬ МЕНЯ О ПОМОЩИ? ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН ПОМОГАТЬ ТЕБЕ, ШАРРИМ?

Мой отец загордился мной еще больше, когда мне удалось победить его. Слабость и мольбы не сработают. Я должна была проявить смекалку.

— Ты помнишь пепел Тира?

Он взглянул мне за спину. Его взгляд скользнул по могиле из Кингз-Роу и остановился на Ровене внутри столба. Мускул на его лице дернулся. Что-то вспыхнуло в его взгляде. Он спрятал это прежде, чем я смогла определить, что именно. То, что я сказала дальше, определит, выживет Ровена или умрет.

— Он говорит, что ты убил его брата, — сказала я. — Это демонстрация его силы. Он не думает, что наша семья может сравниться с этим.

Пламя погасло. Автобус лежал передо мной, внезапно остынув. У меня заболела рука.

Не сработало. Он бросил меня. Я сделала ставку на его гордость и проиграла. Я отвернулась.

Сквозняк коснулся моей щеки. Рядом со мной Роланд опустил капюшон своей простой коричневой мантии и посмотрел на столб. Нежить разбежалась. Гастек одиноко стоял у колонны, вздернув подбородок, с вызовом глядя в глаза. Остальное Племя сгрудились справа от меня, поставив меня между собой и моим отцом.

— Ты придумала решение? — спросил он так, как будто только что поставил передо мной сложную математическую задачу, и ему было любопытно, смогу ли я ее решить.

— Я могу взять под контроль столб, но для этого потребуется разломать его, а любое нарушение разрушит защитную оболочку вокруг него. Если я попытаюсь заявить права на защитную оболочку вокруг него, как на свою собственную, то та может распасться, и она умрет.

Он кивнул, в его красивом профиле проскальзывало любопытство.

— Продолжай.

— Лучшего всего заморозить ее в стазисе с помощью заклинания Кайр, пока я затребую землю. Заклинание Кайр отделит ее от нашей реальности.

Правда, я буду не способна удерживать ее дольше мгновения. У меня не было достаточной практики.

— Притязание позволило бы мне мгновенно разрушить колонну, прежде чем оно сожжет ее, но притязание — это двухэтапный процесс: начальный импульс, который расходится от меня к границе, и обратный импульс, который вернется от границы обратно ко мне. В промежутке между двумя импульсами я бессильна. Заклинание Кайра требует от мага постоянного притока магии. Оно разрушится. Первый импульс притязания разрушит магическую сеть, которая поддерживает ее жизнь прямо сейчас. Если она выйдет из стазиса между двумя импульсами, Ровена сгорит заживо.

И я только что дала понять ему, что Эрра учит меня. Я буду беспокоиться об этом позже.

Отец присел на корточки и поднял горсть пепла.

— Когда такие, как они, опаляют землю, они ранят ее. Ты готова к тому, что последует, если ты заявишь на нее права?

Я понятия не имела, что за этим последует.

— Да.

Отец кивнул.

— Три секунды. Это все, что у тебя есть.

Три секунды были вечностью дольше, чем я бы продержалась. Этого должно было быть достаточно.

Я сгенерировала мощный заявляющий импульс всего один раз, и для этого мне требовалась башня. Эрра заставляла меня практиковаться в захвате небольших участков земли, по паре футов тут и там, а затем отпускать их, и это требовало большой подготовки.

Все, что мне было нужно — это окружность в двадцать ярдов вокруг столба. Она удержит любые жилы магии, тянущиеся от столба. Я могу это сделать. Мне просто нужен якорь. Для притязания требовался якорь, будь то башня или гвоздь, воткнутый в землю. Мне нужен был проводник для моей силы.

У меня ничего не было.

Подождите-ка. У меня есть меч. Я схватила «Саррат» левой рукой и опустилась на колени, держа его прямо.

Медленно, аккуратно, ставя одну ногу перед другой, Гастек отошел от столба к группе Племени, ожидавшей в стороне.

Отец поднял руки, из них вырвался свет. Слова, древние и прекрасные, полились из его рта, приводя в движение саму магию. Это было прекрасно. Это были стихи и музыка, воплощенные в песне чистой силы.

Я вонзила «Саррат» в землю и влила в нее каждую свою частичку.

Импульс вырвался из меня, багровая волна света прокатилась по земле. Наступила пауза, один удар сердца, который длился вечность. Меня встретила тишина, а затем вдалеке я услышала шум, похожий на приближающийся издалека торнадо. Он рос, оглушая, подавляя, и врезался в меня, сбив с ног. Я парила в трех футах над Кингз-Роу. Моя кожа превратилась в пепел. Пламя вспыхнуло внутри меня, испепеляя меня. Мое тело горело.

Нейг лишил землю магии, чтобы создать столб. Ему нужна была магия, чтобы выжить, и он забрал мою. Он вытягивал магию из моих вен.

Агония поглотила меня. Это было больно. Это было так больно. Земля поглотит меня.

Ровена.

Сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, я потянулась к пятну магии, горящему в моем сознании, и ударила по столбу.

На мучительный момент мое зрение прояснилось, внезапно став острым, как бритва, и я увидела, как Кэрран вцепился своими огромными клыками в шею Моккуса сзади и прокусил ее. Великий кабан ахнул и обмяк, наконец, успокоившись.

Столб разлетелся вдребезги, расплавленная жидкость разлилась, каждая капля которой превратилась в идеальный стеклянный шарик, наполненный украденной магией.

«Не паникуй», — холодный голос Эрры всплыл из моих воспоминаний.

Стекло было моим. Я раздавила капли своей силой. Они разбивались все вместе, затем снова и снова, обрушиваясь сверкающим водопадом, и я сминала их снова и снова, возвращая магию обратно в землю, в то время как хрустальный дождь капал на почву, впитываясь в землю.

Вопли стихли, затем превратились в хныканье, шепот и, наконец, исчезли. Я упала на землю, неудачно приземлившись на бок, и моргнула. Мои руки не обуглились. Даже левая, которую я сунула в огонь.