— Ух ох! — сказал ей мой сын.

— Ух ох! — повторила Ровена.

— Ух ох!

Гастек бросил на нее взгляд. Она отвернулась и сделала несколько шагов к стеклянному окну.

— Посмотри туда. Посмотри на всех вампиров.

Телефон по-прежнему отвечал лишь вымученным молчанием.

— Кто-нибудь может сказать мне, почему это так? — Гастек вышел из себя.

Тишина.

— Это твой шанс помочь мне понять, почему я сейчас столкнулся с травмированной Ин Шинар и должен объяснять ей наш провал. Продемонстрируй мне, что кто-то в разведывательном отделе обладает хотя бы малейшей крупицей интеллекта, или я заменю вас всех.

— Сахану, должно быть, определили схему наших патрулей, — сказал другой голос.

— Кто это? — спросил Гастек.

— Подмастерье Уикерт, сэр.

— Уикерт, найди закономерность и принеси мне результаты.

Гастек повесил трубку.

Боль отпустила меня. Я сделала приятный глубокий вдох и проверила руку. Я даже не увидела шрама. Ева была чудотворцем.

Лед вонзился в рану на моем левом плече. Я стиснула зубы. Ну вот, опять.

Гастек опустился на колени рядом со мной, его острое лицо было серьезным.

— Это моя вина. Я беру на себя полную ответственность за этот провал. Мне жаль.

Он склонил голову. Я хотела быть где угодно, только не здесь. Что мне теперь делать?

Я отмахнулась от Евы, и она отошла.

— Прекрати, Гастек. Мы договорились. Никаких коленопреклонений, никаких поклонов. Я не могу этого выносить.

Он остался там, где был.

— Защищать тебя и твоего сына — это наша работа. Мы существуем для достижения этой цели. Мы не знали, что эта девушка здесь. Мы не знали, что Рейзер здесь. Это косяк руководства. Если мои люди некомпетентны, то я этого не осознавал. Ты дала мне полную свободу действий. Я реструктурировал подчиненных, я курировал кадровые назначения, я утвердил патрулирование. Окончательная ответственность за это лежит на мне.

Я, наконец, поняла. Гастек превыше всего ценил компетентность. Ему было очень стыдно. Прямо сейчас ему не нужна была Кейт, его подруга. Убедить его, что он не сделал ничего плохого, не сработает. Ему нужно было отпущение грехов или наказание. Он хотел Ин Шинар.

Что-то во мне немного умерло. Сначала Рафаэль, потом Тедди Джо, теперь Гастек. Я никогда больше не буду просто Кейт. Ты принцесса Шинара, маяк надежды твоего народа, и если ты уступишь, эта надежда погибнет вместе с тобой.

Рано или поздно в любых отношениях, которые у меня были, я становилась Ин Шинар, и как только такое случалось, пусть всего на несколько мгновений, это меняло эти отношения навсегда. Наемники в Гильдии помнили мой голос, сотрясавший здание, когда я говорила на древнем языке с проекцией отца. Оборотни, сражавшиеся в битве против Роланда, помнили в ярость Шинара.

Как только я показывала истинное лицо, люди больше его не забывали.

Я так упорно боролась с этим последние три года, но, в конце концов, это не имело значения. Я заявила права на Атланту и на всех в ней. Я приняла на себя ответственность за их безопасность. Я была Шарратум на Шаре. Королевой, которая не правила, но все же королевой.

Я убрала свое прикрытие и извлекла магию из глубины души. Она забурлила на поверхности, как гейзер. Если бы у нее был голос, она прошептала бы: «Я проснулась. Я жива».

Ева опустилась на колени рядом со мной.

— Мама! — сказал Конлан так же, как он пытался сказать мне, что блестящие стены «Биозащиты» были красивыми.

Я потянулась к Гастеку, и моя кожа засветилась бледным золотом. Я осторожно коснулась правой стороны его подбородка и заставила его посмотреть на меня.

— Я прощаю тебя.

Благоговение в глазах Гастека почти сломило меня. Он был прирожденным скептиком, но в тот момент он последовал бы за мной со скалы. Это было последнее, чего я хотела.

— Я прощаю тебя, — повторила я по-английски. — Оберегай моего сына. Я верю в тебя.

Гастек просто несколько раз быстро кивнул.

По крайней мере, у меня все еще был Кэрран. Кэрран хотел только меня, Кейт. У нас были человеческие отношения. Меня человека было достаточно.

— Встань, — сказала я ему.

Гастек поднялся на ноги. Когда он двинулся, я увидела, что Хавьер и другие мужчины смотрят на меня из-за стекла с благоговением в глазах. Да ладно, только этого мне не хватало.

Я втянула магию обратно, скручивая ее внутри себя, как лепестки закрывающегося цветка. Странное чувство промелькнуло в глазах Гастека, будто он хотел остановить меня. Да, Ин Шинар вызывала привыкание, и если бы я продолжала показывать свою внутреннюю сущность окружающим меня людям, вскоре я была бы такой же плохой, как мой отец.

— Спасибо вам за помощь, — сказала я Еве.

Медик вздрогнула, словно очнувшись от транса.

— Конечно.

Она собрала свою сумку и вышла. Я подождала, пока она спустится по лестнице.

— Она не была одной из шпионок моего отца, не так ли?

— Нет, — ответил Гастек.

— Конлан не умеет маскироваться. Его до смешного легко выследить, если ты можешь чувствовать магию.

— Имеет смысл, — сказал Гастек нейтральным голосом и выражением лица.

— Я думала о том, чтобы позволить его бабушке с дедушкой присмотреть за ним в Крепости.

— Возможно, это не очень хорошая идея, — сказала Ровена у меня за спиной.

— Почему нет?

Гастек подошел к письменному столу, выдвинул ящик и достал мне фотографию. Снимок лесной дороги в сумерках. Мужчина лет сорока, волосы цвета соли с перцем, волевой профиль, идущий между двумя оборотнями в форме воинов, оборотнем ягуаром и будой. Я узнала обоих. Рендеры, самые смертоносные бойцы, которые были в распоряжении Стаи. Джим не хотел рисковать.

— Это Аваг Барсамян, — сказал Гастек. — Заместитель Лэндона Неза.

Лэндон Нез был эквивалентом Гастека, правой рукой моего отца, некромантом и главой его Златого легиона. Каждый раз, когда вмешивался Нез, дела шли все хуже и хуже.

Я внимательно изучила фотографию. Аваг нес портфель. Он не выглядел расстроенным. Он явно не был в плену у двух оборотней, стоящих по бокам от него. Линии их тел предполагали осторожность, но когда охранники перевозили опасного заключенного, они следили за внешними угрозами, попытками спасения и так далее, потому что человек, находящийся под их опекой, был должным образом связан и вряд ли мог сбежать. Вместо этого эти двое наблюдали за Авагом. Он был там по собственной воле.

Я постучала по фотографии.

— Я узнаю этот дуб. Это дорога в Крепость.

— Он посетил Крепость две ночи назад, — сказала Ровена. — Я смотрела на него глазами моего вампира. Он пробыл там два часа, а затем ушел, только на этот раз у него не было портфеля. Они просто сопроводили его к машине, припаркованной на обочине дороги.

И на следующий день Роберт пришел к нам с предложением союза.

— Мне сказали, что мой отец мобилизуется. Это правда?

— Да, — одновременно ответили Гастек и Ровена.

Разве это не было интересно.

— Вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов в том, что было в портфеле?

— Мы не знаем, — сказала Ровена.

Вампир за столом Гастека встал, схватился за шнур, подвешенный к рулону ткани над окном, и потянул его вниз, разворачивая большой экран. На нем, в мельчайших деталях, была разложена карта Атланты. В центре карты сидела маленькая красная точка. Точку окружало неровное кольцо городских кварталов, обведенное синим, за которым следовало еще одно кольцо зеленого цвета. Прерывистые линии пересекали все это, напоминая своего рода гордиев узел. Цветными точками были отмечены другие достопримечательности: Казино, Гильдия и так далее. Все это выглядело тревожно, как некое искаженное изображение в центре…

— Почему над моим домом красная точка?

— У меня было два года на подготовку, — сказал Гастек. — Синяя — это зона поражения, зеленая — внешний периметр. Примерно, — он взглянул на часы на стене, — двадцать две минуты назад я удвоил патрулирование и развернул шесть ударных групп, каждый член которых запомнил досье на двадцать одного сахану в нашей базе данных. Они знают магические сигнатуры, модели движений и узнают их в лицо. Они будут работать посменно круглосуточно и могут быть активированы в любой момент, потому что спать они будут здесь, в Казино, рядом с операционной. Я знаю, что начало у нас было далеко не идеальным, но я лично гарантирую тебе, что ни один сахану не пробьет нашу защиту и не достучится до тебя.