Гастек поморщился.

— Ты мне больше нравилась как наемница.

— Что ж, очень жаль, потому что я провела два года по колено в политике Стаи, и я знаю, как ты работаешь. Гастек, дай мне номер телефона.

Гастек вдохнул.

— Нет.

Я произнесла медленно, вкладывая угрозу в свои слова, чтобы не возникло недопонимания.

— Что значит «нет»?

Гастек прислонился к столу, сплетя длинные пальцы в кулак.

— Нам известно о трех людях, которые подчиняются Роланду. Из этих троих один — подмастерье второго года обучения, а двое — младшие ученики, оба они колеблются в своей преданности твоему отцу, поскольку ты лично выделила их в своем божественном ритуале.

В божественном ритуале я излучала магию во время технической волны.

— Ты настаивал на ритуале. Ты утверждал, что это поднимет боевой дух.

— Так и было. Ты действительно думаешь, что кто-то из этих троих имеет прямую линию с твоим отцом? Это не так. Они отчитываются перед кем-то, а этот кто-то отчитывается перед кем-то еще, и так все идет вверх по очень высокой лестнице, которая может достичь твоего отца или может закончиться легатом Златого легиона или любым из полудюжины человек из ближайшего окружения Роланда. Эти контакты лучше всего использовать для уловок и дезинформации. Я не позволю тебе сломать все это, чтобы ты могла накричать на своего родителя.

— Будь очень осторожен со словами вроде «позволю», — сказала я ему.

— Если ты хотела кого-то, кто будет всегда говорить тебе «да», тебе следовало выбрать кого-то другого.

— Я учту свои ошибки, — сказала я ему. — Он отдал приказ, в результате которого одна из этих уродов попыталась съесть моего сына. Конлан, вероятно, травмирован на всю жизнь, потому что видел, как я убила женщину у него на глазах.

— Обычно ты убиваешь быстро, — заметила Ровена. — Может быть, он не заметил.

— Он заметил.

Конлан поднял руку с растопыренными пальцами, как будто у них были когти, и ударил вампира по лицу.

Нежить осталась невозмутимой.

— На мой взгляд, твой сын не выглядит травмированным, — заметил Гастек.

— Я уверена, что это всплывет как подавленное воспоминание, лет так через пятнадцать.

Конлан снова ударил вампира.

— Прекрати, — сказала я ему.

— Какой позор, — пробормотал Гастек. — Он даже не пытается пилотировать.

Конлан поднял руку.

— Хар. — Нет. Древнее слово слетело с моего языка, пропитанное магией. Я была слишком взвинчена.

Конлан опустил руку, попятился от вампира и подошел ко мне с поднятыми руками.

— Ап.

Я прижала его к своему бедру. Моя правая рука заныла.

— О, Боже мой, — прошептала Ровена. — Он понял.

Конечно, он понял.

— Эрра поет ему на шинарском каждый вечер. Сейчас он говорит на нем лучше, чем на английском. — Я погладила его по волосам. — Мне нужно поговорить с отцом, Гастек. Ты мой легат. Сделай так, чтобы это произошло.

Гастек наклонился к окну и постучал в стекло. Женщина взбежала по лестнице и открыла дверь.

— Только ты, Ева, — сказал ей Гастек.

Она закрыла за собой дверь и присела рядом со мной.

— Могу я осмотреть вас Ин Шинар?

Учитывая, что мои руки горели как в огне, это, вероятно, была хорошая идея. Я повернулась к Ровене, и она забрала у меня Конлана, улыбаясь ему.

— Вот где мой маленький принц.

Конлан погладил огненные волосы Ровены и издал милый звук.

Я попыталась снять рубашку. Боль пронзила все мое плечо. Нет.

— Вам придется ее разрезать, — сказала я.

Ева открыла свою сумку и достала ножницы.

Конлан ворковал, выглядя как самый очаровательный ребенок, сама невинность во плоти. Будто он никогда не превращался в монстра и не ел мышей со своим отцом в лесу. Мой сын был мошенником.

Ева разрезала правый рукав, тот развалился. Я послала импульс магии по ткани, и черный порошок дождем посыпался с нее на пол. Последнее, чего я хотела, это чтобы повсюду была моя запекшаяся кровь.

Ровена ахнула.

Порез на моем бицепсе был довольно глубоким. Он тоже приобрел странный зеленый цвет. Я подумала, что что-то не так. Эта сука отравила меня.

— Продолжайте, — сказала я Еве.

Ножницы скользнули по моей руке. Моя рубашка упала, оставив меня в спортивном лифчике. Дюжина неглубоких порезов, расцветающих зеленью, покрывали мои руки. Моя лопатка горела в том месте, куда вонзился кинжал.

Ровена прикрыла рот рукой.

— Почему ты ничего не сказала? — потребовал ответа Гастек.

— Медики были уже в пути.

— Ты выглядишь так, словно прошла через торнадо из ножей, — сказала Ровена.

— У нее было два кинжала. У меня не было оружия, потому что «Биозащита» заставляет меня сдавать его, прежде чем я войду в лабораторию. Я не могла использовать слова силы, потому что Лютер оказался бы в опасности. Я забила ее до смерти голыми руками и микроскопом.

Два повелителя мертвых уставились на меня.

— Я не могла дать ей возможность прикоснуться к моему сыну, — сказала я им.

Гастек повернулся к медику.

— Насколько все плохо?

— Порез на правой руке глубокий. В этом случае лучше всего медленное заживление. Потребуется три сеанса в течение следующих двадцати четырех часов, если магическая волна не ослабнет.

— Со мной работает по-другому, — сказала я ей. — Зафиксируйте руку как можно сильнее. Это все, что мне нужно.

Она встретилась со мной взглядом.

— Если я сделаю все это сразу, это будет очень больно.

— Что ж, не привыкать.

— Мне нужно промыть раны. Они уже закрылись. Яд застрял внутри.

Я магией потянула за порезы, призывая кровь. Из порезов потекло красное. Ева отшатнулась, будто ее ударили током под напряжением.

— Этого достаточно? — спросила я.

Она сглотнула и подняла руки.

— Да. Пожалуйста, прекратите.

Я остановила кровотечение. Вспышка магии, и кровь, струящаяся по моей коже, превратилась в пыль.

Я протянула ей руку. Ева села рядом со мной, коснулась моей руки, ее пальцы холодили кожу, и начала петь. Ожог в моей ране превратился в лед, пронзив мышцы дюжиной острых игл. Она была первоклассным медиком. Большинство медмагов постоянным потоком вливают свою магию в тело, усиливая естественную регенерацию. Взрывные медмаги, которые встречаются гораздо реже, направляют магию в своих пациентов, исцеляя их, как неодушевленные предметы. Они превосходны в чрезвычайных ситуациях, потому что быстро заживляют даже самые тяжелые раны, но боль была невыносимой.

Какой-то ужасный зверь с зубами-сосульками укусил меня за рану и начал грызть ее.

Я разжала челюсти, пока не повредила зубы.

— Мне нужно поговорить с моим отцом. Сахану, которая напала на нас, не единственная. Рейзер в городе, так что их будет больше.

Мускул дернулся на лице Гастека.

— Откуда ты знаешь, что Рейзер в Атланте?

— Несколько дней назад Стая сделала фото, на котором он красуется на крыше недалеко от Сэнди Спрингс.

Теперь боль была почти невыносимой. Я проверила, на месте ли рука. На месте.

Гастек нажал кнопку на своем телефоне.

— Да, сэр? — произнес мужской голос.

— До сегодняшнего дня тебе было известно о каких-либо сахану в городе?

— Нет, сэр.

— Стая видела Рейзера возле Сэнди Спрингс два дня назад. Теперь у нас принято полагаться на Стаю в своих разведданных?

— Нет, сэр.

— В чем наша миссия? — голос Гастека был почти мягким.

— Защищать Ин Шинар и наследника, — ответил мужчина отрывистым голосом.

Теперь мне фактически отрывали руку. Я пожалела, что у меня не было чего-нибудь, что можно было бы прикусить.

— Можем ли мы выполнить эту миссию без надлежащей разведки?

— Нет, сэр.

— Можешь ли ты сказать мне, почему Стая знает о сахану, а мы нет?

Тишина.

— Я жду, — сказал Гастек ледяным голосом.

— Ух ох, — оценил ситуацию Конлан.

— Ух ох! — Ровена улыбнулась ему. — Такой умный мальчик.

О нет. Теперь она поощряла его.