— Это все равно, что держать в руках ядерную бомбу, — сказал Лютер.

— Ты все испортил.

— Он переполнен магией. Светится ею. Я понятия не имел, что она у него внутри.

— Он еще не умеет маскироваться.

Лютер прищурился на меня.

— Ты так же выглядишь? Покажи мне.

Да, и для моего следующего трюка я станцую и спою.

— Нет.

— Я проанализировал для тебя твоего мертвого шалуна. Бесплатно.

— Это был твой долг как государственного служащего. Ты бы сделал это в любом случае.

— Кейт! Не будь душной.

— Ладно.

Я сбросила свой магический плащ. Лютер моргнул. Он очень осторожно шагнул вперед, передал Конлана в мои руки и отступил назад.

В дверях появилась блондинка в медицинской форме.

— Что это за магические брызги? Черт возьми, Лютер, ты не можешь контролировать свой… — Она увидела нас и остановилась. Ее глаза расширились.

— Вау, — тихо сказала она.

— Ага, я в курсе, — тихо сказал Лютер.

Некоторое время они просто смотрели на нас. Конлан извивался в моих руках.

— Неужели однажды мы станем такими? — пробормотала женщина. — Наше будущее?

— Вот такими мы были в прошлом. — Лютер вздохнул. — Лучше убери это, пока сюда не прибежал Аллен. Мы потратим весь день, пытаясь заставить его уйти.

Я спрятала свою магию.

Женщина задержалась на несколько мгновений, покачала головой и ушла. Я усадила Конлана на пол. Он подбежал к нарисованному мелом кругу, озадаченно уставился на линию и, протянув руку, помахал ею перед своим лицом.

— Он чувствует границу, — сказала я Лютеру.

— Это тошнотворно мило. — Лютер взялся за ручку одной из квадратных металлических дверей в стене и выдвинул полку для трупов. На ней лежали останки моего монстра.

Конлан подпрыгнул на месте у меловой линии, поднявшись примерно на дюйм.

— Ты хочешь прыгать? — спросил Лютер.

— Не поощряй его.

— Ему полезно попробовать. Это важная веха в развитии. Малыши учатся совершать крошечные прыжки примерно в возрасте двух лет. Для них это очень увлекательно.

— Откуда ты вообще это знаешь?

Лютер бросил на меня взгляд.

— У меня есть племянницы. В этом нет ничего плохого. Все, что он может сделать, это прыгнуть. — Он махнул Конлану. — Не слушай маму. Ты можешь это сделать. Прыгай!

Конлан сжался в комок. Я видела, как Кэрран делал это сотни раз.

— Ты можешь это сделать! — подстрекал Лютер.

Конлан подпрыгнул на три фута в воздух, пролетел целых двенадцать футов и приземлился в круге. У Лютера отвисла челюсть.

Конлан захихикал и выскочил из круга. Затем вернулся. Затем вышел.

— Итак, — сказал Лютер. — Он оборотень.

— О да. Лютер, ты теряешь контроль.

— Я не теряю контроль. Он излучает всевозможную магию, и я не нюхаю и не облизываю чужих детей, даже чтобы диагностировать их магию. Это было бы жутко.

Туда и сюда. Туда и сюда. Когда мы вернемся домой, я нарисую круг для Конлана. Он отвлечет его на пару минут.

— Он оборотень, — снова сказал Лютер.

— Мы установили этот факт.

Он повернулся ко мне.

— Кейт. Он оборотень с магией.

— Дали тоже перевертыш с магией.

— Дали — священное животное. Совершенно другое. Вся ее магия основана на божественном. Она проклинает и очищает. Он же оборотень, и у него есть магия. Горы магии. Океаны магии. Ничего подобного никогда не было.

Расскажи мне об этом.

— Есть прогресс с Серенбе?

— Значит, ты просто собираешься нагло сменить тему.

— Ага. Есть прогресс?

Лютер покачал головой.

— Нет.

— Совсем ничего?

— Ничего сверх того, что я тебе отправил. Гвардия опрашивает выживших родственников. Никто не поклонялся темным богам. Никто ничего не призывал. У большинства из них было мало магии. Там было несколько растительных магов и поджигателей. Как обычно. Один из них был бывшим наемником. Возможно, ты его знала. Он был известен как Шок.

— Шок Коллинз?

— Да.

— Он покинул Гильдию, когда та почти обанкротилась. Я понятия не имела, что он переехал туда. Ты точно знаешь, что он исчез?

— Да. Мы нашли у него дома бумажник с водительскими правами и удостоверением Гильдии.

Это были плохие новости. Шок Коллинз был осторожным, опытным наемником, который становился злобным, когда его загоняли в угол. Он пережил несколько неудачных халтурок, которые должны были убить его, и, в крайнем случае, он мог убить нападающего электрическим током. Он не позволил бы на себя напасть.

— Были признаки борьбы в доме?

— Нет.

— Что за… черт возьми?

Лютер опустил очки и посмотрел на меня. Я указала на Конлана через плечо. Материнство заставило тебя следить за своим языком.

— У меня действительно есть кое-что на твоего пушистого дружка-монстра, — сказал Лютер. — На первый взгляд, это был новый вид уродства после Сдвига, пока мы не вскрыли этот отвратительный экземпляр и немного не поиграли с его внутренностями.

Он пододвинул металлический столик к полке для трупов и поднял металлическую дверцу, обнажив ручку. Он схватился за ручку, потянул ее, и тело аккуратно скользнуло на смотровой стол. Лютер покатил стол вперед, к подставке с фейри-фонарем. Я последовала за ним.

Он откинул простыню, обнажив аккуратные шрамы от вскрытия. Хотя он был мертв, отвращение все равно пронзило меня.

— Что ты чувствуешь, когда смотришь на него?

— Голод, — сказал Лютер.

— Тебе нужна помощь, — сказала я ему.

— Я сегодня не завтракал и не обедал.

— Серьезно, Лютер, у тебя есть ощущение неправильности?

— Нет.

Я вздохнула.

— Если только ты не имеешь в виду миазмы разложения, такие густые, что их можно разрезать ножом и подать с кетчупом. С кем, по-твоему, ты разговариваешь? Конечно, я чувствую миазмы. Нужно быть слепым, глухим и не чувствовать запахов, чтобы не реагировать на это, и даже тогда ты все равно почувствуешь это.

— Почему с ним такое происходит?

— Потому что он, возможно, начинал как человек.

— Я так и думала. Джули сказала, что они синие, так что, вероятно, у них был человеческий предок.

— Нет, не предок. — Лютер поморщился. — Он родился человеком.

Я указала на мохнатое скрюченное существо.

— Оно родилось человеком?

Лютер кашлянул.

— Да. Вероятно.

— Так что же это такое, какая-то странная форма лупизма?

— Какое-то время это была рабочая теория, но мы не нашли Lyc-V в его организме.

— Ты уверен? Потому что их было действительно трудно убить.

— Я уверен. Тело действительно претерпело глубокие изменения. Все человеческие органы все еще на месте, но все было изменено. Фасция, которая… — Лютер снова кашлянул. Его голос звучал сдавленно. — … Волокнистая соединительная ткань, окружающая органы и мускулатуру, была… усилена… — Он согнулся пополам, кашляя.

Позади него облако изумрудно-зеленой пыли ворвалось в комнату через дверной проем. Порошок лизнул границу круга и отпрянул.

Лютер выпрямился. Изо рта у него вылетело облачко зеленого порошка. Его глаза уставились на меня, остекленевшие и безжизненные.

Между мной и кругом было четыре фута. Я преодолела их одним прыжком, поймала Конлана в прыжке и отступила к центру.

Теперь пыль заполонила комнату, перемещаясь вокруг нас подобно прозрачной изумрудной вуали. Только поверхность круга оставалась нетронутой. А «Саррат», и все мое оружие были удобно уложены в дурацкий ящик Лютера, далеко в зеленой пыли. Чудненько.

Лютер шагнул к кругу, застыв, как марионетка, которую дергают за ниточки.

— Предательница, — прошипел он свистящим голосом.

Конлан зарычал в моих объятиях.

О, хорошо, оно хотело поговорить.

— Кого я предала?

— Глупая вероломная сука. Недостойная.

Интересно, это касалось коробки?

— Из всех существующих оскорблений это то, что ты придумал? Какое-то жалкое.

— Он все для тебя сделал. Ты недостойна слизывать дерьмо с подошв его ботинок.